В конце минувшей недели, когда везде массово проходили субботники, на Мемориал тоже приехали волонтёры. На этот раз вместе со студентами иркутских вузов и колледжей, а также представителями Ушаковской администрации во главе с мэром Александром Кузнецовым сюда прибыли заместитель председателя регионального правительства Валентина Вобликова и министр социальной защиты, опеки и попечительства Владимир Родионов. Для тех, кто следит за судьбой Мемориала, сразу должно стать понятно, что такой субботник уже не рядовое событие, а многозначительный политический жест. 

Все последние годы Мемориал жертвам политических репрессий стоял заброшенным, и людей на субботники раз в полгода здесь собирали разве что общественные организации да ещё Ушаковский муниципалитет, на территории которого он находится. Мы писали об этом не раз, и нет смысла возвращаться к этой теме. Отчасти причиной такого положения вещей стал сложный и запутанный земельный вопрос. Земля под Мемориалом в своё время не была оформлена надлежащим образом, и, ссылаясь на букву закона, разные уровни власти много лет перекидывали друг другу полномочия по содержанию места скорби. Как-то так получалось, что никто не мог выделить денег на благо­устройство памятника и даже на обычную уборку под страхом «нецелевого использования бюджетных средств». 

Так было до позапрошлого года, когда вдруг появился проект по развороту взлётной полосы Иркутского аэропорта на 33 градуса. Вот тут общественность вспомнила про заброшенный Мемориал, забила во все колокола. И хотя официальные лица утверждали, что «на костях никто строить не будет», ни местные жители, ни общественные организации этим утверждениям не верили. Похоже, мы уже никогда не узнаем, как бы оно вышло на самом деле. Курс власти сменился, и вот уже во время ежегодного послания Законодательному Собранию губернатор Иркутской области чётко заявил: проект по развороту взлётно-посадочной полосы на 33 градуса, требующий переноса Мемориала, не будет реализован. Сам памятник будет приведён в порядок и передан в областную собственность. 

Буквально через неделю после этого на Мемориале и появились официальные лица в окружении студентов с граблями. 

– Это начало большой работы, – заявила Валентина Вобликова. – По поручению главы региона уже создана рабочая группа по передаче мемориального комплекса в областную собственность и проведению работ по его благоустройству. Составлена дорожная карта, и в настоящее время идёт процесс по передаче земли от Ушаковского муниципального образования в областную собственность, что позволит в дальнейшем финансировать мероприятия по ведению исследовательских работ и облагораживанию территории из областного бюджета и привлекать внебюджетные средства. 

Однако успокаиваться рано. Следует уточнить, что пока в областную собственность переводится только небольшой участок земли около 1,5 га. В него входят три рва-накопителя длиной от 7 до 30 метров и сами мемориальные сооружения. Почему-то в границы участка не попал четвёртый ров-накопитель, расположенный в нескольких десятках шагов. Скорее всего, причиной этого стала обычная небрежность в подготовке документов. Главное, чтобы эта ошибка снова не вышла всем боком. Но пока не решена судьба Зоны Скорби вокруг Мемориала. 

В 1989 году на этом небольшом участке земли, где сегодня находятся мемориальные сооружения, были проведены первые и до сих пор единственные раскопки. Увиденное настолько ужаснуло очевидцев, что решили единогласно: захоронения дальше не вскрывать. 

В итоге были подняты и захоронены останки 309 человек. Рядом с рвами-накопителями установлены мемориальные сооружения. Сам Мемориал получил статус кладбища, а вот окружающий его лес стал Зоной Скорби и памятником культуры регионального значения. Когда-то здесь была спецзона НКВД, и, по оценкам специалистов, здесь может быть захоронено от 17 до 35 тысяч человек. 

Парадокс в том, что Зона Скорби вокруг Мемориала площадью около 170 га относится к землям лес­ного фонда, несмотря на статус памятника. Это значит, что регион не может вкладывать деньги в её содержание, охрану или даже в организацию исследований. Однако пока даже границы этой территории определены условно, с учётом ещё не найденных захоронений. 

– Чтобы закрепить границы памятника, в первую очередь нужно провести работу по поиску ещё не обнаруженных рвов-накопителей, – объясняла на заседании областной Общественной палаты специалист отдела государственной охраны памятников службы по охране объектов культурного наследия Иркутской области Ольга Ремезова. – Есть предложения перевести его в категорию объектов культурного наследия федерального значения. Но пока мы точно не закоординируем и не определим его границы, мы не сможем ничего сделать. 

Получается такой вот замкнутый круг. Как его разорвать, пока непонятно. Сами исследования можно провести с помощью современных технологий, не прибегая к раскопкам. По словам Ольги Ремезовой, в прошлом году была составлена смета расходов на проведение самого доступного и недорогого исследования территории геофизическими методами. Оно оценивается в 11 млн рублей. На первом этапе потребуется электромагнитная разведка, которая даст примерные координаты захоронений. На втором этапе нужно обследование с помощью электромагнитного томографа или георадарное сканирование захоронений. Пока денег таких нет, и взять их негде, разве что надеяться на спонсорскую помощь.

– Мы опасаемся, как бы не повторилась в том или ином виде история с взлётной полосой, – говорит руководитель Иркутского отделения Российской ассоциации жертв незаконных политических репрессий Нина Вечер. – Вдруг опять кому-нибудь понадобится эта земля. Пока её статус не определён, отхватить кусочек будет возможно. Взять тот же мусор, который сюда привозят местные. Сколько с этим боролась Ушаковская администрация, а он всё равно появляется. Если землю огородить, придать ей статус кладбища, я думаю, такого безобразия уже не будет. Сейчас многие просто не понимают, что в лесу вокруг Мемориала тоже есть захоронения. 

Земля под Мемориалом в своё время не была оформлена надлежащим образом, и, ссылаясь на букву закона, разные уровни власти много лет перекидывали друг другу полномочия по содержанию места скорби

Опасения общественников имеют под собой почву. То и дело возникает тема новых поползновений хозяйствующих субъектов на территорию мемориала. С одного бока под Зоной Скорби давно организовано ДНТ и построены дома, с другого организовано фермерское хозяйство. Сама Пивовариха растёт и расширяется. Главное сейчас – чётко и ясно определить границы памятника и правила поведения на этой земле. 

А пока власти решают вопросы собственности, Мемориал живёт своей собственной жизнью. За последний год здесь появился большой крест, который поставила литовская диаспора, католический крест – в память о репрессированных поляках, большой памятный знак оставила еврейская диаспора, буряты из Улан-Удэ в прошлом году привезли свой памятник. 

– В Книгах памяти, которые составлены по архивам НКВД, в алфавитном порядке перечислены имена всех расстрелянных, убитых людей, – говорит Нина Вечер. – К сожалению, пока опубликованы фамилии до буквы «Ц». Из книг памяти наши добровольцы отдельно выписали всех литовцев, всех русских, всех бурят, евреев, поляков. Когда приходишь к руководителю диаспоры и вручаешь ему список, в котором поимённо названы его репрессированные соотечественники, он воспринимает это уже со­всем по-другому. 

Так и множатся памятники на территории мемориала. Но если диаспоры работают организованно и ставят один общий памятник, то родственники репрессированных действуют по наитию. В итоге растут где попало разномастные могильные плиты. Одна из них, из чёрного камня, упала и раскололась. С тех пор так и лежит. Надпись, сделанная с ошибкой, гласит, что похороненный здесь человек был расстрелян в 1941 году. 

– Я потом действительно нашла в списке этого человека, – говорит Нина Вечер. – Он в самом деле был расстрелян, но в 1938 году. Просто родственники перепутали год. 

На Стене памяти, которую тоже когда-то установили самочинно, давно уже нет свободного места и видны следы огня. Хулиганы подпалили плиты, многие имена стёрлись и оплавились. Их стали закрывать другими табличками, клеить фотографии. Маленькими фотографиями залеплены стволы берёз и осин, растущих поблизости. 

В минувшую пятницу на субботнике бок о бок трудились волонтёры и представители органов власти

– Недавно мэр Иркутска предложил нам свою помощь, – говорит Нина Вечер. – Во-первых, нам выделили комнату в администрации, и теперь нам есть где собираться. А во-вторых, мэр пообещал найти спонсоров, чтобы продлить Стену памяти и хотя бы временно собрать на неё все таблички, которые людям просто некуда прикрепить. 

Не так давно на заседании Общественной палаты Иркутской области уже обсуждали проблему Мемориала и очень много времени посвятили самостийным памятникам. 

– Я категорически против парада памятников, которые делят жителей нашей страны по национальностям, – сказал тогда председатель комиссии по культуре Общественной палаты Иркутской области Сергей Снарский. – Нездоровая соревновательность, которая может возникнуть в этой ситуации, просто порочна. Все люди, которые здесь погибли были совершенно равны, все они были гражданами нашей страны, и это главное. 

Более того, существует порядок проведения любых видов работ на земельном участке объекта культурного наследия, и он запрещает установку каких-либо иных памятных знаков. Но людям, которые приезжают сюда с детьми и внуками, всё это трудно объяснить. Они как могут выполняют свой долг памяти перед предками – стараются доступными средствами увековечить их память. Ведь государство, которое когда-то нашло деньги на пули, до сих пор не может цивилизованно решить вопрос по созданию достойного мемориального комплекса. 

– Сюда всё время идут люди, – говорит Нина Вечер. – Это настоящее место паломничества. Ещё не было такого, чтобы мы приехали сюда с мужем и никого не встретили. Приезжают большими семьями, привозят совсем маленьких ребятишек, подростков. Расспрашивают об истории этого места, просят показать рвы-накопители, ищут имена своих предков. 

Именно поэтому Нина Вечер уверена: на территории мемориала нужен музей, в котором будут собраны экспонаты той страшной эпохи. Почти наверняка люди начнут приносить собственные экспонаты, вещи репрессированных родственников, документы, газетные статьи. Может быть, здесь должно быть такое место, где человек может помолиться. Нужно только подумать, как устроить молельные места для людей разных вероисповеданий. 

Валентина Вобликова пообещала, что после передачи земли в собственность области будет разработана общая концепция благоустройства мемориального комплекса. Остаётся дождаться, чтобы это обе­щание было выполнено. Пока, как известно, денег в областном бюджете не хватает даже на завершение уже начатого строительства соц­объектов. Вряд ли стоит надеяться, что в скором времени появится финансирование на обустройство Мемориала, который уже привык ждать. 

А пока получается, что трагическую и страшную страницу истории мы поспешно перевернули и постарались скорее забыть, так и не прочитав до конца. И вроде бы лично ты не виноват в том, что так сложилось. Но глядя на эту неустроенность, всё равно испытываешь тягостное чувство вины перед теми, кто здесь лежит, перед прадедом, который нашёл своё место в другой общей могиле, перед бабушкой, которая каждый раз плачет, вспоминая о раскулачивании. На самом деле, прошлое никогда не отпустит тебя, пока ты не отпустишь его. А для этого нужно его, как минимум, знать.