Те, кто был в «Мерседесе», предпочли промолчать

Началось заседание с пренеприятнейшего известия – судебные приставы выяснили, что по указанному в материалах дела адресу проживает бабушка Никиты Сокова, но две соседки свидетельствовали, что самого Сокова давно не видели, а бабушка лежит в больнице, готовится к операции. 

Огласив права подсудимой, судья Никитина задала Киселёвой формальный вопрос: 

– Показания давать желаете? 

И в этот момент, в 14.28 24 декабря, Юлия Киселёва вдруг обрела голос и произнесла едва ли не самую длинную речь с начала процесса:

– Мне очень трудно говорить о событиях 27-го числа. Давать показания я не желаю. Я полностью виновна в преступлении. Я ещё раз хочу извиниться перед пострадавшими. Я искренне раскаиваюсь, но и отвечать на вопросы сторон не желаю. Всё. 

– Я правильно вас поняла, что вы желаете воспользоваться статьёй 51 Конституции Российской Федерации? – уточнила судья Никитина.

– Да, – опять вернулась к своему лаконичному вокабулярию Юлия Киселёва. 

И защитник Александр Жарких немедленно подал ходатайство в связи с отказом от дачи показаний огласить её показания из материалов дела. На что Киселёва только согласно кивала головой.

Надо уточнить, что тактики тотального молчания Юлия придерживалась всё заседание. Даже когда сторона потерпевших задала вопрос, известно ли ей, встречались её родители с потерпевшими для обсуждения возмещения убытков или нет, она коротко отрезала: «Я отказываюсь отвечать». Хотя прямо перед этой репликой зачитали её показания о том, что её денежными средствами распоряжается отец и она дала ему распоряжение обсудить с потерпевшими размер возмещения ущерба.

Поэтому картину произошедшего вечером и ночью 26-27 августа пришлось восстанавливать судье Екатерине Никитиной по материалам уголовного дела, зачитывая протоколы допросов Киселёвой и Сокова, «записанных с их слов и ими прочитанных» в течение октября этого года. 

Вечер обещал быть томным

26 июля 2015 года, после двух часов дня, но ближе к вечеру, Никита Соков встретился с Юлией Киселёвой около её дома на улице Трилиссера. Девушка была на автомобиле «Мерседес» С-класса, молодой человек уселся на пассажирское, правое переднее, сиденье, и парочка собиралась отправиться на поиски приключений. Именно так можно трактовать слова Никиты, что вскоре после встречи «мы поехали кататься, катались по Нижней набережной, скверу имени Кирова, бар-ресторан «Бродвей»…»

Девушка при этом была в менее романтичном настроении. Как следует из её поздних показаний на допросе, события того вечера развивались не столь стремительно. У подъезда своего дома по улице Трилиссера 26 августа, около десяти часов вечера, она находилась не для свидания с Соковым, а потому, что у неё должен был состояться какой-то важный разговор с бывшим супругом Иваном. А Соков был, одно слово, пассажир.

Юлин бывший в это время находился в кино, и парочка, ожидая, пока по экрану поползут финальные титры, прямо у подъезда, сидя в машине, разминалась виски с колой. «Названия марки виски я не помню, – уточняет Юлия с очаровательной наивностью, – поскольку плохо разбираюсь в алкоголе».

Соков подтвердил, что они и потом, отъехав от подъезда, неплохо проводили время – «разговаривали на отвлечённые темы, выпивали виски «Джек Дэниелс», смешивали с кока-колой. Очень трогательно при этом звучит наивное утверждение, что ни Киселёва, ни Соков не помнят объёма бутылки, из которой они весь вечер и часть ночи прихлёбывали виски. Хотя при этом они помнят, что купили его в супермаркете «Слата», а Юлия припомнила даже малозначительную деталь – кроме колы алкоголь она также запивала минералкой.

В этом пункте в показаниях есть лёгкое расхождение: Юлия утверждает, что они не катались по центру города, а ждали около полутора часов Ивана у подъезда. Выпивали. Потом созвонились, конфликт нарастал – Иван отказался подъехать на Трилиссера, и Юлия с Никитой были вынуждены сами ехать на встречу к «Бродвею». «Опьянения я не чувствовала, потери координации у меня не было, так как я была в стрессе», – уверяет девушка.

Никита отчётливо помнит, что, подъехав к «Бродвею», они оба общались с подошедшим туда бывшим мужем Киселёвой Иваном – мужчины стояли около водительской двери, а Юлия, не покидая салон, разговаривала через опущенное стекло. Интересно, что Соков ничего не уточняет про то, был этот разговор спокойным или агрессивным – поговорили пять минут, и Иван ушёл.

А вот Юлия этот же момент описывает совершенно в других красках. Они с Иваном сильно поссорились, наорали друг на друга и разошлись в крайне раздражённом состоянии. «После я собралась ехать домой, – утверждает Юлия. – При этом находился Никита, он всё слышал».

А вот после этого, сообщает Никита, он стал умолять Юлию выйти из-за руля, так как у него было «плохое предчувствие». Просил трижды. Она отказалась. Если верить показаниям молодого человека, то на месте ДТП он оказаться вообще не должен был – обидевшись на его уговоры, Юлия отъехала от него на 50–100 метров по парковке. Но он вспомнил, что оставил в салоне автомобиля свой кошелёк, поэтому догнал «Мерседес», уселся на прежнее место и спросил у подруги, всё ли у неё в порядке. Она ответила утвердительно, они тронулись дальше, но уже не общались «на отвлечённые темы». Соков оговорил особо, что конфликтов в тот день между ним и Киселёвой не происходило ни до, ни после сцены у «Бродвея». Юлия ничего подобного в показаниях не описывает.  

За несколько минут до ДТП

Место трагедии отделяло от музыкального театра, в цокольном этаже которого находится «Бродвей», несколько минут и около километра. Последние мгновения до ДТП Соков описывает тщательно, но без особых примет. Пока ехали, между собой или по телефону они не разговаривали, молодой человек смотрел в окно, в правую сторону, поэтому не обратил внимания ни на скорость движения, ни на то, обгонял ли кого-либо «Мерседес». И вообще он хотел домой, так как сильно устал. 

«Состояние Киселёвой было нейтральным, чтобы она нервничала или засыпала, я не заметил. Речь была нормальной, то, что она говорила, я понимал», – утверждает пассажир. «Я плакала, меня трясло, была истерика. Истерика началась возле бара «Бродвей», после ссоры с Киселёвым, – совсем по другому описывает этот момент водитель. – Повернула направо у театра кукол, чтобы поехать на улицу Трилиссера, и после этого ничего не помню – каким образом двигалась по улице Байкальской, с какой скоростью, момент столкновения – не помню. Стрессовое состояние в совокупности с состоянием алкогольного опьянения – видимо, от этого у меня отключилась голова. Возможно, я потеряла сознание за рулём».

В эти мгновения «Мерседес» проехал вдоль ЦПКиО, у кукольного театра на светофоре повернул направо, на Байкальскую, и… судя по всему, Юлия прямо от поворота ударила по газам. «ДубльГис» утверждает, что на автомашине эти четыре миниатюрных квартала, или восемьсот с поросячьим хвостиком метров, можно проехать «примерно за ­

1 мин.». Со скоростью 160 км/час «Мерседес», надо полагать, пролетел их за считанные секунды, пока на виадуке не встретился со  стоящей на светофоре «Тойотой Хайлендер».

Надо заметить, что в одном из первых протоколов допроса Юлии Киселёвой на прямой вопрос следователя, может ли девушка указать скорость, с которой 27 августа ехала в час ночи по Байкальской, она ответила: «Я не помню, потому что этот временной промежуток выпал у меня из памяти. Но я помню, что двигалась со значительным превышением допустимого скоростного режима – более 60 км/час. Вполне допускаю, что скорость моего автомобиля «Мерседес-бенц» достигала 160 км/час в момент столкновения».

«Потом произошёл громкий хлопок, и темнота. Я очнулся, увидел много людей и разбитый автомобиль. В этот момент я находился в шоковом состоянии и волновался за Киселёву», – вот и всё, что рассказал Никита Соков о самом ДТП.

На этом опрос подсудимой закончился. Судья Никитина задала несколько уточняющих вопросов. Выяснилось, что трёхлетнюю дочь Юлии сейчас воспитывает бабушка. «Она согласна на это?» – строго спросила Никитина. «У неё выхода нет», – вдруг улыбнулась Киселёва. «Вы сделали для себя выводы об употреблении алкоголя?» – уточнила Никитина. У подсудимой – лёгкая и горькая усмешка.

Сторона защиты попросила приобщить к материалам дела многочисленные положительные характеристики, грамоты и дипломы подсудимой. Обвинение не возражало. Заседание заняло менее часа из двух обычных. К прениям сторона обвинения оказалась не готова, и продолжение рассмотрения перенесли на старый Новый год, 14 января. Это уже стало традицией – будет четверг…