Влад Урбаханов родился в семье художников. Отец его, Эдуард Урбаханов, родом с Ольхона, но в юности переехал жить в Иркутск. Закончив иркутскую школу № 65, Влад получил два художественных образования – в училище искусств и политехническом университете, где учился монументально-декоративной живописи у Виталия Смагина. 

– Сколько себя помню, говорил, что буду художником, «как папа», – вспоминает детские годы Влад. – Не знаю, что больше сыграло роль – авторитет отца или то, что рисовать мне всегда нравилось. В 8 лет я пошёл в художественную школу на Желябова. После учёбы работал дизайнером в рекламном агентстве, но сейчас вплотную занят только живописью.  

На незамысловатый вопрос, может ли Иркутск служить источником вдохновения для людей, которые мыслят цветом и картинками, автор и ответ даёт незамысловатый:

– Источником вдохновения может быть и горшок с цветами. А с городским пейзажем началось всё случайно, честно говоря. У меня была задача прокачать акварельную тему. Я размышлял: с чего начать-то? Увидел, что повсюду городской пейзаж. Было решено взяться за тот околоток, в котором я рос и жил в детстве. Это деревянный дом по адресу: Тимирязева, 51, на пересечении с улицей Декабрьских Событий. Так начался цикл «Иркутск акварельный». Я и не думал, что он вызовет такой отклик. Начинал я с маленьких уголков, двориков, улицы начал рисовать позже.

– В чём возможности и преимущества акварели? 

– В прозрачности и лёгкости. Но лёгкость эта кажущаяся, её приходится тщательно добиваться. Нужно успевать и нужно знать, что получится, когда ты кладёшь определённый цвет. А это достигается только практикой. Также акварель даёт хороший эффект, когда рисуешь дождливый пейзаж. Прекрасно передаётся воздушная перспектива, дальний план можно очень приятно размыть. 

– Красный кладёшь, красный и получится. Разве нет?

– Важна именно тональность, у красного ведь есть несколько оттенков. Эффект романтичности же даёт работа по сырому. Но насколько сильно расплывётся это пятно, куда и как оно поплывёт – это всегда непредсказуемо. Хотя есть, конечно, технические хитрости, к которым прибегают художники: можно феном придавить чуть-чуть. 

Ещё одна особенность акварели – многослойность. Сейчас есть возможность покупать хорошую профессиональную бумагу, которая состоит из хлопка и целлюлозы. И эта хлопковая бумага даёт возможность делать несколько слоёв. Например, заметив, что я в тоне недобрал, слишком бледно или плоско получилось, я могу ещё цвета или цветовых нюансов набросить. Хлопковая бумага почти не даёт грязи, проявляя тем самым тонкие цветовые отношения. Сейчас рисовать акварели на обычной бумаге смысла я уже не вижу. 

Судя по наборам красок, в первую очередь у Урбаханова «улетают» ультрамарин, охра, терракотовый, кирпичный, тёмно-коричневый. А вот бордовый (и его оттенки) и зелёный  используются мало. Чёрного цвета в наборе ленинградской акварели просто нет. 

Выбор улиц, переулков, зданий, домов для рисования проходит без всякой системы.  

– Ходишь и про себя фиксируешь кадры. Если поставить перед собой такую задачу, можно практически во всём что-то интересное найти. Я сначала фотографирую, потом дома фотографии разбираю и начинаю рисовать. Всё подряд рисовать не получается, да и не нужен такой подход. Мне важнее передать состояние, настроение, может быть, какую-то историю. Во многом это личное, я как будто возвращаюсь туда, где когда-то ходил дорогами, тротуарами, тропами. Своего рода фиксация, но не воспоминаний, а скорее неких образов, которые в голове существуют, и ты их периодически иллюстрируешь. По времени работа над одной акварелькой занимает от 2-3 дней и до бесконечности. Акварель – деликатная дама, нахрапом с ней не получится. Например, я долго работал над фасадом театра им. Охлопкова. Картинка называется «Тёплый апрель». Передний план не освещён солнцем, а освещён фасад. На рисунке есть тени, ветки расплывчатые с первыми листьями. Всегда интересно экспериментировать, искать, применять новые приёмы и фишки. И каждый раз, когда экспериментируешь, по времени работа дольше длится. Когда рисуешь по накатанной, уже не так увлекательно, но гораздо быстрее. 

Свои акварели Влад Урбаханов называет романтичными. Это его личное субъективное восприятие города. В чём-то детское, когда разбитые дороги и неубранный снег не доставляли дискомфорта и не давали поводов для брюзжания. И Иркутск его глазами – это город, не дающий поводов для ворчания и недовольства. 

В цикле «Иркутск акварельный» у Влада более 20 картин. Но пока нет, например, любимого околотка из детства, который тревожит и будоражит фантазию. Это отрезок от автовокзала до Карла Либкнехта с усадьбами Волконских и Трубецких, Спасо-Преображенской церковью. Это легендарная деревянная улица Бабушкина. Дорога в художественную школу пролегала как раз по маршруту Бабушкина – Карла Маркса – Каландаришвили. 

– Я деревянный Иркутск пока не рисую, думаю, как это сделать. И нет желания делать это мрачно, я в поиске. Но Бабушкина нужно зарисовать обязательно. Хотя я в какой-то степени этого побаиваюсь, не хочется разрушить тот образ из детства. На Бабушкина много находок, я только недавно заметил, что на дверях одного из домов – типичная для модерна резьба. И наличники достаточно лаконичные, башенки пузатые на крыше. У этого дома росла яблоня, и я периодически ранетки дёргал по дороге в художественную школу. Помню, идёшь в художественную школу по темноте зимой. Снег блестит под фонарями, деревья  в инее стоят. И одно из деревьев, рядом с водоколонкой, всегда было больше всех забито инеем. Интерес­ные картинки живут в моей памяти, и они жаждут реализации. 

Другое из любимых мест – перекрёсток улиц Декабрьских Событий и Карла Маркса, где стоит Дом художников.  Это тоже место из детства: у отца Влада мастерская была как раз в Союзе художников. Что касается воды, то любимыми местами всегда были Нижняя Набережная, пристань «Ракета» в Солнечном и особенно Ангара за политехом: «Перейдёшь через рельсы, спустишься по крутому склону к воде. Благодать…». Ещё одно благодатное намоленное место – иркутский дацан в предместье Рабочем, где просто во дворе посидеть – уже хорошо.

– Я чувствую, что только в начале пути, серия этих пейзажей очень небольшая. И каждый раз присутствует мандраж – получится или не получится? Есть куда двигаться и развиваться. Но продолжать писать Иркутск в акварели, конечно, хочется.