Ребёнка забрали… 

Подробно об этой истории «Иркутский репортёр» писал осенью прошлого года («У Дианы забрали Ёжика», «ВСП» от 20 октября 2015 года). Живёт в Свирске молодая семья – Диана и Лёха. Ну, очень молодая – гражданскому мужу 24 года, а молодой маме – семнадцать. Из имущества – только старенькая «трёшка» в обшарпанном панельном доме, доставшаяся молодому человеку в наследство, из богатств – только годовалая дочь Софья. Из тылов – только мама Дианы, Наталья Михайловна. И она, и Алексей перебиваются случайной работой – колымят, подрабатывают. Диана и по молодости и по положению сидит «в декрете» с дочерью, которую они в семье ласково называют «Ёжиком». То есть – сидела. 

3 октября на осмотре в больнице у приехавших иркутских специалистов первый же врач, хирург, заметил на теле девочки несколько ссадин и гематом – на лице и ягодицах. Сразу поставил диагноз – «побои». Диану отвели в палату и там закрыли на несколько дней, чтобы обследовать Сонечку и подготовить документы на оформление в Дом малютки – «выписалась» Диана только 7 октября. Ребёнка отправили в черемховский Дом малютки. 

Незадолго до этого, 5 октября, сотрудники СРЦ для несовершеннолетних Черемховского района во главе с инспектором ОДН Александрой Скрепкиной провели обследование условий жизни несовершеннолетнего гражданина С. Тихоновой. В акте обследования с круглым порядковым номером 500 говорится, что мать проживает с ребёнком, проявляет к нему привязанность и принимает участие в воспитании и содержании. Необходимая одежда присутствует в ограниченном количестве, а средства гигиены отсутствуют вовсе. Вполне логичный вывод: Диана Евгеньевна не в полной мере способна обеспечить основные потребности ребёнка, так как сама является несовершеннолетней.

При этом отмечается, что семья дружная, все помогают друг другу, алкоголь не употребляют. Жалоб от соседей тоже не поступало. И, хотя непосредственной опасности жизни и здоровью ребёнка «не выявлено», зато «при осмотре хирурга были выявлены признаки физического насилия: множественные кровоподтёки мягких тканей ягодичной области». Несмотря на объяснения Алексея, что он уронил девочку, когда мыл в ванной, инспектор ОДН Александра Скрепкина направила «материал на медико-социальную экспертизу с целью выявления природы получения травмы».

На этом этапе по просьбе одной из иркутских родственниц Натальи Михайловны к делу подключились активисты из общероссийской общественной организации защиты семьи «Родительское всероссийское сопротивление». У молодой семьи появилась надежда в глазах – до этого они ходили совершенно испуганные и потухшие, уверенные, что девочку они уже потеряли, а Алексея со дня на день осудят за побои. 

Тогда, в конце октября, «Иркутский репортёр» расстался и с общественниками «РВС», и молодой семьёй на оптимистичной ноте, ведь начальник черемховского управления минсоцразвития, опеки и попечительства Зинаида Швец заявила – никто не собирается ограничивать маму в родительских правах, ребёнок должен быть с мамой.

– Сейчас мы ждём информации от ОДН по результатам следствия. Девочка помещена в Дом ребёнка на три месяца по заявлению матери, – прокомментировала ситуацию Зинаида Швец. 

…и не вернули 

И вот прошло три месяца. Что изменилось, мы и пришли узнать на пикет. Исходя из характера самого мероприятия, становится понятно, что ничего позитивного не произошло. Всего на двухчасовое мероприятие собралось не более двух десятков человек – приехавших из Свирска друзей и родственников семьи Тихоновых, иркутских общественников РВС.  

Суббота, 16 января, два часа дня. Мороз приближается к тридцати градусам. Пикет согласован на двухчасовую продолжительность, и молоденький сотрудник полиции, охраняющий мероприятие, с тайной надеждой в голосе спрашивает организаторов: «Вы же не будете все два часа здесь стоять?» Его успокаивают – не больше часа, только со всеми журналистами пообщаемся и разойдёмся. Люди стоят с требованиями остановить ювенальный беспредел, вернуть Соню маме, оставить Тихоновых в покое.

Председатель совета иркутского регионального отделения РВС Михаил Ермаков, с которым «Иркутский репортёр» посетил Свирск в октябре прошлого года, рассказывает:

– Тогда говорили, что проверяют причину возникновения гематом на теле девочки. Швец утверждала, что против Алексея завели уголовное дело по 116 статье УК РФ – «Побои». Сейчас мы знаем, что уголовное дело действительно возбуждено, но не против Алексея, а в отношении неустановленных лиц. Всю семью вызывали на допрос – но в качестве свидетелей. Уголовное дело было возбуждено в конце октября. По идее, все сроки уже прошли, дело должно быть закончено, вынесено какое-то обвинение – но никакой информации у нас нет. 

Выходит,  девочку забрали из семьи на основании возбуждения уголовного дела, но за месяц до появления уголовного дела, и на основании уголовного дела, по которому никто из семьи не проходит в качестве обвиняемого. Вопрос: на каком основании забрали Софью? 

– Нам в начале октября в черемховской опеке сказали, что девочку забрали в Дом малютки по заявлению матери на трёхмесячный срок. Девочку отдали по истечении этого срока? – уточняет «Иркутский репортёр».

– Нет. Срок закончился 7 января, это были праздники, поэтому мы приехали в первый рабочий день, 11-го. Но главный врач почему-то взял на себя функции социальной службы – стал спрашивать Диану, проживает ли с ней гражданский муж, есть ли у них деньги. Мне казалось, что врача должно заботить здоровье ребёнка и законность его содержания в учреждении. Срок содержания закончился – он отдаёт его родителям. Нам ребёнка не отдали. Диане стали предлагать оставить ребёнка ещё на три месяца. Она отказалась.

– Вы обращались в связи с этим в опеку?

– В опеке говорят, что есть конфликт интересов – мама ребёнка проживает с человеком, на которого заведено уголовное дело по факту жестокого обращения с этим ребёнком. Хотя мы выяснили, что Алексей не проходит по этому делу обвиняемым. Они говорят, что есть результаты судебно-медицинской экспертизы, что такие травмы нельзя получить при падении в ванну. Но к этой экспертизе ещё больше вопросов – она проведена без осмотра ребёнка, только на основании слов хирурга, который осматривал девочку в начале октября прошлого года. Заключение экспертизы – это просто бумажка, на которой без описания методики её проведения просто написано заключение: «Такие травмы нельзя получить при падении». И мы должны поверить этим экспертам на слово?

– У вас к опеке или у них к вам есть какие-либо предложения по урегулированию этой ситуации?

– Мы спрашивали сотрудников опеки – что нам нужно сделать? Провести ремонт? Выгнать мужа? Переехать? Они отказываются обсуждать. Решения судебного нет. Ребёнок находится вне семьи.

– Но ведь Швец говорила…

– А вы её ещё раз спросите! Мы с ней разговаривали в понедельник, 11 января. И она нам заявила, что ребёнка не отдадут – они стоят на позиции ограничения родительских прав, а потом, когда-нибудь, мамочка может подать документы в суд. Если она через суд докажет свою невиновность – ей вернут ребёнка. Мы спрашиваем – а если не докажет? Она отвечает – тогда ещё через полгода мы подаём документы на лишение её родительских прав. 

– Зачем пикет? Почему сегодня? 

– Сегодня, потому что выходной. Мы же все работаем в будни. С погодой, правда, немножко не угадали. Мы ведь думали, что на днях заберём ребёнка. Приехали – нам ребёнка не отдали. Мы в кратчайшие сроки, на ближайшие выходные, согласовываем пикет. Сейчас будем выходить на губернатора, уже подготовили открытое письмо.

Активисты РВС особо подчёркивают – у них нет задачи надавить на власти Черемховского МО, заставить их отступить от законного решения проблемы. Наоборот, они стараются привлечь общественное внимание к законному исходу: если семья виновата – пусть её судят и забирают ребёнка. Но ведь до сих пор вина Алексея Тихонова никак и ничем не доказана. По сути, сотрудники опеки нарушают принцип презумпции невиновности семьи перед обществом. А именно это и есть один из характерных признаков ювенальной юстиции. 

«Иркутский репортёр» постарается разобраться в этой ситуации и вернётся к теме в одном из ближайших номеров газеты.