Слова, выделенные жирным шрифтом, – не эмоции журналиста. Это вывод, к которому пришла коллегия Счётной палаты Российской Федерации, рассмотрев на недавнем заседании отчёт о результатах контрольного мероприятия с длинным названием: «Аудит соответствия мероприятий государственной программы Российской Федерации «Развитие лесного хозяйства» на 2013–2020 годы, реализуемых субъектами РФ при исполнении ими в 2013-2014 годах и истёкшем периоде 2015 года отдельных полномочий Российской Федерации, основам государственной политики в области развития лесного хозяйства». 

Судя по информационному сообщению, размещённому на сайте Счётной палаты 29 октября, коллегия «постоянно действующего высшего органа внешнего государственного аудита (контроля), подотчётного Федеральному Собранию Российской Федерации», не смогла найти в российском лесном хозяйстве поводов для оптимизма. Откуда ему взяться, если действующий ныне Лесной кодекс вместе с основанием разрушил формировавшуюся в течение нескольких веков российскую систему управления лесами. С передачей «отдельных полномочий» с федерального уровня на региональный рухнула вертикаль лесной власти. Каждый субъект федерации стал «сам с усам». Управляют кто как может, как умеет, а чаще – как дешевле, поскольку лесные полномочия федерация субъектам передала, а должного финансирования вроде как жалко. Субвенций хватает на создание видимости охраны защиты и воспроизводства, но не на эффективную работу. Вот и с реализацией важной государственной программы, принятой на федеральном уровне в соответствии с «основами государственной политики в области развития лесного хозяйства», как показал аудит Счётной палаты, происходит что-то нелепое. При действующей вертикали лесной власти поверить в это было бы невозможно. 

– Проверка показала, что ни одна региональная программа не содержит в полном объёме установленные госпрограммой показатели, – цитирует аудитора Бато-Жаргала Жамбалнимбуева официальный сайт Счётной палаты. – Например, из 14 показателей, установленных госпрограммой, в программах Республики Коми учтено пять, Иркутской и Ленинградской областей – по два, Вологодской и Калининградской – только один показатель. При этом в программе Республики Тыва соответствующие показатели вообще отсутствуют. 

Не специально, конечно, но так уж совпало, что именно 29 октября, как раз в день публикации сообщения Счётной палаты РФ о фактическом провале Государственной программы развития лесного хозяйства России, в Иркутске состоялся круглый стол «Охрана, защита и воспроизводство лесов в Иркутской области». Его организовал комитет по законодательству о природопользовании, экологии и сельском хозяйстве Законодательного Собрания. 

Окончание на стр. 07 èèè

Окончание. Начало на стр. 03

В числе участников, кроме депутатов Заксобрания, – представители регионального правительства, надзорных и контрольных органов, лесопользователи, арендующие лесные участки с целью заготовки древесины, мэры  городов и районов. Агентство лесного хозяйства Иркутской области, без которого разговор о лесных проблемах теряет всякий практический смысл, представили Сергей Журков, назначенный руководителем всего-то за пару дней до круглого стола, и Валентина Щепетнёва, уже несколько десятилетий курирующая лесовосстановление на территории области, а сейчас временно замещающая должность заместителя руководителя агентства. 

– У нас в правительстве имеется программа по охране окружающей среды на 2014–18 годы и ежегодно выделяются денежные средства на решение вопросов, связанных с охраной, защитой и воспроизводством лесов, – напомнил Кузьма Алдаров, председатель профильного комитета ЗС, подразумевая, возможно, ту самую программу, о которой упоминала Счётная палата РФ. – Суммы, конечно, немалые. Порядка 250 миллионов из  областного бюджета и 270 миллионов из федерального. 

Всё в мире относительно. По поводу, «малые или немалые» суммы запланированы программой на охрану, защиту и воспроизводство лесов, мнения разные. Если смотреть просто так, не сравнивая ни с чем, вроде деньги заметные. Но если сравнить с годовым ущербом, который наносит лесу деятельность одних только «чёрных» лесорубов (нынешний год не кончился, а уже более трёх миллиардов(!) рублей), да прибавить ущерб от лесных пожаров, который ещё только подсчитывается, да от вредителей и болезней леса, да от… Если сравнить программные суммы с фактическими потребностями, то окажется, что это и не деньги вовсе, а так, одна только их видимость. 

– Думаю, что мы с помощью профессионалов сумеем обсудить проблемы и, главное, наметить мероприятия, которые необходимо реализовать и Законодательному Собранию, и правительству Иркутской области для того, чтобы улучшить ситуацию в нашем лесном хозяйстве, – продолжил Кузьма Романович со сдержанным оптимизмом. – Со стороны Законодательного Собрания должен сказать, что мы активно над этим работаем. Недавно приняли изменения в 109-й закон об упрощении порядка заготовки деловой древесины гражданам для собственных нужд, для строительства и ремонта жилья. Я думаю, Агентство лесного хозяйства сумеет организовать работу, чтобы народ без лишних проволочек получал эти леса.

Пример активной работы Законодательного Собрания Иркутской области во благо живым лесам, якобы во благо, мне показался, увы, маленечко «не в тему». Упомянутые законодательные изменения повышают, возможно, социальную защищённость и материальное благополучие некоторой части населения. Но направлены-то они вовсе не на охрану, защиту и воспроизводство живых лесов, а в прямо противоположную сторону – на их вырубку населением (а чаще – профессиональными скупщиками «социального» леса) «без лишних проволочек». Теоретически благородная цель в жизненной практике уже много лет неизбежно трансформируется в истребление самых близких к населённым пунктам, самых доступных лесов. Про всю Россию говорить не буду, но для Иркутской области это проблема, о которой «Восточно-Сибирская правда» уже не раз писала. Если бы вся древесина, заготовленная по льготным ценам, была использована по её целевому назначению – для строительства и ремонта собственного жилья, не было бы в мире сельских населённых пунктов краше и новее наших деревень. Но я чаще вижу чёрные, покосившиеся от времени избы да пеньки за околицей. А древесина, заготовленная якобы населением и якобы для собственных нужд, скорее всего, давно в Китае. Потому что скупщики по деревням ездят, а контроля должного нет, поскольку неизвестно, кто именно и как именно должен контролировать использование такой древесины. И Фемида нарушений не видит. У неё же глаза завязаны, а подсказать некому.

На круглом столе было запланировано несколько докладов. Александр Кремзуков, начальник отдела по надзору за исполнением законодательства в сфере экономики и охраны природы прокуратуры области, в числе докладчиков не значился, но говорить ему пришлось больше многих. Не потому, что он по жизни такой разговорчивый, а потому, что проблемы в нынешнем лесном хозяйстве и в лесопользовании таковы, что без помощи прокуратуры в них никак не разобраться. Вот и отвечал Александр Александрович на вопросы участников круглого стола, разъяснял, растолковывал, даже слово «предостережение» в его речи проскочило однажды. Но пока неофициально, почти по-дружески.  Это, в числе прочего, и по поводу типичных нарушений, допускаемых должностными лицами из года в год. В том числе и в процессе подготовки к пожароопасным периодам.  В частности, с завидной периодичностью прокуратура выявляет недостоверные сведения, которые вносятся в сводные планы тушения лесных пожаров, учитывающих наличие профессионально обученных людей, нужной техники, финансовых и прочих ресурсов. 

– Можно смело сказать, что в среднем более 40% тех сил и средств, которые заявляются при подготовке к пожароопасным периодам, фактически либо отсутствуют, либо негодны, – говорит представитель прокуратуры.

Нарушения действительно массовые и распространённые до привычности. Вызваны они, понятное дело, не зловредностью характеров ответственных лиц, а прежде всего недостатком денег. Хотя иногда – нежеланием тратить средства на обеспечение пожарной безопасности. По нормативам лесопользователь, к примеру, должен иметь на арендуемой площади три трактора, которые он в любую минуту сможет отправить на тушение пожаров. А у него в наличии только два. Для «штатной» работы ему и двух хватает, а купить ещё один на пожарный случай – денег либо нет, либо их жалко. Зато под забором, вон там, в уголке, уже пятый год ржавеет груда металлолома, которая когда-то давно тоже трактором была и на балансе до сих пор таковым числится. Вот и декларирует он в сводном плане, в надежде на «авось пронесёт», те железяки как механизм, пригодный к работе. Часто «проносит». Но не всегда. А если не повезло, даже маленькое загорание в катастрофу превратиться может только потому, что вовремя потушить его оказалось нечем. Грешат этим как хозяйствующие субъекты, подведомственные Агентству лесного хозяйства от бедности (заметная их часть находятся в состоянии банкротства или близка к нему), так и арендаторы лесных участков – от скупости.

Валентина Щепетнёва рассказала, что при подготовке к нынешнему пожароопасному сезону Агентство лесного хозяйства, осуществляя государственный надзор, провело внеплановые проверки выполнения договорных обязательств арендаторами участков в Зиминском, Куйтунском, Усольском, Усть-Удинском, Иркутском лесничествах. Результаты оказались удручающими. 

– Арендаторы лесных участков формально относятся к исполнению договорных обязательств в части противопожарных и лесовосстановительных мероприятий, – говорит она участникам круглого стола. – Из 13 проверенных арендаторов 12 оказались  не готовы к пожароопасному сезону. По нарушениям, выявленным в ходе проверок, было вынесено 16 постановлений о назначении административного наказания в виде штрафа на сумму 682 тысячи рублей.

И, тем не менее, не простить, конечно, но хотя бы понять порочную логику и мотивы таких нарушений можно. Олег Кравчук, исполняющий обязанности министра природных ресурсов и экологии регионального правительства, в числе наиболее острых системных проблем, связанных с распространением лесных пожаров, назвал  «финансовое состояние наших лесхозов». Под лесхозами он имел в виду то, что осталось от былых лесхозов. Теперь оно – то, что осталось – в лесохозяйственной среде чаще называют аушками, от аббревиатуры АУ (автономное учреждение). Но есть, оказывается, и проблемы, для решения которых деньги не нужны – совсем или почти. Но они тоже не решаются.

– Мы на протяжении двух лет направляли в Агентство лесного хозяйства предложения регламентировать порядок передачи сообщения от лиц, выявляющих факты лесных пожаров, чтобы обеспечить своевременное реагирование, – говорит прокурор. – Этот регламент в виде приказа руководителя Агентства лесного хозяйства до сих пор не принят. 

Регламент, по мнению Александра Александровича, должен всего лишь определить цепочку конкретных должностных лиц и конкретных действий каждого из них от поступления сигнала о возникшем возгорании: кто кому в какие сроки передаёт сообщение о выявленном очаге огня и принимает его для оперативной ликвидации пожара. 

– При наличии такого регламента вопрос ответственности должностного лица решался бы эффективно и просто, – считает Кремзуков. – Но почему он не принимается? Наверное, умышленно не принимается. Чтобы усложнить процедуру принципиальной оценки действий должностных лиц, которые своевременно не отреагировали на сообщение о пожаре, не проинформировали вовремя соответствующие службы, не приняли должных мер. 

К важнейшим направлениям работы прокурор отнёс контроль за эффективностью расходования бюджетных средств, выделяемых государством на развитие лесного хозяйства. 

– И мы здесь по всем направлениям государственных программ взаимодействуем с органами финансового контроля. А поскольку мероприятия по охране и воспроизводству лесов являются частью государственной программы, мы предлагаем инициировать со стороны Контрольно-счётной палаты Иркутской области проверку их реализации. 

Цифры, прозвучавшие в докладах, прокурор оценил как «вроде бы значимые, впечатляющие». 

– Но непонятно, достигается ли за счёт использованных средств тот эффект, который заложен программой, – оговорился он тут же. И, думаю, правильно сделал. На федеральном уровне, в рамках всей России, итоги завершившейся проверки указывают не на развитие лесного хозяйства, а на его жёсткую стагнацию. Да и то в лучшем случае.  

«В целом в ходе реализации госпрограммы в 2013 году не было достигнуто 15 из 38 целевых показателей, в 2014-м – 13 из 37, – говорится в информационном сообщении на официальном сайте Счётной палаты. – При этом наблюдается рост неиспользованных остатков бюджетных средств…»