«Новейший этап энергосбережения у нас начался в 2009 году, когда был принят 261-й закон, – напомнил референт департамента промышленности и инфраструктуры аппарата правительства РФ Виталий Ковальчук. – Сегодня многие его ругают и говорят, что он не до конца и не полностью реализуется. Тем не менее со всей уверенностью говорю: в момент принятия закон был революционным и сейчас он более чем актуален, потому что дал возможность развивать новые инструменты и механизмы энергосбережения». Одним из них стал энергосервисный контракт. Следуя официальной формулировке, это договор, согласно которому исполнитель «осуществляет действия, направленные на энергосбережение и повышение эффективности использования энергетических ресурсов заказчиком». Простыми словами, идея заключается в том, что специализированная организация внедряет мероприятия, позволяющие снизить расход воды, тепла и электричества, окупает их за счёт экономии на ресурсах и после этого передаёт сберегающее оборудование потребителю. 

На практике подобное энергосбережение на аутсорсинге выглядит привлекательно – сложное и незнакомое с технической точки зрения дело заказчику проще передать профессионалам. Последних, к слову, по всей стране насчитывается несколько десятков – 50–60, по мнению Ковальчука. «Большая часть из них – если не ошибаюсь, больше половины – состоит в Российской ассоциации энергосервисных компаний», – добавил представитель аппарата правительства. Однако число реализованных по схеме энергосервисного контракта масштабных проектов не столь велико. Среди них модернизация системы освещения в Калуге, Кингисеппе, Кирове, Клинцах и Петрозаводске, реконструкция 16 котельных в Нижнем Новгороде, обновление электротехники на Магнитогорском металлургическом комбинате и оборудования в водоканалах Астрахани и Санкт-Петербурга. 

Рублёвый знак равенства

Большинство крупных потребителей, впрочем, справляются своими силами. «У промышленных предприятий, как у любого рачительного хозяина, порядок уже наведён, – заметил главный инженер ЗАО «ИРМЕТ» Евгений Киселёв после выездного совещания РАЭСКО. – Если ты выпускаешь какую-то продукцию, то стараешься снизить её себестоимость. По своему опыту могу сказать, что энергетики на крупных предприятиях часто говорят: «Я лучше вас, энергосервисных компаний, знаю, что у меня есть и что мне нужно. Мне даже энергоаудита не надо». Поэтому в качестве потенциальных заказчиков рассматриваются муниципальные предприятия и управляющие компании, не располагающие специалистами по энергосбережению. Но они, за редким исключением, не проявляют активности. 

«Из тех китов, на которых держится энергосбережение, самый главный – это адекватные профессиональные заказчики, – констатировал Ковальчук. – Можно говорить о том, что есть законодательство и исполнители, но если сам заказчик не понимает, чего он хочет, и предъявляет фантастические требования, то никакого проекта не получится». В Астрахани этот вопрос решили, создав фонд поддержки развития инфраструктурных проектов, который следит за их реализацией. «Основными его участниками стали муниципальные предприятия и бюджетные учреждения, которые по роду своей деятельности даже не знают таких слов, как «энергосервис» и «энергосервисный контракт», но понимают, что надо экономить ресурсы», – рассказал начальник управления по коммунальному хозяйству и благоустройству администрации города Виктор Корженко. Кроме того, в число участников вошли РАЭСКО и Студенческий союз энергетиков Астраханской области. Так возникла организация, которая обеспечивает профессиональное управление проектами в области энергосбережения. Мотивом для их реализации стали экономические неурядицы: мероприятия, обеспечивающие повышение энергетической эффективности транспорта, зданий бюджетной сферы и систем освещения, отопления, водоснабжения и водоотведения, были включены в местную программу антикризисных мер. 

Но в отношении властей других муниципальных образований или управляющих компаний подобные мотивы не действуют. Проблема, предположил Ковальчук, во многом кроется в ментальности. «Парадоксально, но факт: каждый, от дворника до большого начальника, понимает, что если он купил за рубль и продал за два, то получил рубль дохода, – пояснил он. – Но если тратил два рубля, а потом сэкономил и стал тратить рубль, то это воспринимается как естественный ход событий. Хотя с точки зрения результата в обоих случаях появился свободный рубль, между ними стоит знак равенства». Между тем экономический эффект от мероприятий, осуществлённых по уже заключённым энергосервисным контрактам, измеряется гораздо большими суммами. Например, ООО «ЕЭС. Гарант», входящее в структуру «КЭС-Холдинга», по условиям  заключённого в 2013 году контракта с Ухтинским государственным техническим университетом обязуется сэкономить не менее 40,5 млн рублей, или 15% затрат на тепло и электричество, но расчёты его специалистов показывают, что фактическая экономия может достигнуть 150 млн рублей. В случае с крупнейшим на сегодняшний день договором по модернизации котельных в Нижнем Новгороде, который подписали ООО «ГПБ-Энергоэффект» и ОАО «Теплоэнерго», речь идёт о повышении эффективности работы оборудования на 16% и снижении эксплуатационных затрат более чем на 300 млн рублей в год. 

«Кто пойдёт на конкурс?»

В то же время подводные камни могут скрываться в методике расчёта. Проблема заключается в том, как проводились обязательные энергетические обследования, на основании которых выдаются рекомендации по внедрению мероприятий по ресурсосбережению. «До принятия закона у нас было 15–20 энергоаудиторских компаний, через полгода их стало 10 тысяч, а через два года аудит без какого-либо инструментального обследования можно было заказать по Интернету, – напомнил Ковальчук. – Идея, безусловно полезная и правильная, была дискредитирована: на два случая хорошего аудита приходилось восемь, являющихся профанацией в чистом виде». Несмотря на это, условия торгов, по результатам которых муниципальные учреждения заключают контракты, составляются на основании энергетических паспортов, заполненных формально. «Кто в таком случае пойдёт на конкурс? – задаёт риторический вопрос главный инженер «ИРМЕТа». – А если и пойдёт, то где гарантия, что предложенные им мероприятия окупятся?» В результате, сообщил на августовском совещании в аналитическом центре при правительстве РФ генеральный директор РАЭСКО Ремир Мукумов, все 3334 дела по энергосервисным контрактам, которые на тот момент рассматривали арбитражные суды по всей стране, касались «вопроса расчёта». «Сколько судов проиграно? – заметил он тогда. – Этого я вам точно сказать не могу, объясню почему: нет методики в договорах, нет ссылки на стандарт РАЭСКО».

Создание ассоциации, отметил Ковальчук, направлено на повышение степени доверия к институту энергосервиса, для чего в неё принимают компетентных, ответственных и профессиональных участников рынка. По той же причине учредители РАЭСКО, которая создана и действует при поддержке Министерства энергетики и Министерства экономического развития России, ведут работу с банками, которые неохотно дают кредиты энергосервисным компаниям. Несмотря на то что внутренняя норма доходности для них составляет в среднем 25–30%, риски в этой области достаточно высоки. «Банки это прекрасно понимают, – заключил Киселёв. – Им нужны твёрдые гарантии возврата». 

Таким образом, краеугольным камнем развития отрасли является доверие потребителей и финансовых организаций по отношению к энергосервисным компаниям. «Год или два года назад в энергосервис почти никто не верил, – поделился своим мнением эксперт аналитического центра при правительстве РФ Евгений Гашо. – Но на примере Магнитогорского металлургического комбината, полностью отдавшего энергосбережение на аутсорсинг, было создано доверие». С ним согласен Максим Агеев, руководитель энергетического бюро Schneider Electric в России и СНГ, реализовавшего проект вместе с «ГПБ-Энергоэффектом». «Отвечая на вопрос о том, что нужно, чтобы у муниципальных предприятий двигался энергосервис, скажу, что им необходима реальная, не на бумаге, заинтересованность, – добавил он. – Тогда всё получится».