«Восторг маленьких азиатских глаз»

Газеты последней трети XIX века и начала следующего много рассказывают о новогодних ёлках в Иркутске. Очень интересно, с трогательными деталями. 1888 год в Иркутской женской гимназии на рождественском вечере гимназистки «танцовали до 4-х утра». «Несмотря на массу мальчиков, праздник прошёл очень чинно, хотя и весело», – сообщало «Восточное обозрение» об ещё одном, теперь уже мальчиковом новогоднем празднике. В 1889 году, как свидетельствуют газеты, в Иркутске «было устроено много ёлок и детских праздников», «хотя все ёлочные принадлежности и сюрпризы весьма недёшево обходятся в Иркутске и выбор их в магазинах невелик». Тем не менее игрушки продавали. В 1899 году при музыкальном складе Соловьёва и КО в доме Немчинова действовало «Депо игрушек», где «в громадном выборе» были ёлочные украшения. Судя по газетным заметкам, спустя 11 лет, в 1910 году, «Депо игрушек» Соловьёва продолжало успешно работать, ёлочные украшения можно было купить на углу Большой и 5-й Солдатской. К началу XX века к традиции иркутян ставить ёлку прибавились и новогодние подарки. В 1903 году сибирякам уже предлагали «тройной подарок на ёлку»: электрический карманный фонарь, электрический волшебный фонарь с шестью картинками и «прекрасную электрическую галстучную булавку». Часто устраивались ёлки для детей арестантов, павших воинов, бедных детей. Такие ёлки собирались на пожертвования иркутян, бедные дети могли получить не только сладости, а ещё и шапки, рукавицы, материал для рубашек.

В Иркутском приюте для арестантских детей 30 декабря 1899 года «в присутствии директрис и директора» была устроена как раз такая благотворительная ёлка. Под туманные картины волшебного фонаря детям читали сказки «Конёк-Горбунок» и «О рыбаке и рыбке». В нагорном училище в 1900 году, на ёлке, устроенной по инициативе господина Воскресенского, раздавалась «масса подарков для детей, в большинстве довольно значительных» – катанки, блузы.  Но каждому ребёнку досталась и игрушка, и бонбоньерка. Дети смеялись над «комическими картинами» волшебного фонаря. В 1901 году ёлку в городской Думе посетил его высокопреосвященство архиепископ Тихон, а также «господин главный начальник края с супругой». Госпожа Пантелеева с дочерьми и другими дамами устроила игры и раздавала подарки. Горожане не скупились на подарки для обездоленных детей. В 1913 году приют имени генерала Кондратенко благодарил целый список иркутян за устроенную для детей ёлку и подарки. От товарищества Второва дети получили ёлочные игрушки, горожанин И.А. Люблинский прислал 15 фунтов конфет, другие иркутяне пожертвовали 25 фунтов колбасы, 7 фунтов орехов, а один прислал целого барашка.

С конца XIX века ёлки стали устраивать и для бурятских детей. «Любопытно бы представить себе этих маленьких детей-монголов со сверкающими глазками около европейской ёлки, украшенной по западному обычаю бонбоньерками. Мы много бы дали, чтобы посмотреть этот восторг маленьких азиатских глаз. Припомните, что около этой ёлки веселятся в Германии, в коттеджах Англии, ёлка горит в Америке у независимого янки, и около той же ёлки группируются дети отдалённой Сибири…» – писала газета «Восточное обозрение». 

Эти маски нужно было перерисовать и использовать на комсомольском рождестве

Не всегда детские праздники были удачными. В 1903 году на ёлке в бесплатной библиотеке-читальне имени А.В. Потаниной случилось несчастье. Небольшую разукрашенную ёлку привёз на салазках Дед Мороз. Морозом нарядили 11-летнего мальчика Василия Плотницкого. Его длинный халат был покрыт блестящей ватой. Зал в этот момент осветили магнием, и горящий кусочек попал на костюм, который мгновенно вспыхнул. Маленького Деда Мороза потушили, но у него оказались обожжёнными подбородок и руки, его пришлось отправить в больницу. Дети же совершенно не испугались, они считали, что всё происходящее было «продолжением ёлочного эффекта».

«С фонарём и подбитым глазом…»

Советские маскарадные костюмы «Сталинская конституция» или «Мичуринское учение» – отнюдь не изобретение советских деятелей. Это скорее адаптированная под новые политические реалии дореволюционная традиция. В Иркутске в конце XIX века были очень популярны новогодние костюмированные вечера, которые, как отмечает автор исследования «Общественный быт горожан Иркутской губернии во второй половине XIX века» Наталья Гаврилова, продолжали традиции «вольных маскарадов середины XIX века в сибирских городах». В Общественном собрании Иркутска такие маскарады собирали до 2,5 тысячи человек и затягивались до 3–5 часов ночи. В газетах из года в год обязательно отводили место, чтобы в красках описать, кто же в этом году в какой маске явился и какие костюмы получили призы. И точно так же из года в год газеты не уставали критиковать иркутян за их незатейливый вкус. «Наши иркутяне вообще-то никогда не грешили излишней игривостью мыслей, но на этом вечере они превзошли самих себя. Такого убожества воображения, такой скудости мысли, такого полного отсутствия изящества мы, признаться, давно уже не встречали…» – так описывался маскарад 1901 года в газетах. В залу проник, к примеру, человек, который посчитал очень оригинальным нарядиться «евреем». «Горбатенькие черкесы чередовались с монахами, уныло вышагивающими за парочкой балаганных тамар, виделись три китайские курмы, «резвились» 4 «бебешки», довольно, впрочем, мило нарядившиеся в красненькие платьица», – язвил анонимный корреспондент.

И, тем не менее, маскарады привлекали внимание, поскольку на них могли появиться люди в необычных и даже «острополитических» костюмах. Иркутяне не скупились на новшества. К примеру, в 1901 году на маскараде был представлен костюм «морское дно» с электрическими лампочками. Однажды в круговерть маскарада ворвалась полиция, потому что два человека, на взгляд полицейских, были в костюмах весьма «опасных». Это случилось в 1907 году, среди масок мелькали люди в костюмах быка и петуха, которые «развёртывали аншлаге» с остротами в адрес местного «Союза русского народа». Полиция заставила их сдать остроты и сообщить свои имена и адреса.

Иркутяне не стеснялись на маскараде критиковать власть. В 1910 году, когда городская управа и фирма «Шуккерт и К» никак не могли запустить Иркутскую электростанцию, на маскараде появились многочисленные костюмы, высмеивающие эту тему. Одна  дама нашила себе на платье спереди горящие лампочки, тогда как сзади платье было тёмным. Передняя часть символизировала частное освещение города, а задняя – городское освещение. Даме вручили за костюм золотой браслет. Серебряный чайный сервиз достался другой даме, костюм которой изображал электростанцию, освещаемую потухшими лампочками и свечами. Ещё один вольный маскарад, состоявшийся в эти же дни в Общественном собрании, тоже изобиловал костюмами, посвящёнными электростанции – по залу разгуливал ходячий трансформатор «со злободневными надписями, с легковесными лирами и провожатым, с фонарём и подбитым глазом». В 1913 году, накануне войны, появился в Иркутске костюм «Спутник краха». Однажды участники маскарада не побоялись высмеять и одного из высших чинов губернии. 

«Славим мы учителя-отца»

Новогодний маскарад в Общественном собрании
всегда широко освещался в газетах

Когда говорят о советской ёлке, то сразу вспоминают конец 1935 – начало 1936 года, когда, собственно, был снят действовавший более 10 лет запрет на празднование Нового года. Времена от революции до отмены запрета на ёлки мало памятны в «новогодней» истории. А ведь примерно до 1924-1925 года в Иркутске ёлка была, её ждали, любили, и это был лучший подарок советским детям. 

1921 год, январь, иркутский детский дом «Новая жизнь» празднует Новый год. Все приглашены на ёлку, «великолепно убранную игрушками работы детей», на ёлке после игр «было поставлено много мелких, специально подобранных вещиц, хорошо проведённых детьми с самого раннего возраста (играли дети 2,5-3–5 лет), и изящных костюмов, изготовленных самими же детьми – цветов, зверьков, карликов, снежинок, фей и других… Дети были довольны и счастливы. А потом их, уставших, но весёлых артистов, на руках уносили из клуба в спальни», – рассказывала «Власть труда».

В конце 1920 – начале 1921 года ёлки в Иркутске проводили массово. В конце 1921  года комендант города т. Добжанский даже отдал особый приказ, разрешив «свободное хождение по городу в течение всей ночи с 31 декабря на 1 января 1922 года». «Вообще ёлок устраивали так много, что каждый ребёнок попал по несколько раз на ёлку», – сообщала газета. Только один Союз коммунистической молодёжи сделал в Новый год 1921 года 15 ёлок по всему Иркутску, куда пришли 12 тысяч детей, «получивших и угощение». «Впервые за существование Иркутска пролетарские дети имели столько ёлок. Многие и многие из них, конечно, были на ёлке в первый раз в жизни», – писали газеты. 8 января 1921 года в культпросвете Трамота на ёлку собралась «такая масса детей, что не хватало помещения». «При участии детей была исполнена детская комедия, литературно-вокальное отделение, живые картины и т.п.», – писал корреспондент и особо подчёркивал: «Ёлка была освещена электричеством» (о наличии электричества на праздниках в газетах этого периода вспоминают очень часто, например, один корреспондент отдельно указывал, что ёлка в Первом советском народном доме «была освещена прожектором»). Особого внимания прессы удостоился и другой факт – в голодный год не сама ёлка как таковая была ценностью, а то, что на ней будут «раздавать конфекты, печенье, орехи». Все детские учреждения Иркутска к новогодним праздникам получили увеличенный паёк на мясо, сахар и масло. 

Однако уже в 1924 году газеты пошли войной на Рождество, предлагая читателям вместо тропаря «Рождество Твоё, Христе Боже» на рождественские праздники читать следующие стихи: «Рождество Октября в красном пламени осияло мир светом разума, в небо упёрлось алым знаменем, на солнце кровью звезду намазало… Слава российскому пролетариату, в шар земной вонзившему клин, и объявившему последний бой богатым за освобождение рабов. Аминь». А вот в следующем году после Нового года передовица «Власти труда» была украшена такими стихами: «Бывают казусы в земной нашей юдоли, но не бывает казуса острей.  Два «Рождества» столкнулись поневоле – Эр-Ка-Эс-Эм и Назорей. Там Рождество – тысячелетий падаль, здесь Рождество как майских молний взмах. О, Иисус! Тебе родиться надо ль? И надо ль воскресать в поваленных гробах?» Шли пьесы «Три Иисуса», пели «интернациональные церковные капеллы» и «красные кабаре». Во «Власти труда» специально к рождественским праздникам печатали проекты масок, которые предлагалось срисовать и использовать на антирождественских карнавалах. В одном ряду стояли лама, мулла, раввин – в общем, священники всех конфессий, а к ним присоединялся чёрт.

А как обстояло дело с игрушками? Ещё в 1923 году на Пестеревской, близ базара, ныне называемой уже улицей Урицкого, существовал магазин игрушек «Радость детей». Прямо из Москвы туда поставлялись ёлочные игрушки в большом ассортименте, а также куклы, лошадки, браунинги-пугачи, солдатики, детская посуда. А уже в 1929 году и эти игрушки, никому не мешавшие, постарались изъять из сознания детей. «Ёлочные украшения, окорока, куличи, яйца и т.д. пестрят в витринах магазинов и вводят в недоумение ребят», – возмущались учительницы иркутских школ первой ступени, горсовет настаивал на объявлении «войны» такому ассортименту «в магазинах ЦРК и Акорта». Начиналась другая эпоха, и до 1936 года иркутяне вместе со всей страной будут ставить ёлки тихо, дома. «Иркутский репортёр» уже писал, что даже в эти годы священники иркутских церквей, учителя и просто горожане умудрялись организовывать для детей ёлки. Дело это было небезопасным, поскольку фамилии таких людей могли вынести на страницы газет.  

Ёлочные принадлежности и сюрпризы весьма недёшево обходятся в Иркутске

Один из пиковых годов репрессий – 1937-й. На газетных полосах – крупные фотографии ёлок, новогодних игрушек, масок, которые были запрещены ёще два года назад. «В углу уселась громадная зелёная светящаяся бабочка. С колонны напротив свесились чудесно-красивые электрические ягоды и листья, – рассказывали корреспонденты. – Вверху танцует свой темпераментный испанский танец Кармен с красной розой в руке, внизу – павлины с длинными, переливающимися всеми цветами радуги хвостами, здесь же смешные и страшные маски» – так встречали Новый год школьники-отличники в Доме культуры КПСС Иркутска в 1937 году. Колонны были украшены огромными масками – Мефистофеля, Коломбины, Толстяка. Посередине стояла большая ёлка, уходящая в потолок.  Плясали снежинки, куклы, «сотни маленьких рук хлопали в такт лезгинке». Год 1938: на ёлку в село Хомутово собрались более 500 человек – шли с окрестных мест, ехали на подводах. В 1939 году во Дворце пионеров Иркутска была продолжена традиция дореволюционная – был устроен большой бал-маскарад. Но никто, конечно, ни  слова не говорит, что это старая традиция. Теперь на балу были «бойкие матросы», «лётчицы», «стахановцы», а также «люди, пролетевшие по маршруту «Москва – Луна». «Да здравствует советская ёлка!» – коллективно кричат свыше 700 школьников. Портрет Сталина, огромными буквами новые стихи: «И поём мы песню о вожде сегодня, славим мы учителя-отца, славим друга в вечер новогодний счастьем, переполнившим сердца».