Русские – алкашня, которая бродит везде в одних купальных трусах и с полуопорожнённой бутылкой дешёвого виски. Для полноты картины время от времени кричит: «Тагил!» Американцы – высокомерные скоты, которые громко и беспардонно разговаривают везде, включая священную тишину музеев. Немцы – сухие педанты. Французы – скупые ловеласы, могут отпускать комплимент за комплиментом девушке в кафе,  при этом уплетать свои чёртовы круассаны, но даже не предложить ей кофе… Знакомо, правда? Всё это уже неправда. 

Мир меняется, и мы меняемся вместе с ним. Сразу оговорюсь, что мы сейчас говорим о стереотипах, а не о какой-то физически выверенной характеристике разных стран и их народов. При этом следует помнить, что стереотипы возникают и становятся устойчивой формулировкой социальных явлений не на пустом месте – как правило, они вырастают из того, что на этом месте реально стояло или лежало. Находилось, одним словом. То есть и русские в Турции ходили подбуханные в своих красных труселях, и беспардонные американцы их громко обсуждали, стоя посреди улицы и заслонив всем проход, и наблюдали через зеркальную витрину кафе за всем этим с осуждением французы, сидя за столиком с голодной голландской девушкой.

Мир изменился, и эти стереотипы устарели. Крушить их начнём сразу с титульной нации аборигенов  – тайцы не такие милые, доверчивые и услужливые к «большим белым братьям», как это принято думать. Об этом нам рассказала молодая семейная пара, которая переехала жить в русскую общину Паттайи четыре года назад. Нет, они вас любят и ценят, пока вы правильный фаранг. «Фаранг» – это чужеземец. Пока вы «фаранг» в значении «интурист» – добро пожаловать на гостеприимную Паттайщину! Но отношение резко меняется, утверждали новые русские «паттайцы», как только вы переезжаете туда жить и работать. Значение слова «фаранг» сразу меняется на полузабытый московский термин «лимита» (с ударением на последнее «а»). Вы сразу становитесь классическим «понаехавшим», который больше всего напоминает дальнего родственника – занимает тёмный угол, услужлив по хозяйству, но всё равно бесит. Раздражает одним фактом наличия.

Кроме того, утверждают эти русские «паттайцы», с титульной нацией аборигенов очень трудно вести дела, бизнес. Как это характерно для жителей стран с чрезмерно мягким климатом, они не любят утруждаться, предпочитая расслабленный образ жизни и ведения дел.  У жителей южноамериканского континента есть такое слово – «маньяна». Значит «завтра (которое не наступит никогда)». У тайцев эта национальная философия раздолбайства выражается целой фразой – «Май пен рай». Приблизительно переводится как «не стоит напрягаться». (Самый верный литературный перевод, близкий к источнику, – «чему не бывать, того миновать».) Вовремя прийти или аккуратно что-то сделать – это «май пен рай». Кроме того, как утверждают те же злоязыкие «бывшие наши», как все жители стран с чрезмерно мягким климатом, не желающие излишне нагружать голову, тайцы, как бы политкорректнее сказать, не очень сообразительны…

Вездесущие американцы от всех других отличаются своей детской открытостью миру. Мы с женой в Паттайе видели достаточно жителей Нового Света. Они были непривычно сдержанны, вежливы, осмотрительны и предупредительны к другим. Правда-правда – никакой бестактной громогласности! Сам удивился!  По соседству с нашим бунгало в отеле жил очень бойкий американский старичок с гипертрофированной общительностью. К нам он подошёл знакомиться однажды утром с идеей убирать с дорожки между бунгало опавшие листья пальм. Ему это казалось отличной шуткой, но разбилось о наше убеждение, что листья – часть природы, где хаос торжествует над порядком, поэтому убирать ничего не надо. 

Мы показали ему фотографии снегопада, который ещё в тот момент продолжался в Иркутске, он ужаснулся и после этого относился к нам, как к больным детям – с нарочитой весёлостью и заботой. Но при этом своё общество не навязывал и был крайне деликатен – здоровался, отпускал дежурные и не очень смешные шуточки, но, почувствовав наше невербально выраженное нежелание общаться, сразу переключался на других посетителей отеля.  

Вообще говоря, я за весь отпуск видел только двух людей, которые агрессивно и громко общались, наплевав на всех остальных, – это была парочка немецких геев, которые, широко рассевшись в тук-туке (местная маршрутка), что-то громко обсуждали, размахивая руками. Признаюсь, это вызвало моё неполиткорректное раздражение – сыну было негде сесть. «Ну ты, уважаемый, подвинь-ка тушку, видишь, ребёнку сесть нужно», – обратился я к нему на ново-ленинском диалекте русского языка, глядя весьма недружелюбно. Дойч подвинулся, вряд ли поняв слова, но, как Шура Балаганов, сориентировавшись на интонацию. Тише они вести себя, правда, не стали.

Нельзя не упомянуть о наших соотечественниках. Более того – именно ради упоминания о них и пишется эта колонка. Подвижки в отношениях и к русским, и, что важнее, между самими русскими за границей – тектонические. До сих пор русские были единственной нацией, которая стеснялась, презирала и брезговала своими соотечественниками за рубежом. 

Вы удивитесь, но самым большим достижением не то внутренней политики страны, не то развития международного туризма стало то, что дорогие россияне стали сдержанно уважительно относиться к своим соотечественникам. Раньше, встретившись на курортных  улицах, люди прятали друг от друга глаза. Сейчас – улыбаются. Мы с женой журналисты, сильно устаём от общения по работе и в отпуске ведём жизнь классических социопатов, полностью обрезав все контакты, кроме самых необходимых, хозяйственно-бытовых. Но и мы не можем не признать – это новое общение русских очень приятно. Уже нет отторжения. Никого не собираюсь убеждать, но я для себя решил, что в этом начинает проявляться новое национальное достоинство русских. Это ужасно приятно.   

Да, наши бухают. Говорят, напившись, скандалят в самолётах. Но я могу говорить только о том, что видел сам, а не в теленовостях: меня поразил молодой мужик, который в самолёте на Бангкок неторопливо высосал поллитровую бутылку виски из дьюти фри и со сдержанным достоинством, не покачнувшись, сдал её стюардессе на выходе из самолёта, чтобы не мусорить в салоне. Да и то сказать – для нас, в отличие от многих жителей Старого Света, Таиланд – это не секс-туризм, а семейный отдых. Кто же, извините, уделывается до фиолетовых бегемотов при ребёнке – жена уж ладно, бог с ней, с женой, но не при ребёнке же!

Невменяемо пьяных людей мы видели всего один раз, и это были вовсе не русские. Когда вечером (в Паттайе темнеет рано, так что в глубокой темноте) возвращались в отель,  рядом остановился мопед, ведомый тайцем, за спиной которого сидела молодая парочка. Мы сначала решили, что девушке плохо. Даже испугались, что она вообще умерла. Она сидела «бутербродом», между тайцем и своим молодым человеком, и болталась, свесив голову, как полусдутая резиновая кукла. «Иди, помоги, у тебя же начальное медицинское образование, должно где-то пригодиться», – сварливым шёпотом начала пилить жена. Пришлось идти, отстранять железной рукой деревянного молодого человека, который бестолково суетился и только мешал, а потом вообще трусливо сбежал в ближайший бар. 

Густой смог алкоголя и никотина, стоявший вокруг девушки, как дым с торфяных пожаров под Усоль­ем, позволял поставить недвусмыс­ленный диагноз, а несколько репортажей со скорой помощью в Иркутске подсказали самые рациональные действия. Под изумлённым взглядом водителя-тайца мы натёрли девушке уши, и она моментально пришла в себя. Не поблагодарив и вообще не обратив внимания на манипуляции спасателей, она бросилась через дорогу вслед за изменчивым бойфрендом, оглашая окрестности отборными английскими ругательствами и жалобным «ком бэк, дарлинг, я всё прощу». Судя по чрезмерно отчётливому даже в состоянии алкогольного опьянения произношению, девушка была даже не носительницей языка из США или Англии, а жительницей какой-то из стран Европы.

В заключение хочется напомнить об одной важной вещи. Есть в мире педанты, которые сейчас начнут спорить, что всё вышеизложенное – субъективные и весьма мимолётные наблюдения одного человека, проще говоря – отсебятина, которую глупо рассматривать в качестве серьёзного социологического исследования. Совершенно верно. Так и есть. Но этому воображаемому пуританину-социологу, грозящему мне пальчиком с  холёными ногтями и строго глядящему из-под очков без оправы, хочется сказать следующее: стереотипы в принципе невозможно исследовать статистическими методами. Глупо думать, что в барах Паттайи сидят над стаканом холодного кофе социологи, которые составляют корреляции и учитывают релевантные группы – вот пьяные русские, но трезвых больше, вот один скупой француз, но вон полтора щедрых, а вот американец громко разговаривает, но ведь трое рядом вообще молчат. Никто не занимается подобной чепухой – стереотипы растут, как поганки после кислотного дождя, сами по себе. И личный опыт в данном случае – единственный критерий истины. Достаточно, как говорил один из героев О.Генри, странствуя по свету, не закрывать глаз. Не согласны – смотайтесь в Паттайю на пару недель. Вернётесь – поспорим.