Странные люди

За деревянной дверью под вывеской «Bistro Franсais» («Французское бистро» – фр.) абажуры роняют плетёные тени на скатерти и неровные стены. К ужину собираются жители усадьбы Никиты и Натальи Бенчаровых. Поближе к печке устраивается высокий немецкий джентльмен в годах, у двери – жгучая брюнетка из Таиланда в свитере цвета тропической бугенвиллеи. Впуская облако морозного воздуха, заходит стайка щебечущих китаянок. Мы, новоприбывшие, сразу попадаем в категорию «странные люди» – кто же приезжает на Ольхон всего на два дня? Но именно здесь странным быть как раз нормально. 

Пётр Немой называет Ольхон столицей мира. Где ещё встретятся, к примеру, талантливейший пианист Константин Сероватов и польский кардинал, оба в пляжных шлепанцах? 

Владелец питомника ездовых собак «Эльбрус» Егор Шевчук перебрался в Харанцы
и теперь катает туристов и открывает бесплатную для местных жителей
детскую школу каюров

«С точки зрения мира, Иркутск – это дальняя провинция Ольхона. Люди едут на Ольхон, а Иркутск проезжают по дороге из аэропорта», – говорит Пётр Немой. 

В Иркутске «Театрика» (до появления в Сибири лаборатория жила то в Москве, то в Питере) обосновалась как раз благодаря Байкалу. В 2012 году участники группы поняли, что никогда здесь не были, и решили это упущение исправить. «Мы никогда без дела не сидели – проводили фестивали, строили культурные центры, – рассказывает Наталья Бриль, танцовщица, режиссёр, руководитель проектов. – Одна из сфер нашего интереса – корневые традиции, связанные с театром. Изучая эти традиции, мы ездили в длительные экспедиции». «Театрика» путешествовала по далёким землям – Индии, Японии, и однажды оказалась на Байкале. В Иркутске группа энтузиастов взяла в управление деревянный памятник – усадьбу архитектора Александра Артюшкова на улице Халтурина – и превратила его в дом-клуб «Дом А». 

В прошлом году у Егора Шевченко было шесть собак, в этом уже двадцать шесть. В основном это сибирские хаски, но есть маламуты и метисы

«Здесь невероятное количество ресурсов, но никто практически этим не пользуется, – говорит Пётр Немой. – Мы открыли «Дом» выставкой Анжелы и Александра Алсаткиных. Исключительные иркутские авторы. Приехала вся бизнесовая часть Иркутска. Они удивлялись: «Вау, какие вещи привезли, вот это качество!» А мы объясняли, что вообще-то они местные». 

Но город – не самое подходящее место для лаборатории, поэтому участники «Театрики» стали искать место на Байкале для строительства центра искусств. Ольхон изначально не рассматривался: «Хорошо время от времени ходить в храм, не важно, какой религии, но жить в храме – это совсем другое», – объясняет Пётр Немой. Однако именно здесь нашлись люди, которые сказали: «Приезжайте и делайте то, что считаете нужным». А художнику больше ничего и не надо.  

«Театрика», театр и другие

Так «Театрика» обосновалась в усадьбе Бенчаровых, где теперь строит арт-резиденцию.  

Формат, принятый в мире, предполагает небольшой частный отель, в котором может проживать группа до 30 человек, есть оборудованные залы и места для занятий телесными практиками, музыкой, театром и другими видами искусства. Единомышленники собираются в таких местах на несколько месяцев и работают над конкретным арт-проектом. В усадьбе уже готов театр, музыкальная школа, так называемый мюзик-холл – кинозал, бистро и мини-отель. «Мы три года пытались провести на Байкале несколько конференций. Здесь нет ни одного подходящего зала, – говорит Пётр Немой. – Обычно это столовая, которую расчищают, Интернет если есть, то очень плохой, а туалеты где-то там. Поэтому мы даже зал построили». Так что строительство арт-резиденции в разгаре, инфраструктура почти готова, несколько групп уже приезжало. Но формат работы ещё предстоит отладить. 

Сами участники «Театрики», перебравшиеся на остров, сейчас работают над тремя проектами. Один посвящён погружению в русскую традицию, другой – поэзии Рильке, ещё один – Махабхарате. 

Летняя академия растёт

Выходец из питерского рок-клуба Пётр Немой приехал в Сибирь в поисках настоящих людей.
Теперь он строит арт-резиденцию на Ольхоне и вместе с единомышленниками готовит несколько театральныхпроектов

Постепенно в Хужире появляются новые люди. Из Таиланда приехала специалист по традиционному массажу Бун. Для неё и других целителей, которые планируют приезжать на остров, строится массажный комплекс. Сейчас у Бенчаровых живёт скульптор из Перми Наталья Белобородова. Заваривая чай из уральского шиповника, собранного мамой, она рассказывает, что бывает на Байкале уже много лет. В 2009 году она приехала на фестиваль ледовой скульптуры в Листвянку, где её команда взяла второе место. «Работа называлась «Песня ветра» – затихает ураган, когда поёт Сармы варган. Когда у Сармы хорошее настроение, кругом благодать, – вспоминает художник. – Когда приехали, было минус пять, светило солнце, не было ветра. Мне показалось, что я попала в рай. Через несколько дней похолодало до минус тридцати пяти и подул сильный ветер. Я заходила на лёд, делала небольшой шаг, и меня ветром несло до скульптуры. А там уже снег, забор и движение прекращалось, мы начинали делать работу». Потом были другие фестивали «Хрустальная нерпа» и отдых в Сибири вместо тёплых морей. В 2012-м Наталья оказалась в Ангасолке, где Пётр Немой и компания создавали ледовый лабиринт, позже – вырезали коней для «Табуна ветров» в Бугульдейке. 

В августе прошлого года на Ольхоне работала «Летняя детская академия искусств», организованная лабораторией и фондом «Возрождение земли сибирской». 17 детей из Аршана, Бугульдейки, Усть-Орды и Хужира в течение трёх недель жили на острове и учились рисованию, клоунаде и танцу, снимали кино и ставили спектакль. Наталья Белобородова занималась с ними рисованием. С ней вообще невозможно не рисовать: через полчаса знакомства я получаю прямоугольник цветного картона и пастельные мелки в руки, а ещё через двадцать минут цветные линии и штрихи превращаются в байкальский пейзаж. «Мы работаем по принципу «Работу испортить нельзя», – убеждает наставник. – Когда человек смотрит на что-то внимательно и рисует – в данном случае природу, – он постигает с одной стороны Байкал, с другой – себя лично. Самое классное в этих открытках, что рисуешь в режиме реального времени место, где находишься, на конверте стоит печать этого места. Получается художественный исторический документ, который не повторить». Рисуя и преодолевая страх чистого листа, ученики «Летней академии» и в жизни становятся более смелыми, открытыми миру и свободными.

Руководитель проекта Наталья Бриль, задумывая «Летнюю академию», хотела понять, каким образом сделать так, чтобы и после расставания с учителями дети продолжали заниматься творчеством, уже самостоятельно. Начался проект ещё в 2014 году, когда Наталью Бриль и её единомышленников поддержал фонд Елены и Геннадия Тимченко. Тогда Наталья и другие педагоги занимались с детьми в Аршане, Усть-Ордынском, Хужире, Большом Голоустном, Бугульдейке и Байкальске. В 2015-м, когда команда снова выиграла грант на конкурсе «Культурная мозаика малых городов и сёл», юных художников собрали уже на Ольхоне. Сейчас все дети поддерживают с наставниками связь и продолжают рисовать, танцевать и заниматься клоунадой – кому что ближе. В этом году пройдёт расширенная академия искусств. Участники повезут свой спектакль в Уэльс – их пригласила клоунесса Клер Пэрри-Джоунс, одна из преподавателей академии искусств. 

Тихая революция

«А вот это коллекция шизофреников: дизайнер из Британской школы дизайна, экономист, космический конструктор, реаниматолог с десятилетним стажем… Уфа, Владивосток, Екатеринбург, Тбилиси, Москва…» – нежно представляет участников «Театрики» режиссёр. Под сце

Один англичанин сказал Петру Немому, что тот делает на острове свою собственную буржуазную революцию. «Мне кажется очень важным самому создавать такие места, какими в 1960-е были кухни интеллигентов, где рождались и заваривались идеи, – говорит руководитель «Театрики». – Сейчас это локации, где нет никаких политических идей, просто сохраняется человеческое тепло, традиция». Поэтому французы здесь поют старинные казачьи песни, а в бистро звучит традиционный монгольский музыкальный инструмент морин хуур. 

Горожане, приехавшие в Хужир, пытаются сшить рассыпающуюся социальную ткань посёлка, где главным двигателем стал туризм. «Есть некое сообщество людей: буряты, русские, молодёжь, старики, – есть некая, очень условная, профанная инфраструктура. Есть власть. И они все никак не связаны между собой. К примеру, мы сейчас ездим по старикам и собираем всё, что они помнят. Нам все равно, что снимать, поскольку они уходят навсегда. Берём интервью у капитанов и бригадиров рыбацких бригад, которые остались», – объясняет Пётр. 

Чтобы растормошить местную публику, «Театрика» вовсю хулиганит: «Первое, что мы делаем, – берём разные праздники и начинаем колбасить по людям, – говорит Пётр Немой. – Были колядки – мы все надели костюмы, взяли бубны, барабаны, трубы и пошли в деревню. Заваливались в магазины. Народ сначала в ступоре, а потом понимает, что мы не фольклор, у нас реальная энергия – тоже начинает включаться, за нами бегут мальчишки, тоже что-то покрикивают». И люди постепенно начинают открываться. Травят байки, вспоминают старинные песни – местные бабушки даже объединились для этого в вокальный ансамбль. Название пока не придумали, зато провели уже пять репетиций в поселковой библиотеке. 

Если раньше, чтобы записать воспоминания старожилов, нужно было предварительно договариваться, то теперь они сами звонят и предлагают: «А чё это, я хуже, что ли? Давайте меня запишите». 

Окарины – старинный русский инструмент –
для одного из проектов участники лаборатории
делали сами

«Оно же постепенно само начинает образовываться. Формируется не какая-то точка, а уже ландшафт. В нём интересно быть», – продолжает Пётр Немой. Например, на Ольхоне появился питомник ездовых собак. Двадцатидвухлетний Егор Шевчук в начале февраля перевёз в Харанцы двадцать шесть собак и теперь катает на санях туристов, благо снега в этом году здесь много как никогда. Но и без снега можно придумать нарты на колёсах – в Питере есть кулибины, которых эта творческая задача заинтересовала. 

Ещё пример: осенью музыкальная школа в Хужире чуть было не осталась без преподавателей. Но приехали из Иркутска соратники Петра и теперь учат детей музыке и хореографии. И делают это далеко не потому, что их очень интересует ставка сельского учителя.

«Мы полностью соблюдаем правила территории, куда приходим. Это касается
не только мистических основ, но и просто социума», – делится Пётр Немой.
Это не мешает «Театрике» ненавязчиво менять социальный ландшафт

Участников всей этой истории больше интересует процесс, нежели результат. «Людей просто штырит каждый день, с утра и до вечера. Ты меняешь пространство для себя, и оно само начинает меняться, – говорит режиссёр «Театрики». – У нас никаких планов нет, кроме получения удовольствия».