Дети и животные – самые благодатные сборы. Мало кто может пройти мимо и не перечислить сотню-другую. Так и в ситуации с Карлуком на призыв зоозащитников откликнулось много людей. Было проведено две акции по сбору лекарств и продуктов для приюта, аж 17 машин с продовольствием и лечебными препаратами было вывезено в Карлук. Люди, жители Иркутска и области, и сами активно привозили продукты, дрова и солому. Владельцы самоедов провели благотворительную фотосессию на заливе Якоби, средства от  которой также пошли приютским собакам. На все новогодние праздники было расписано дежурство волонтёров. Добровольцы доделали недостающие будки, разложили солому, был начат ремонт вольеров и стерилизация собак. Главная цель любого приюта – пристрой животных. Из 800 обитателей было пристроено по домам и передержкам около 200 собак. Удалось создать и свою «подушку безопасности» – собран денежный фонд на непредвиденные расходы.

Иркутские зоозащитники совместно с активными волонтёрами много сделали и делают для животных, находящихся в приютах (не только в Карлуке). Они стараются предотвратить явления, несопоставимые с понятиями гуманности по отношению к четвероногим. Ни для кого не секрет, что в приютах умирают давно находящиеся там собаки – от гиподинамии и отсутствия солнца. Иногда собаки сидят по 5-6 в одном вольере, и тогда едят только сильные, а слабые – по оборышам. Собаки умирают от инфекций, когда не выдерживаются карантины и к старосидящим подсаживают новичков. Собаки умирают от обезвоживания и от холода. Но, согласно словарям, «приют – это безопасное убежище, предоставляющее кров и поддержку нуждающимся». Приют не должен быть местом, где умирают от голода и холода. 

8 января мы с подругой отправилась в Карлук, потому что «там же Освенцим и нельзя проходить мимо такой беды». За те 7-8 лет, что я не была в этом приюте, здесь ничего не изменилось. Разве что у ворот ждала большая собачья стая. Они уже знают: если приехали люди, то они явились не с пустыми руками. Мы передаём 6 коробок куриных голов, шей, лап (2 коробки беспризорным собакам вручил иркутский зоопарк), 2 куля геркулеса. Внутри – те же ряды вольеров, где в тесноте сидят собаки. Уже не голодающие, но по-прежнему с туманными перспективами на будущее. Если вы хотите помочь приютским собакам, ваша помощь очень актуальна. Но сейчас важнее всего не продукты – отчаянно нужны руки, рабочие руки. На то, чтобы накормить приютских собак, у работника уходит весь световой день. Клетку открыть, наполнить миску едой, клетку закрыть. А ведь нужно ещё убирать снег, чистить вольеры, готовить еду. Поэтому каждые руки, готовые помочь, – на вес золота. Сегодня в Карлуке порядка 600 собак. Есть несколько щенков, которые ждут своих хозяев. Тычутся мокрыми носами в руки каждого, кто останавливается у их клеток. Искательно, требовательно заглядывают в глаза. Они только говорить не умеют, а так бы спрашивали у каждого, как ребятишки в детдомах: «Ты моя мама? Ты пришла за мной?». Вчера ночью в Карлуке было минус 44. Не все щенки переживут такие морозы. Взрослые псы – разные, как и люди. Кто-то понаглее и побойчее, некоторые даже пытаются играть. А кто-то смотрит с вытягивающей душу тоской в глазах. Они уже никого не ждут и никому не верят. Ведь среди беспризорных собак полно и тех, кого бросили хозяева, оставили умирать от голода на дачах или в частных домах. К сожалению, это случается с людьми. Например, определённый на затопление посёлок Кеуль был полон брошенных четвероногих. 

К сожалению, Иркутск давно стал городом беспризорных животных. Стаи бродячих собак есть во всех районах, и они не всегда безопасны для людей. Давно не фиксировались случаи бешенства, но после каждого укуса бродячей собаки по-прежнему рекомендуется вакцинация. И в травмпунктах, увы, есть такие пациенты. Каждый год разыгрываются тендеры на отлов бродячих животных. И не всегда выигравший такой тендер – добросовестный подрядчик. К сожалению, законодательно допускается такая ситуация, когда собаки становятся бесконтрольным и безнаказанным средством для зарабатывания денег, живой монетой. По мнению Людмилы Ивушкиной, координатора иркутского зоопарка (где тоже работает приют для животных, в основном для подранков), «пока не введут поголовное чипирование и персональную ответственность за каждую собаку, толку не будет. На те деньги, которые выделяются на каждую голову, априори нельзя ничего сделать. А страдают собаки…».

В идеале отловленные бродячие собаки должны подвергаться трём обязательным процедурам – вакцинации, стерилизации и чипированию, причём поголовному. Прививки уберегут от распространения инфекций и падежа, стерилизация – от бесконтрольного размножения, ну а чипирование должно повысить ответственность тех, кто занимается отловом и содержанием таких псов. Что делать с теми собаками, для кого не нашлось новых хозяев? Выпуск их в естественную, то есть в городскую среду – это не выход. Особенно нестерилизованных. По версии зоозащитников, животные за время пребывания в приюте теряют место в иерархии, а многие просто не привыкли жить на улице. Ну и самое главное – жители городов не готовы к большому количеству бродячих собак на улицах, и это их полное моральное право. И зоозащитники рассматривают содержание животных в частных приютах неограниченное количество времени на частные пожертвования. Также городу не хватает единого центра координации такой работы. С контролем ветеринарным, правовым, этическим и общей базой данных как на животных, так и на помогающих. Но такой координационный центр – это уже из разряда фантастики. 

К сожалению, к разряду фантастики относится и абсолютная личная ответственность владельцев домашних животных. Не все понимают, что стерилизация – это главный вклад в борьбу с беспризорными собаками и кошками. За год одна нестерилизованная собака может принести до 16 щенков, а кошка – до 12 котят. За 5 лет потомство собаки может вырасти до 12 288 особей, а кошки – до 11 800. Дикие цифры, если вдуматься. Ведь нечасто можно быть уверенным на 100% в том, что руки, в которые вы пристроили щенка или котёнка от домашнего любимца, – это руки верные и надёжные. И что приплод не окажется на улице и не станет для кого-то живой монетой.