«Эта ёлка – редчайшая…»
«Иркутский репортёр» увидел новогоднее дерево, наряженное игрушками 1930-х годов
«Этому Деду Морозу 76 лет, 1939 года выпуска. Гляньте-ка, на кого он похож? Ёлку-то первую после запрета делали в 1936 году, а Сталин тогда играл Деда Мороза. Вы посмотрите, какое у Деда Мороза выражение лица – ну разве не напоминает Сталина?» – говорит Владимир Алексеевич Тютрин. Хозяева этого дома специально для «Иркутского репортёра» нарядили свою ёлку игрушками, возраст которых около 80 лет. Лыжники, конькобежцы, почтовые ящики и утюги-сюрпризницы, почтальоны, цапли, слоны… Ватные, картонные… А под ёлкой – настоящая полярная станция. Такую ёлку вы точно в Иркутске не увидите нигде, а пожалуй, и по России такая редкость. Абсолютно все игрушки – 1930-х годов, из того времени, когда «ёлку разрешили!». Ни одной из другой эпохи.
«Мои, кровные игрушки»
«Часть игрушек осталась ещё с детства, а часть я уже потом собирал, – рассказывает Владимир Алексеевич у ёлки. – Вот посмотрите, это мои, кровные игрушки, например, конькобежец, украинка, барабан. С этими игрушками ёлку ставили в моём детстве. У конькобежца, правда, коньки уже оторваны…». Елке этой около двух десятков лет, а вот игрушкам – раза в четыре больше. Все они из той эпохи, которая уже обросла легендами. Владимир Алексеевич – ровесник этих игрушек, хотя этому весёлому, крепкому человеку не дашь больше 60 лет.
На ёлке Владимира Алексеевича висят девочка, сидящая на санках, изящная цапля, милый слон, фонарики, танки, спортсмены… «У этого слона, как мне говорили, должна быть чашка и ложка, на нём фартучек, и он как бы обедает», – говорит хозяин, поправляя своего слона на ветке. Очень интересно слушать про эти игрушки от человека, который был мальчиком в те годы, не менее интересно читать о них в старых газетах. И сейчас они изумляют, и тогда дети радовались им, как чуду. «Сколько игрушек! Вот под ёлкой стоит Дед Мороз, кругом него и вся ёлка, кажется, стоит в снегу, катаются лыжники, идёт на лыжах красноармеец, даже жаба – и та в костюме катится на санках…» – так описывалась ёлка 1940 года в посёлке Усть-Ордынском. Смотрим на ёлку Владимира Алексеевича – вот они, те самые лыжники, а вот и жаба, едущая на санках. На этой ёлке совсем нет игрушек из других эпох – только ватные и картонные и только из 30-х годов. На веточке висит человек с квадратной сумочкой – это почтальон. Фигурка в зимней одежде – это девочка. В руках у неё шарик белой ваты – она кидается снежками. «Интересная история у моих вновь приобретённых игрушек, – рассказывает Владимир Алексеевич. – Мне просто посчастливилось. Когда ещё существовала барахолка у ИВАТУ, я увидел там одну бабушку. У неё был кожаный чемодан, набитый игрушками, а я пришёл с сумкой. Вот целую сумку с игрушками я и унёс тогда. Сейчас уже такая удача вряд ли возможна – мало игрушек осталось».
Ёлка, как известно, с середины
20-х до 1936 года в СССР была запрещена. Но это не значит, что её не наряжали. Интересно наблюдать, как обходили запрет не только люди, а даже и целые учреждения в Иркутске. Есть любопытная заметка в «Восточке» от декабря 1934 года под названием «Зимний праздник». Рассказывается в ней об утреннике в детском очаге завода Куйбышева. Нет ни слова о Новом годе и наряженной ёлке, тем не менее «зима пробралась и в комнаты. В зале выросли ёлочки. На полу лежат хлопья ваты – снег. Прыгают белые картонные зайцы. На оконных занавесках румяные ребятишки играют в снежки. Катаются с гор, скользят на лыжах. С потолка спускаются гирлянды белых снежинок…». Дети делали снежных баб из ваты, маленькие катушки (горки) из картона, было настоящее театрализованное представление. И это происходило за год до того, как в стране официально разрешили ставить ёлку!
«А вот это у меня Дед Мороз, 1939 года выпуска, – говорит Владимир Алексеевич, доставая из-под ёлки снежного старичка. – Ёлку-то первую делали в 1936 году, а Сталин играл Деда Мороза. Вот лицо у этой игрушки и похоже на Сталина». В Иркутске, как уже писал «Иркутский репортёр», новогодняя кампания 1936 года развернулась после 1 января. 4 января 1936-го «Восточка» сообщила, что знаменитое письмо Постышева в «Правде» о возврате новогодней ёлки было получено в городе только после 1 января 1936 года. А потому все детские иркутские ёлки пришлись на вторую декаду января.
«Сел и выточил мордочку из кусочка кирпича»
Однако о будущем празднике в Иркутске, по-видимому, всё же знали заранее. Иначе не объяснишь, почему в 1934-1935 годах мы не находим на страницах иркутских газет никакой рекламы «новогоднего стола» или новогодних подарков. А в конце 1935 года, 31 декабря, столовая № 1 УОП на Карла Маркса уже открыто разместила объявление: «Чисто, уютно, сыто и дёшево. Встреча Нового года». Тогда же, 31 декабря, было сообщено, что в область в самое ближайшее время прибудут из Одессы несколько вагонов мандаринов и лимонов. А в гастрономы завезли фисташки, грецкие орехи, чёрную паюсную икру. Магазины Востсибторга, как сообщалось 29 декабря, уже приготовили 10 тысяч новогодних подарков. И это на следующий день после публикации в «Правде» письма Постышева. Оказалось, что школы и жакты уже весь декабрь шили новогодние костюмы для карнавалов на Центральном катке, «Динамо» и «Локомотиве», готовился фейерверк. Позже, 11 января 1936 года, газеты описывали этот карнавал так: «Стало темнеть, оркестр заиграл туш, и на лёд вынесли разнаряженную ёлку. Загорелись гирлянды электрических ламп. Зажглись цветные фонарики, заблестели яркие игрушки…».
Ёлки в начале 1936 года в Приангарье организовали очень быстро. В Черемхове уже 11 января в семилетке на ёлку собрали 260 колхозных детей. В Тайшете специально по радио объявили: «Ребята, сегодня в школах будет ёлка. Приходите, приводите своих товарищей. Родители, приводите своих детей». На ЦЭС Иркутска «детей вкусно угостили и наделили подарками». Очень интересна заметка в газете «Металлист» о ёлке в первой ленинской образцовой школе. Празднество было устроено по правилам дореволюционной ёлки. Даже детей автор заметки называет на старый манер – «ряжеными». Однако среди «ряженых» были «учёный с Марса», «аристократ», обязательный «кавказец». «Малыши толпились у дверей большого зала, в котором стояла нарядно одетая ёлка, но дежурные не допускали в зал до назначенного времени». И вот в половине шестого «двери открыты, оркестр заиграл марш…». «С восторженной улыбкой, с неподдельной радостью на лице дети, шагая строем, окружили со вкусом убранную, горящую разноцветными огнями ёлку…»
– Я не помню, как мама покупала ёлочные игрушки, маленький был, а вот как на ёлке они висели, да как на ней были ещё и конфеты и пряники – это хорошо помню, – говорит Владимир Алексеевич. – Помню, что новогодние подарки были роскошные – и конфеты самые разные, и шоколад. Вот только фруктов у нас не было почти.
Обеспечение подарками было действительно организовано очень хорошо, прямо с 1936 года и все последующие предвоенные годы. 6 января 1936 года Горпортребсоюз выпустил в продажу 25 тысяч «хорошо оформленных пакетиков, корзиночек…». «Монпасье леденцовое и с начинкой, карамель, мягкие конфекты, ирис, халва, драже, мармелад, бисквит, пряники…» – перечислял Кондитерсбыт всё, что могло попасть в подарки. Уже в конце 1936 года Главконсервсбыт продавал в Иркутске «конфекты разных видов, изящно упакованные в целофонную и желофонную бумагу». Из Ленинграда в Иркутск мчался вагон с шоколадными бомбами, фигурным шоколадом, следом спешили три вагона мандаринов. Пивзавод к Новому году выпустил напиток «Пионерский». Продавались в Иркутске и целые наборы «ёлочных кондитерских украшений» – специально на ёлку. И особая примета 1930-х – возрождённые в новом виде дореволюционные бонбоньерки и сюрпризницы с конфетами.
«А вот эту игрушку я сам делал по памяти, у меня в детстве был такой ящик для писем, он не сохранился, но я сделал другой, точно такой же». – Владимир Алексеевич бережно берёт в руки картонную игрушку. Этот ящичек открывается, и в него можно положить мелкие конфеты или маленький сюрприз. Такие картонные коробочки и назывались когда-то сюрпризницами. На ёлке Владимира Алексеевича ещё несколько таких сюрпризниц – в виде утюга, барабанчика. «Была у меня в детстве и обезьянка, я потом её обменял на другие вещи, а память-то осталась. Так захотелось мне такую обезьянку снова иметь, и я сел и сам сделал фигурку, – рассказывает Владимир Алексеевич. – Сел и выточил мордочку из кусочка кирпича, взял проволоку, сделал тельце, а жена уже обмотала ватой. И теперь игрушка висит у меня на ёлке, такая же, как в детстве». Обезьянка очень трогательная, вероятно, её прототип – из знаменитой цирковой серии 1930-х годов.
«Цапли, зайцы, хлопушки, дирижабли»
После 1936 года все приготовления к Новому году в Иркутске приняли широкий масштаб. Уже в конце первого «ёлочного» года появилась ёлка для отличников от Горсовета, открылся зимний детский парк культуры и отдыха с «ледяной каруселью». У куйбышевцев был бал-маскарад с приглашением
актёров ТЮЗа и костюмами «на злобу дня». В конце 1937 года Дом культуры профсоюзов с гордостью сообщал: в этом году дети увидят настоящую «вертящуюся ёлку», а в фойе будут деревянные детские горки. Ёлка в универмаге Ирторга накануне нового, 1938 года была настолько огромной, что уходила вершиной в вырез потолка первого этажа. «Покупатели с искренним любопытством заглядывают в вырез – не вылезла ли ёлка выше крыши магазина». Ассортимент ёлочных игрушек был куда больше, чем в 1936-м.
«Поступили в большом ассортименте московские ёлочные игрушки с готовыми подарками для детей», – сообщил в самом конце 1937 года дежурный магазин № 14 Ирторга. На новогоднем базаре 1937 года в универсаме на Урицкого, 6, продавались деды морозы, спортсмены, снегурочки, куколки, птицы и звери, рыбки, бабочки, свечи с подсвечниками, карнавальные маски. Среди районов стал лидером Тулун, который потратил 16 тысяч рублей на ёлочные игрушки для школ. «Всё так ново, так празднично, так оригинально, – писал журналист, попавший на ёлочный базар в Иркутске в 1937 году. – Взгляд с удовольствием скользит по золотой чешуе рыбок, по пёстрым квадратикам флажков, отражается в зеркальных шариках и серебристых стеклянных шишках. Так и просятся в руки черепахи, цапли, зайцы, хлопушки, дирижабли, парашюты. Так и хочется надеть смешные маски, потрогать руками стеклянные ёлочные бусы…».
Под ёлкой Владимира Алексеевича – полярная станция, та самая, папанинская. В 30-е годы эта игрушка была очень популярной. Настолько, что её выпускали не только артели, но и в журналах давали выкройки, как сделать такую игрушку самому. Достаточно сказать, что в 1938 году в иркутском Дворце пионеров был целый спектакль, посвящённый папанинцам. «Тишину льдов нарушает равномерный рокот самолёта. Испуганные медведи разбегаются. «Водопьянов летит», – подсказывают в зрительном зале. Вот на сцене появляются Папанин, Кренкель, Фёдоров, Ширшов… «С Новым годом, товарищи!» – поздравляет Папанин. И все сидящие в зале вместе с папанинцами кричат: «Ура товарищу Сталину!» «Во дворе детского садика № 1 высится ледокол «Красин», – рассказывала газета в 1937 году. – Его делали сами ребята из снега. На ледоколе очень весело совершать путешествия на Северный полюс. Иногда «плыть» надоедает, и тогда ледокол превращается в огромный самолёт. Самолёт летит так далеко, где не были ещё ни Папанин, ни Отто Юльевич Шмидт».
– Ёлки того времени я помню хорошо – и свою, и вот эту, сестрёнкину, – говорит Владимир Алексеевич, показывая на фото, где запечатлены две маленькие девочки у ёлки. – У бабушки была большая семья, двоюродная сестрёнка жила в районе нынешней «Стратосферы», бывшего «Гиганта». Вот эта фотография сделана перед самой войной, в 1941 году, это моя сестра, а это её подружка. Мы тогда к ним пришли с мамой праздновать Новый год, и я видел все эти игрушки. Посмотрите, на фотографии такие же флажки, что сейчас у меня на ёлке. Приглядитесь – видно, что висит точно такой же лебедь, такая же свинка. И кульки, и барабашки, то есть маленькие барабанчики.
В те самые годы, накануне нового, 1941 года, в сквере Кирова была установлена «гигантская», как писали газеты, 16-метровая ёлка, вокруг которой на расстоянии 10 метров были поставлены 16 ёлок, каждая высотой 10 метров. Все ёлки были связаны электрическими гирляндами. По всей площади были рассыпаны, как утверждала «Восточка», ещё сотня ёлок высотой от трёх и пяти метров. Главная ёлка и 16 стоящих рядом были убраны игрушками, их освещали 1200 лампочек. На всё было потрачено городскими властями 17,6 тысячи рублей. Главная ёлка была обвита полутора тысячами метров электрошнура. «Ой, какая высокая! Прямо до неба!» – восклицали ребятишки 1941 года. В день открытия ёлки в небо взмывали ракеты. На одни игрушки для главной ёлки город потратил в тот год пять тысяч рублей.
«У ватных игрушек личики делались из обожжённой глины, им придавалась нужная форма, а затем их раскрашивали, – рассказывает Владимир Алексеевич. – Были и картонажные игрушки, вот, например, дирижабль, а вот это танк из штампованного картона. А вот китайские фонарики, клоуны тех лет. Посмотрите, какой висит чукча – с соболем! Изумительные игрушки были тогда, всё же делалось руками. Часто ведь на ёлки дети вместе со взрослыми готовили игрушки».
Сам Владимир Алексеевич восстанавливает старенькие игрушки по памяти, а его супруга, Нина Александровна, занимается рукоделием и делает игрушки из бумаги, цветы из бисера, шьёт кукол. К Новому году она сделала своими руками многочисленных зайчиков и целый ворох снежинок – на подарки. В отдельной коробке у Владимира Алексеевича лежат маленькие «прищепки» с выбитой пятиконечной звездой. «Это подсвечники 1930-х годов, – рассказывает он. – Прищепкой такой подсвечник крепился на ёлку, у него есть отверстие для установки свечи. Вставлялась тоненькая свечка и поджигалась. Это я сам ещё помню, из детства. Они заменяли фонарики. Тогда обращение с огнём было очень строгим, были специальные инструкции, как оборудовать новогодние ёлки, чтобы не получился пожар. А вот это первые бусы 30-х годов, стеклянные. Попробуйте, какие они тяжёлые на вес». Перебирать эти вещи можно часами. Золотистая мишура тех лет, маленькая стрекозка с прозрачными крылышками, флажки 1939 года с картинками из детских сказок.
«Они мне дороги все до одной, даже не могу выделить любимую», – говорит Владимир Алексеевич об игрушках. Эта коллекция уникальна не только для Иркутска, она редка и для России, поскольку игрушек именно 30-х годов осталось не так уж и много. Время их не щадило, ватные игрушки проигрывали в нарядности стеклянным, их выбрасывали. А в 1990-е годы в Россию нагрянули иностранные коллекционеры, которые скупали всё. Поэтому каждый парашютист и слоник сейчас – это редкая частичка истории. Скорее всего, коллекция Владимира Алексеевича со временем будет передана в музей.
