Три великолепных папуаса

«Сегодня демонстрируется без взимания всякой доплаты механическая говорящая голова, последнее слово науки!». Говорящая голова досталась в декабре 1910 года Художественному театру «Декадансъ» Константина Семеновича Ягджоглу. В те же холодные дни первый образцовый Гранд-иллюзион Дон-Отелло потчевал своих посетителей мисс Лючией Вольт, королевой электричества, от тела которой можно зажигать керосиновые лампы, сигареты и факелы. Иллюзионы в те года действительно были больше, чем просто место, где можно посмотреть кино. В 1909 году у того же Дон-Отелло выступал со спектаклями местный кружок сценического искусства, по субботам и воскресеньям с 10 вечера устраивались танцы (затягивавшиеся до трёх часов ночи). Публику веселили рассказчик интерес­ных куплетов г-н Донской и исполнительница цыганских романсов Мороз-Доганская. «Публика ежедневно переполняет электро-театры, – констатировали газеты. – Иллюзионы всегда полны, театры всегда пусты». Газеты 1910 года были возмущены тем, что иркутяне охвачены апатией к опере. Причиной этой апатии, среди прочего, называлось «позорное увлечение драмами и трагедиями на экранах иллюзионов». Когда у Дон-Отелло в 1909 году демонстрировался полёт графа Цеппелина, билеты брали с боем, настолько был велик интерес к этому зрелищу. Кроме того, Дон Отелло привлекал собственными съёмками Иркутска. В афишах так и значилось: «Сегодня счастлив я видеть всех уважаемых посетителей моего театра, где каждый увидит себя и своих знакомых в моём театре и на экране». 

Между тем в борьбе за зрителя владельцы иллюзионов прибегали к самым необычным способам. Однажды в октябре 1910 года Дон-Отелло торжественно объявил: «В Иркутск приехали людоеды!». Людоеды были настоящие, с островов Новой Гвинеи, три чёрных великолепных папуаса. «Вчера в иллюзионе г. Дон-Отелло показывали трёх дикарей-людоедов, привезённых путешественником Анжелло с островов Новой Гвинеи из западной части, находящейся во владении Голландии, менее других исследованной, – писала «Восточная заря» 29 октября 1910 года. – Дикари принадлежат к одному из племён папуасов кая-кая. Вызывая интерес публики, они и сами (особенно самый молодой из них) интересуются и рассматривают публику, обращая внимание главным образом на украшения». Дон Отелло представлял сначала своих папуасов в театре Гиллера, а потом – в своих помещениях, поскольку желание публики увидеть диковинку было очень велико. Продавались места по 50, 75 копеек и по рублю. 

Более ничего в иркутских газетах о милых чёрных каннибалах не говорится. Но понятно, что Анжелло возил их по всей стране, потому некоторые подробности пребывания их в России известны – они точно были, к примеру, во Владивостоке. Известно, что в 1911 году их снова представили публике, но на этот раз в «Гранд-Электро» Абрамовича в Москве. Фельетонист «Раннего утра» рассказывал, что и в Москве кая-кая вызвали неподдельный интерес. Из этих заметок можно узнать, как сложилась судьба чёрных каннибалов, которые некогда так поразили Иркутск. Они, естественно, были полуголыми, что сыграло роковую роль в судьбе одного из чернокожих. На улице на дрожащих дикарей накидывали шубы, чтобы те не простудились в холодном климате. Однако одного эти меры не уберегли. Вождя троицы звали Лакки. «Дамы покупали Лакки бананы и приводили его в восторг своими модными шляпами вышиною с Эйфе­леву башню и с полями в 7 десятин. Дикарь видел в этом уборе родное и по-детски радовался, когда ему дарили огромное перо или шпильку, на которую можно нанизать кабана». Лакки, как писала московская пресса, скорее всего переохладился, заразился чахоткой и вскоре умер. Его товарищи, пребывавшие в гостинице «Бостон», заперлись в номере, подняли дикий вой, а утром раскрасили лица, совершили вокруг умершего танец. И наконец, запросили курицу, которую и съели. «После чего жестами дали понять, что собираются так же съесть усопшего товарища…». Их еле-еле удалось выманить из номера, после чего тело потихоньку унесли. Куда исчезли двое оставшихся папуасов, история умалчивает. Публика, насладившись зрелищем, переключилась на новые, а дикари исчезли, как будто их и не было… 

«В иллюзион хотелось… »

Дон Отелло снимал Иркутск, и каждый зритель втайне питал надежду, что увидит на экране себя

– Опять украли, да что ж такое-то, – утирая пот, пробормотал чин жандармской полиции. – Так и до катастрофы недалеко. Поезд с рельс сведут. Воруют, сволочи, болтовые гайки скручивают… Аникин, ты мне учти, если завтра они у меня вот тут стоять не будут, я эти гайки у тебя из жалованья вычту. Карауль! Хоть всю ночь!». Теплой июльской ночью 1910 года прямо на станции Иннокентьевская злостные воры были пойманы. В полицейском участке сгрудились испуганные мальчишки. «Тээк, Павлов, Зубарев и другие… От 10 до 13 лет… Сопляки…», – колотил по столу пальцами жандарм. Он склонился над списком и вдруг гаркнул: «Зачем вам гайки?? Кто покупатель?». «Ааа, кузнец Павлов, – зарыдал самый маленький. – Он сказал: «Скручивайте и мне несите, а я вам денег дам». «Деньги зачем? Зачем тебе деньги?» – «На иллюзио-о-он…» – закатился мальчишка. «Ладно, ладно, тихо. Вот вам на иллюзион, – жандарм вынул горсть копеек и сунул опешившему старшему. – И чтобы духу вашего на станции больше не было. Брысь все отсюда!». Мальчишки рванули, не веря собственному счастью. А вот кузнецу такое с рук бы не сошло. Обыс­ком у него обнаружили гайки, болты и краденную проволоку, и, вероятно, уж он-то получил по заслугам за подстрекательство малолетних к воровству. 

«Всесильный Кинемо», конечно, ужасно соблазнял иркутских мальчишек. И не только иркутских. «В особенности интерес к кинематографу велик у учеников, – констатировала газета «Сибирь» в 1914 году, рассказывая, как проходят киносеансы в далёком Бельске. – Слезами выпрашиваются гривенники, чтобы посмотреть представление». В Иркутске безбилетных маленьких зрителей часто приходилось выкидывать из иллюзиона за шкирку. Доходило и до побоев. В феврале 1914 года иркутяне А.И. Родионов и Паников сообщили в газету «Сибирь», что в иллюзионе «Фурор» мальчиков просто мутузят. Господа утверждали, что малолетних посетителей, вероятно, рвавшихся на сеанс без билетов, «избивают чуть ли не каждый день, разбивая им в кровь физиономии и буквально выбрасывая из фойе на улицу…». Однажды сын владельца иллюзиона выбросил на улицу мальчика, начал наносить ему побои, разбив ему в кровь лицо, а потом сбросил с высокого крыльца. Через 10 дней такая же расправа была учинена над другим мальчиком, «почти ребёнком», как писала газета. На этот раз мальчика мутузил сторож иллюзиона. И, тем не менее, это мальчиков не останавливало. Они готовы были на любые приключения, лишь бы достать заветные 50 копеек и проникнуть в иллюзион. Февральской ночью 1914 года у мещанина Никульченкова, чей дом располагался по Малой Блиновской, украли золотое кольцо стоимостью 85 рублей. Оказалось, что кольцо похитил мальчик Витя 12 лет. Он очень хотел в иллюзион, а денег не было. Тогда Витя утащил кольцо и продал его за 50 копеек неизвестному старику. Найти старика, конечно же, не удалось. А мальчик, вдоволь насмотревшись синематографа, потом горько плакал, уличённый в воровстве. 

Иллюзионы особенно привлекали бедных ребятишек, они шатались подле в надежде проникнуть внутрь. Здесь же околачивались и весьма странные взрослые. Весной 1914 года в городе был замечен непонятный господин в тёмной крылатке и очках, который однажды приблудил и к одному из иллюзионов на горе. Господин заговаривал с девочками, весьма плохо одетыми, и некоторым из них даже предлагал свидания в Александровском сквере. Как раз в это время прогремело на всю Россию знаменитое дело учёного Константина Мережковского. Когда-то он взял на воспитание девочку, а выросшая воспитанница обвинила его в педофилии, Мережковскому пришлось бежать за границу. На волне газетной шумихи в Иркутске этого странного любителя поговорить с девочками у иллюзионов тоже стали называть местным Мережков­ским. 

Пристроить иллюзионы в губернскую систему воспитания оказалось делом трудным. Однажды в иркутском обществе «Просвещение» даже разыгрался мини-скандал. Оказалось, что из воспитательных целей по предложению инспектора народных училищ 1-го района Иркутского уезда господина Беляева, учеников начальных классов водили на картину «Пьянство и его последствия». Так в Иркутске решили ответить на правительственный проект «По насаждению трезвости в России». Однако дети ничего не поняли, и общество посчитало излишним травмировать детскую психику пьяными лицами с киноэкрана.

«Для бедной еврейской семьи» 

Говорящая голова привлекала зрителей на киносеансы в «Декадансъ» Константина Ягджоглу

Владельцы иркутских иллюзионов, как известно, охотно занимались благотворительностью. Причём, судя по газетным заметкам, помогали практически каждому, кто обращался. 19 февраля 1910 года в иллюзионе Дон Отелло был проведён бесплатный сеанс, половина сбора которого была отдана бесплатной детской столовой. В феврале 1910 года местные владельцы иллюзионов пошли навстречу просьбе лектора общества по устройству народных чтений господина Баторевича. Киносеансы были устроены прямо в Медведниковской больнице, чудеса кинематографа смогли увидеть хронические больные, не встающие с постелей. 

В 1914 году при иллюзионе К.С. Ягджоглу устраивались скетинг-ринги – катание на роликовых коньках. На Пасху 1914 года такой ринг устроило Благотворительное общество имени Святого Николая, занимавшееся бесприютными детьми. Пока публика каталась на коньках под звуки военного оркестра, шла лотерея в пользу беспризорников. А в это время иллюзион Дон-Отелло устроил на Пасху у себя целую ярмарку-продажу кустарных изящных вещиц московских и вятских мастеров. Весь чистый сбор предназначался для богадельни, которую поддерживало общество «Утоли моя печали». В январе 1914 года ребятишки Владимирского детского приюта много раз бесплатно побывали в иллюзионе «Олимп», а Дон-Отелло дал благотворительный сеанс в пользу арестантского приюта. Помогал Дон Отелло и местному аэроклубу. С сеанса 18 февраля 1910 года Дон Отелло отдал половину сбора… просто одной бедной еврейской семье. 

«Макса подавай! И Пате-журнал!»

В декабре 1910 года в Иркутске выступала женщина, от рук которой исходили молнии

Иллюзионы были включены в Иркутской губернии в то, что бы сейчас назвали туристической картой. В 1913 году посёлок Зима извещал, что при его общественном собрании для приезжающих есть хорошо обставленные номера, образцовая кухня, и, конечно же…театр-иллюзион. «Всесильный Кинемо начинает проникать и в деревню и приобщает её к нервной культуре нашего века», – так начинался рассказ в газете «Сибирь» 1914 года о кинематографе в селе Бельское Балаганского уезда. Как оказалось, некий господин со стареньким, плохоньким аппаратом жил в Черемхове, а гастролировал «в турнэ» с фильмами по отдалённым местечкам губернии. «И как вы в городе ожидаете прибытие фильм из столиц, так мы ждём очередной посылки из Черемхова и уже заранее смакуем то удовольствие, которое доставит будущий день», – писали жители Бельска. В день памяти Тараса Шевченко в Бельске, к примеру, демонстрировалась его «Катерина». «А если Макса нет, мы спрашиваем антрепренёра: «Нельзя ли Макса?» – Макса подавай! И Пате-журнал!», – кричали бельцы. (Макс Линдер – французский актёр-комик, сценарист и режиссёр немого кино, Пате-журнал – документальные хроники начала века, снимавшиеся фирмой «Пате»). Сеансы в Бельске шли под звуки наисовременнейшего безрупорного граммофона. Цены кусались – от 10 до 40 копеек за сеанс. Но люди шли. Особенно дети. Заведующий бельской школой Рубановский собрал по подписке 14 рублей и созвал на сеанс всех учеников министерской и церковно-приходской школ, зал заполнили около 200 персон. «С жадным любопытством смотрели малыши виды Италии, Сибири, Тараса Бульбу и комические», – рассказывали местные жители. Верх­неудинская Дума в 1909 году даже приняла решение вырубить единственный городской сквер под иллюзион частного лица. 

Временные плохонькие иллюзионы ставили прямо на площадях. В 1910 году на Пасху городская управа постановила брать за квадратную сажень с увеселительных балаганов на Тихвинской площади по 4 рубля, с иллюзионов – по 5 рублей. Для сравнения место под большую карусель стоило 150 рублей, под малую – 50 рублей. В феврале 1910 года на углу Большой и Котельниковской (ныне – Карла Маркса и Фурье) отдавались внаём барские квартиры со всеми удобствами, к ним прилагался и магазин. Как утверждали владельцы, совершенно приспособленный для иллюзиона. 

Если у вас имелись лишние 9,5 рублей, то из Германии можно было выписать собственный кинематографический аппарат «Театръ-иллюзiонъ» с тремя лентами «в 150 картин». «Не смешивать наш кинематографический аппарат «Театръ-иллюзiонъ» с ни к чему не годными волшебными фонарями, показывающими туманные картины», – предупреждали продавцы. Что было в репертуаре такого домашнего кинотеатра? «Встреча Государя Императора Николая II с германским государем в порте в Ревеле на крейсере «Штандарт», зарисовки на темы Священного завета, виды из русско-японской войны, маневры самого большого броненосца в мире… «Картины могут получаться в разных цветах замечательно отчётливо, без всякого мигания, – уверяла реклама. – Размер на экране 2 на 2 аршина, как аппарат, стоящий несколько сот рублей… Выписав такой аппарат, вы сумеете превратить вашу квартиру в так называемый театр, не нарушая обстановки, одновременно забавляя своих гостей…». Так триумфально, посредством личных киноаппаратов для богачей и больших залов для бедноты, «всесильный Кинемо» завоёвывал город за городом в Иркутской губернии.