Новость о том, что областная администрация вновь обсуждает вопрос создания Иркутской агломерации, для многих оказалась не­ожиданностью. С момента, когда эта тема широко обсуждалась общественностью, прошло почти десять лет. Тогда возможность реализации такого проекта была как никогда близка: региональное правительство, возглавляемое губернатором Александром Тишаниным, называло создание агломерации своей  приоритетной задачей, а федеральные власти поддерживали эту идею. Однако целый ряд факторов, включая отсутствие необходимых законодательных актов и сопротивление бизнес-элит, поставил крест на этом проекте. Так с 2008 года концепция создания и развития Иркутской агломерации, куда также вошли бы города Шелехов и Ангарск, была отложена в дальний ящик. 

Лишь в 2014 году глава регионального правительства Сергей Ерощенко объявил о создании проекта городской агломерации «Байкальский луч», в которую бы вошла территория от Листвянки до Порта Байкал. Однако эта концепция была отвергнута на федеральном уровне, поскольку исключала из состава будущей агломерации Шелехов и Ангарск. Только теперь одноимённый проект, где эти города учтены, был представлен на суд членов заседания президиума градсовета при губернаторе Иркутской области. Презентовала разработку главный архитектор региона Екатерина Протасова, которую называют ярой сторонницей агломеративного развития Иркутска и его окрестностей. 

Пока никаких подробностей нового обсуждения создания агломерации нет. «Конкурент» попросил рассказать о перспективах такого проекта на территории Приангарья эксперта по региональному и городскому стратегическому развитию, советника мэра Иркутска Алексея Козьмина. Именно он почти 10 лет назад – в 2007 году – работал над первой концепцией создания Иркутской агломерации. 

– В 2007 году создание агломерации широко обсуждалось не только в Иркутске, но и в 13 других крупных российских городах, которые попали в список Минрегиона РФ в рамках пространственного развития страны. Этот федеральный проект по созданию агломераций реализован?

– Формально по-прежнему нет: юридического документа, утверждённого федеральным законом или нормативным актом правительства, который закреплял бы этот каркас из 14 городов, до сих пор не существует. Тем не менее на уровне бывшего министерства регионального развития, а нынче министерства экономического развития, есть межведомственная рабочая группа по развитию городских агломераций.

 – Есть ли города из упомянутого списка, где проект создания агломерации всё же смогли реализовать?

– Многие российские города приняли планы по развитию своих территорий как агломераций. Важно уточнить, что под словом «агломерация» не обязательно имеется в виду объединение городов, как у нас в основном думают. Городская  агломерация – это близко расположенные друг к другу городские пункты, плотно связанные людскими потоками. Там, где постоянно вращаются люди, и возникает агломерация. Для успешного управления такой территорией нужно, чтобы планы населённых пунктов были согласованы друг с другом. Такая работа ведётся в достаточно большом числе городов. Примером может быть Ростовская агломерация, куда кроме регионального центра входит ещё 4 города: Батайск, Азов, Таганрог и Новочеркасск. У них общие коммуникации, водоснабжение, там уже реализован проект большого Ростова – общая транспортная сеть. Ещё один пример – Барнаул вместе с Новоалтайском – города запускают общее троллейбусное сообщение. Это межмуниципальный проект, где региональный уровень власти даже не задействован: муниципалитеты подписали между собой соглашение и работают на улучшение транспортной доступности. Они смогли поделить муниципальные полномочия, что часто становится одним из главных препятствий на пути планов по созданию агломерации.

– Вернёмся к вашему определению агломерации. Ежедневно в Иркутск приезжают на работу жители Ангарска и Шелехова. Получается, у нас агломерация уже стихийно сложилась?

– Иркутская агломерация сложилась уже очень давно. Собственно, когда были построены Шелехов и Ангарск, они в большей или меньшей степени начали функционировать как города-спутники. Шелехов в этом смысле классический пример: туда было вынесено промышленное производство. Если посмотрим на послевоенное развитие сибирских городов и сравним Иркутск с Красноярском, то увидим, что в Красноярске промышленность была раз­мещена внутри городской черты, а у нас вынесена в города-спутники.

– Это было адекватное решение?

– Сложно говорить о том, что было 70 лет назад, но причины для этого были. Красноярск был исключительно промышленной территорией, Иркутск всё-таки был и остаётся городом со сложившимся историческим центром и большим культурным наследием. Но при этом были и другие факторы – например, особенности развития инфраструктуры,  в первую очередь энергетической. К примеру, в Иркутске не было места для строительства крупных тепловых электростанций, необходимых для атомного производства, которое было размещено в Ангарске.

– В связи с чем мы вообще тогда обсуждаем тему агломерации, если она, судя по тому, что вы сказали, исторически сложилась?

– Для этого тоже нужно окунуться в историю. В советское время городское планирование шло довольно централизованным путём. Кроме того, люди были не слишком свободны в выборе места жительства и работы. По большому счёту, массовой миграции между городами не было. Но при этом все проекты развития инфраструктуры, транс­порта между были чётко согласованы между собой на региональном и федеральном уровнях. Существовали такие документы – Схемы размещения и развития производительных сил, они учитывались при разработке генпланов городов. В 1990-е эти наработки разрушились, перестало действовать советское законодательство. Потом начали разрабатывать новое законодательство. Благодаря ему муниципалитеты получили довольно много полномочий по части планирования своей территории. Это хорошо, но одновременно с этим сложилась ситуация, когда частные интересы муниципальных образований стали превалировать над идеей комплекс­ного развития территории. Кроме этого, прошло перераспределение рынка труда, недвижимости – он вообще появился. Возникли постоянные  ежедневные потоки людей, резко возросла маятниковая миграция. Исходя из этих факторов, родилась необходимость в управлении агломерацией как единой территорией. 

– Как этого можно добиться?

– Речь в данном случае идёт не об управлении путём объединения муниципалитетов, а через разработку  единых документов планирования. Последствием того, что в 2007-2008 годах (когда широко обсуждался проект развития Иркутской агломерации. – Прим. авт.) мы жёстко не зафиксировали единые документы планирования, сделав их нормативными актами, у нас начала активно развиваться застройка пригородов.

– Речь идёт о нормативах муниципального уровня или федерального?

– На всех уровнях. К примеру, на территории страны до сих пор в едином виде не существует схема пространственного планирования РФ – это в том числе и тот каркас агломераций, который мы упоминали. На региональном уровне нет достаточно жёстких документов, которые планировали бы территорию агломерации. А муниципальные документы, как я уже говорил, в первую очередь направлены на интересы муниципалитета. Это можно понять, потому что любой муниципалитет, будь то Иркутск или Ангарск, не имеет права планировать чужую территорию. 

– В городах, сопоставимых по численности с Иркутском, эту проблему как-то решили?

– В Томске сегодня население 585 тыс. Он растёт, у него организована агломерация  с Северском – атомным закрытым городом с населением более 100 тыс. человек. В прошлом году там на уровне  областной администрации приняли и утвердили концепцию развития Томской агломерации. Она содержит схему инженерной инфраструктуры, транс­портной сети. Владивосток можно взять как пример близкий по численности, но свершено иной по типу. Там достаточно давно приняли агломеративную схему развития – ещё до саммита АТЭС в 2012 году. Инфраструктура, которую строили к этому событию, учитывала развитие агломерации.

– Иркутск при создании агломерации также ждёт рывок развития?

– Не нужно воспринимать агломерацию как какой-то мегапроект. Это совсем не так. В моём понимании развитие агломерации – это сложная рутинная работа, связанная с согласованием массы интересов: застройщиков, муниципалитетов, жителей. И она должна вестись ежедневно.

– Считаете, что проекту 2007 года широкая информационная огласка навредила?

– Тогда были несколько иные задачи – мы хотели привлечь внимание федерального центра. Это удалось. Но из-за того, что было действительно слишком много обсуждений, проект стал восприниматься как одиозный, и из-за этого к нему где-то появилось негативное отношение. Не все поняли его суть. Можно сказать, что большая информационная кампания 2007 года скорее помешала, чем помогла.

– Но ведь у вас были конкретные предложения в рамках того проекта агломерации. Хоть что-то из них было реализовано?

– Последние предложения по этому проекту я лично подавал Дмитрию Фёдоровичу Мезенцеву. Но тогда были другие приоритеты. После этого я с иркутскими проектами плотно не работал. Но мне кажется, что проект Малой Еланки во многом сделан на основе нашей концепции, поскольку наш проект агломерации содержал предложения по развитию этой территории. Что касается инфраструктурных идей, можно сказать, что наши предложения, которые предлагались тогда, и сейчас находятся на стадии обсуждений. В частности, речь идёт о водоснабжении и теплоснабжении. 

– Вашим предложениям скоро исполнится десять лет. Какие необратимые процессы за это время были запущены?

– На протяжении этих лет велась хаотичная застройка пригорода, и здесь уже ничего не вернёшь. Теперь эти проблемы нужно решать. Там есть проблемы с транспортным обеспечением, социальной инфраструктурой. Это всё даёт дополнительную нагрузку на Иркутск, поскольку люди формально прописаны в районе, а по факту жители города: они используют иркутскую инфраструктуру, на работу едут в город. Там, где строительство ещё не началось, ещё можно спланировать так, чтобы не было проблем для транспортной схемы и социальной инфраструктуры Иркутска. Но то, что уже появилось в Марковском МО, Ушаковском МО, Дзержинске – с этим букетом придётся разбираться по факту. А 8 лет назад там ещё ничего не было – комплексное планирование застройки и инфраструктуры, конечно, спасло бы ситуацию.

– Какие документы нужны муниципалитетам, чтобы реализация проекта агломерации всё же оказалась успешной?

– Работа должна вестись не внутри муниципалитета, а между ними. Региональные власти могут быть посредником в этой работе, но не начальником. Между муниципальными образованиями должно быть заключено соглашение о разработке единой схемы комплексного развития территорий, они должны  начать «сверять часы». Условно говоря, когда в Иркутском районе возникает идея высокоэтажной застройки, его власти уведомляют об этом городскую администрацию. Вместе они  должны рассчитать последствия такого решения, и подобный диалог должен вестись постоянно с учётом интересов друг друга. Здесь нужен баланс – это и есть задача агломерации как проекта. А обеспечить его могут только органы власти – никто другой не может быть регулятором отношений людей, застройщиков и территории.