Никто не остался равнодушным. В городской клинической больнице № 3 поиски неизвестного начались с бабушки в справочной будке на входе. По жидким данным, что в середине лета в больницу поступил неизвестный, она долго листала подшивки листов поступлений и спустя долгие полчаса нашла неизвестного № 4717, который поступил в больницу 19 июля в 11.30. Его привёз экипаж «скорой помощи», приписанный к МСЧ ИАПО, что вызвало логичное предположение, что его нашли где-то в Иркутске-II. Предположение, впрочем, впоследствии не подтвердилось. Сотрудники уголовного розыска уточнили, что его в бессознательном состоянии нашли в Первомайском, во дворе дома № 93.

Как рассказали оперативники уголовного розыска, мужчина был одет с мрачной элегантностью – во всё чёрное. Черные «фирмовые» мастерку и кроссовки «Adidas original», чёрные джинсы и чёрную кожаную кепку-восьмиклинку. На голове с правой стороны была глубокая рана, но при этом другие следы борьбы на теле и одежде отсутствовали. Поэтому сотрудники полиции затрудняются утверждать уверенно – либо его ударили один раз, но очень сильно сзади, либо он сам упал и получил тупую рану головы. Учитывая, что он был в состоянии сильного алкогольного опьянения, версия с падением выглядит не так уж и невероятно.

В больницу он поступил с диагнозом: «Закрытая черепно-мозговая травма, ушиб головного мозга тяжёлой степени с наличием острой субдуральной гематомы, кома второй степени». По данному факту было заведено дело по установлению личности неизвестного № 30302. В состоянии комы он пролежал до конца сентября. Однако по выходу из коматозного состояния оказался к контакту не доступен. На этом этапе он стал неинтересен сотрудникам правоохранительных органов, так как, по общему заключению врачей, «в ходе осмотра травм, полученных при неизвестных обстоятельствах, факт причинения вреда здоровью со стороны кого-либо исключается». 

Дальнейшие поиски информации проходили уже в самой больнице. Заместитель главного врача Вадим Домашевский сразу сообщил, что № 4717 – это номер истории болезни. Однако просмотреть её запрещают законы о хранении персональных данных. Тем не менее Вадим Александрович вызвался помочь найти врачей, наблюдавших неизвестного № 4717. Одним из таких врачей оказался врач-реаниматолог Виталий Яблонский. Виталий Анатольевич очень хотел помочь этому небольшому расследованию, но признал своё полное бессилие.

– По просьбе Вадима Александровича мы подняли документы и даже вспомнили этого неизвестного. Ну, как – вспомнили. Он действительно проходит у нас по документам по этому номеру, был переведён к нам из отделения нейрохирургии, когда стал приходить в себя. Но вспомнить, как он выглядел и говорил ли что-нибудь – извините, мы не можем. Больные проходят через нас десятками в неделю и сотнями в месяц. Всех себе в душу не впустишь, лица сливаются. Стремишься быстрее помочь, сделать всё от тебя зависящее, но лиц не запоминаешь. Так что никто из тех, кто работал с этим пациентом три месяца назад, сейчас ничего уже не вспомнит, – извиняясь, сказал Виталий Анатольевич. 

Единственное, чем он смог помочь – выяснил по документам, что неизвестного № 4717 после приведения в стабильное состояние, как не нуждающегося в дальнейшем медикаментозном лечении, перевели в хоспис. На вопрос: «В какой?» врач с недоумением ответил, что хоспис у нас один. 

Но не ищите на картах и планах города хоспис. Там он прячется под незамысловатым названием «Городская больница № 7». И в больнице круг замкнулся. Дежурная медсестра сразу поняла, о ком идёт речь.

– Да, помню, черепно-мозговая травма, дефект черепа…

Неизвестный № 4717 поступил к ним в начале октября с диагнозом «посттравматическая энцефалопатия». Сначала он не разговаривал, но мог ходить, держал ложку, брился, то есть восстановился настолько, что уверенно ухаживал за собой. Но не разговаривал. При наружном осмотре на теле не было найдено никаких татуировок, шрамов, дефектов. Потом стал говорить отдельными словами и односложными предложениями. Сказал, что его зовут Николай, что у него мама живёт где-то в Свердловском районе.

– К нам дважды приезжала полиция, откатали его пальчики, проверили на причастность к преступлениям по базе данных. Видимо, прошлое у него было чистым, так как выяснить его установочные данные не удалось и этим способом, не было его в базе данных полиции. Кстати, потом он сказал, что его зовут Александр, но фамилию так и не вспомнил. У нас он проходил по спискам как Александр Неизвестный, мы его ещё иногда называли Непомнящих. 

В хосписе Александр № 4717 оправился настолько, что бродил по коридорам, выходил подышать на улицу и постоянно «стрелял закурить». При этом марки любимых сигарет он также не вспомнил… Речевая функция тем не менее восстанавливалась медленно. Заместитель главного врача Елена Шиманская рассказала, что пациент говорил, но неохотно. 

– Мы пытались выяснить, где он живёт – он молчал. Связных фраз не произносил. Знаете, при глубокой энцефалопатии у больных нарушается мелкая моторика, а он мог бриться и самостоятельно есть. Так что есть вероятность, что в его поведении были признаки аггравации (преувеличение больным какого-либо симптома или болезненного состояния). Когда человек не хочет говорить о чём-либо сам. И он пытался всё время уйти отсюда, но его охрана не выпускала…

В конце концов его решили перевести в приют – в центр социальной адаптации для лиц без определённого места жительства в Ангарск, так как в круглосуточном медицинском наблюдении он к этому времени также перестал нуждаться. Документы в адрес соцзащиты направили, и даже место в приюте уже было готово. В тот день Александр должен был ехать в Ангарск с ещё двумя пациентами хосписа. В последний момент возникла неразбериха – один из транспортируемых в этот день отказался покидать хоспис, шло нервное переоформление документов. Александр к этому моменту уже получил одежду и, пользуясь статусом перемещаемого лица, вышел во двор и исчез в неизвестном направлении.

– Бомжи же не хотят в приют, они знают, что там будет, им там скучно. Раз он удрал, мы и решили, что он уже там был…

– То есть он не домашний? 

– Я точно сказать не могу. Зубов спереди сверху не было. Высокий, худощавый, вполне симпатичный,  голубоглазый, – пожала плечами Елена Владимировна. – И, видите, как у нас иногда бывает – некоторые не могут о себе говорить, а некоторые и не хотят ничего рассказывать по каким-то личным причинам. В данном случае я не могу сказать – не мог или не хотел, но меня насторожило, что когда полиция приехала во второй раз, он насторожился, собрался и ушёл. До этого он не высказывал никакого нежелания ехать в приют, хотя уйти он порывался несколько раз.  

Оперативник уголовного розыска Алексей, который вёл это дело, сообщил, что, работая с неизвестным в хосписе, удалось выяснить, что его действительно зовут Александр, он часто выпивал, и живёт он в Университетском в доме, который выходит окнами на новострой, красный кирпичный дом. По некоторым косвенным данным это дома нового микрорайона «Союз». На этом следы Александра, неизвестного № 4717, теряются на улицах Иркутска окончательно. Вспомнил ли он что-то про себя, что не рассказал ни врачам, ни полиции, или до сих пор неприкаянно бродит по городу, неизвестно. Посмотрите на фотографию – возможно, этому человеку нужна ваша помощь…