В минувшую пятницу Павел Таюрский был взят под стражу в зале суда. На последнее заседание подсудимый, находившийся под подпиской о невыезде, принёс небольшой футляр синего бархата, который периодически открывал, пока судья дочитывала приговор. «Вот так всё начинается, – показывая медаль представителю министерства строительства и дорожного хозяйства (то есть потерпевшей стороны) в перерыве, заметил он, – и вот чем всё заканчивается». 

Те три дня, что судья Тонконогова в душной комнате зачитывала ему приговор – более ста страниц текста, Таюрский был внешне спокоен и сдержан. Однако наказание, назначенное судом, похоже, смогло вывести его из равновесия. За два преступления Павел Таюрский, занимавший должность начальника областного Управления капитального строительства с 22 марта по 23 декабря 2011 года и с 23 июля по 31 декабря 2012 года, получил четыре года колонии. Нарушения при строительстве школы в Атагае суд оценил в 2 года 2 месяца лишения свободы, 3 года 2 месяца назначено за Ледовый дворец. Частичное сложение наказаний дало общий срок в 4 года, что соответствует максимальной санкции по ч. 1 ст. 286 УК РФ «Превышение должностных полномочий». 

Школа на 432 учащихся в Атагае и Ледовый дворец в Иркутске – долгострои с запутанной историей. Учебное заведение в Нижнеудинском районе начали возводить ещё в середине 1990-х – уже тогда старая школа совсем обветшала. Но денег, как водится, не хватило. Подрядчик успел сделать только цокольный и первый этажи. Заканчивать стройку принялись уже в новом тысячелетии. В 2011 году, когда Таюрский приступил к работе в УКС, подрядчиком выступало ООО «СМП Востсибстрой» (на тот момент генеральным директором и учредитем был Артик Мовсисян. – «Конкурент»), в том же году сменившее  своего главу. К этому моменту на объекте имелось многомиллионное отставание, утверждают свидетели – ряд работ был оплачен по гос­контракту, но не выполнен. 

Выйдя на объект, бригады стали выполнять уже оплаченные работы, при этом закрывали их другими позициями, которые ещё не попали в смету. Защита также указывала, что в процессе стройки случился ураган, который сорвал крышу и разбил окна, так что подрядчику пришлось потратиться на дополнительные работы, не предусмотренные госконтрактом. 

Впрочем, суд посчитал, что доказательств такого стихийного бедствия, при котором сорвало бы не только крышу, но и несколько этажей школы, защита не нашла. 

Фактически УКС оплачивало одно и то же второй раз. В итоге по смете практически все работы были закрыты, даже были «закуплены» парты и другое оборудование, но школа до сих пор не введена в экс-

плуатацию, и дети Атагая получают образование в неподходящих для этого помещениях детского сада. «Смена владельца в компании-подрядчике не должна была повлиять на ход стройки – как должно было СМП «Востсибстрой» выполнить ранее оплаченные работы под руководством Мовсесяна, так оно должно было это сделать и под руководством Юренко», – резюмировала судья. 

По версии защиты, Таюрский просто не знал о том, что стройка школы на бумаге идёт намного быстрее, чем в реальности. Он доверял подчинённым, поэтому не проверял формы отчётности и акты выполненных работ, которые имели визы кураторов объектов, и просто их подписывал. Однако, по словам свидетеля Барановского (в то время – начальника отдела капстроительства в УКС, руководившего кураторами объектов), он подписывал документы, зная, что работы не выполнены, и Таюрский также был в курсе. Начальнику УКСа в любом случае следовало владеть ситуацией на всех объектах и обеспечивать эффективное расходование бюджетных средств, заключил суд. Обнаружив отставание по объекту, Таюрский должен был обратиться в суд, чтобы вернуть выплаченные средства либо добиться устранения отставания силами подрядчика. Работы, которые не входили в госконтракт, следовало выставить на новый конкурс и определить подрядчика. Однако глава УКСа пошёл по другому пути. В итоге программа «Социальное развитие села» на 2011–2014 год в части строительства школы в Атагае была сорвана, а бюджету причинён ущерб в 15,2 млн рублей.

Более крупная дыра в областной казне образовалась из-за Ледового дворца. Напомним, арена с искусственным льдом на 3 тысячи зрителей строится с начала 2000-х. Довести дело до конца хотел не один губернатор Иркутской области. В 2011-м, юбилейном для Иркутска, году такие публичные обязательства взял на себя руководивший тогда Приангарьем Дмитрий Мезенцев. Дворец решено было открыть к концу декабря, хотя бы для проведения показательного матча. 

Юбилейные объекты находились под особым контролем со стороны минстроя, минфина и губернатора. По информации защиты, все решения по Ледовому дворцу принимались на совещаниях и доводились до Таюрского в виде императивных указаний, обязательных для исполнения. А министр строительства Орешков и губернатор поставили главе УКСа ультиматум: или объекты к 350-летию будут сданы в срок, неважно какими силами и средствами, или он понесёт ответственность за срыв государственного задания и впоследствии вообще никуда не сможет устроиться на работу.

Подрядчиком по госконтракту стало ООО «Спецстрой-7» (учредителями которого с декабря 2009 года было ЗАО «УК «Межрегиональный Союз Строителей» , а с июня 2011 – Максим Ковпак. В 2013 году его владельцем стал Владимир Киевский. – «Конкурент»), существенно опустившее цену работ с почти 1 млрд рублей до 740 млн. Срок ввода был намечен на 31 декабря 2011 года. 

В конце года в УКСе старались держать хорошую мину: «25 декабря заканчиваем монтаж оборудования, 28-го делаем его отладку, а 30-го можно выходить на лёд», – заявлял тогда Павел Таюрский. Оптимизм излучал и руководитель генерального подрядчика Максим Ковпак. 

Но достроить спорткомплекс за эти деньги и в такой срок было просто невозможно, утверждает теперь защита: Ледовый дворец был выставлен на торги по устаревшим документам – от их составления до начала строительства прошло больше 10 лет. Однако губернатор получил деньги из федерального бюджета, их необходимо было осваивать. 

Поскольку поставщики дорогостоящего оборудования могли предоставить его только по предоплате, а у «Спецстроя-7» не было на это собственных средств, УКС заключил с ним дополнительное соглашение о выплате аванса в размере 30%, или 190 млн рублей, что противоречило условиям контракта. Хотя подпись на документе ставил Таюрский, переговоры об авансе, по версии защиты, «Спецстрой-7» вёл с вышестоящими органами, в частности, с министром Орешковым и зам­предправительства Хиценко. Зная о незаконности авансирования, Таюрский всё же подготовил служебные записки с обоснованием необходимости выплат в минстрой – только министерство  как распорядитель бюджетных средств могло обратиться в минфин за увеличением лимитов средств. 

Таким образом, «Спецстрой-7» успел получить 690 млн рублей и выполнил работы примерно на 550 млн. Юбилей прошёл, компания постепенно перестала платить субподрядчикам, стройка стала угасать. Судьба 139,8 млн неизвестна – в настоящее время компания находится в процедуре банкротства, на начало 2014 года на расчётном счёте было всего 143 тыс. рублей. Требования УКС в размере 155 млн рублей (основной долг и проценты за пользование чужими средствами) включены в третью очередь реестра кредиторов. Директор «Спецстрой-7» Максим Ковпак стал фигурантом уголовного дела о мошенничестве. Кроме того, Управление заключило с подрядчиком дополнительное соглашение о переносе ввода на 2012 год. Через четыре года Ледовый дворец остаётся несданным долгостроем. 

«Суд понимает, что за нерасходование средств по обоим объектам Таюрскому грозило увольнение, – сказала судья. – Так что он любыми путями стремился израсходовать средства, чтобы на конец отчётного периода их не оставалось». Но подписывать дополнительное соглашение по авансированию при строительстве арены нельзя было ни при каких обстоятельствах. Так что вину экс-начальника УКСа суд посчитал доказанной.  Как сообщил адвокат подсудимого Владимир Ефремов, защита будет обжаловать приговор в установленном порядке. 

Отдельно суд указал на отсутствие надлежащего контроля за деятельностью подведомственного УКС со стороны министерства строительства области. К примеру, свидетель Марина Садовская (в то время – начальник отдела капитальных вложений, позже в правительстве Сергея Ерощенко стала министром строительства) заявила, что, подписывая документы, проверяла только то, чтобы суммы не выходили за рамки лимитов по конкретному объекту.