Задачу, ради решения которой создаётся Национальный гелиогео­физический комплекс, можно сформулировать так: изучение физики Солнца, в том числе влияния светила на состояние околоземной космической среды. На том, чтобы разместить в Сибири оборудование для этого, учёные из Иркутского научного центра (ИНЦ) СО РАН настаивают с конца девяностых годов прошлого века. «Я нашёл записку 1997 года, – рассказал Жеребцов, выступая на пресс-конференции, посвящённой Дню российской науки. – Обращался в правительство позднее, когда там работал Илья Иосифович Клебанов. Он понимал, что это важно, но долгое время то не было денег, то не так написали заявку, то нас не включили в программу. Так дело шло до 2007 или 2008 года, когда я побывал у [президента России Владимира] Путина. Но всё равно пришлось по новой писать, 16 или 17 обращений было». 

Сдвиг наметился два года назад, а 26 декабря 2014 года было подписано постановление правительства РФ об осуществлении бюджетных инвестиций в проектирование и строительство объектов в рамках первого этапа укрупнённого инвестиционного проекта «Национальный гелиогеофизический комплекс РАН». Согласно ему, вложения в 2014–2017 годах должны составить более 7,28 млрд рублей с учётом 139,27 млн рублей, потраченных на проектные работы в 2013 году. За счёт них на территории радиоастрофизической обсерватории Института солнечно-земной физики СО РАН в урочище Бадары в Тункинском районе Бурятии планировали разместить радиогелиограф, создать систему радаров на площадке Байкальской астрофизической обсерватории ИСЗФ СО РАН в посёлке Листвянка в Иркутской области, а также смонтировать солнечный телескоп-коронограф в Саянской солнечной обсерватории ИСЗФ СО РАН в посёлке Монды Тункинского района Бурятии и оптические инструменты в Геофизической обсерватории ИСЗФ в селе Торы, расположенной в том же районе соседней республики. Общая стоимость проекта при этом оценивается в 19 млрд рублей. 

«В этой сумме была заложена валюта, которая подскочила [в цене], – пояснил академик. – Какой смысл сейчас вообще говорить о деньгах? Нужно на конкретный срок обговаривать [суммы], составлять сметы. На каждый год». Ранее, на пресс-конференции в июне 2015 года, прозвучало заявление, что практически всё оборудование для комплекса изготовят российские предприятия, однако для разработки оптического телескопа-коронографа привлекут компанию из Бельгии. Как бы то ни было, констатировал Жеребцов, 2014 год для проекта был потерян – зарезервированные средства не были израсходованы, пока шла передача полномочий от Российской академии наук созданному в ходе её реформы Федеральному агентству научных организаций (ФАНО). В итоге проектно-изыскательские работы по гелиогеофизическому комплексу были выполнены только в прошлом году. При этом, добавил научный руководитель ИНЦ СО РАН Игорь Бычков, произошло сокращение бюджетного финансирования учреждений, входящих в ФАНО, на 10%. «Является ли это окончательной цифрой?» – задал он риторический вопрос. И тут же дал на него ответ: «Нет, на сегодня возможно ещё большее снижение». 

А на пути реализации проекта Национального гелиогеофизического комплекса возникло другое препятствие: из-за развёртывания в посёлке Мишелёвка Усольского района радиолокационной станции «Воронеж-М», предназначенной для раннего обнаружения пусков ракет, пришлось искать новое место для установки радиогелиографа, в котором РЛС не создавала бы помех. «Нашли его в районе Малого Моря, но это земли Прибайкальского национального парка, – сообщил Жеребцов. – Это всё те же проблемы: куча бумаг, согласований с чиновниками разных уровней». Тем не менее изыскательские работы по проекту были завершены, а разработанная по их результатам документация направлена на государственную экспертизу. Её заключения учёные ожидают в конце февраля. «Но финансирование уже свёрстано и ещё корректировки будут, – заключил советник РАН. – Шансов на то, чтобы продолжить эти работы, у нас мало. Но это нужно продолжать. Да, проблемы очень сложные, но не решать их нельзя. Как учёные, как коллектив, мы не можем остановиться и сказать: «Ну ладно, хватит».