Вспомнить искусство боя 

– Лет десять наш музыкальный театр по разным обстоятельствам находился без главного режиссёра. Вы приходите в театр, где долгое время не было начальника. Как ощущаете себя? Это проще, чем если бы вы пришли на место кого-то? Или сложнее? 

– Ощущаю я себя хорошо. А проще или сложнее – я думаю, это не зависит от того, был ли главный режиссёр в театре или не был. Потому что иногда в театрах числятся главрежи, но они номинальные. Они ничего не делают: не занимаются развитием труппы, выстраиванием репертуара, набором новых актёров, экспериментами на сцене, общей театральной атмосферой в целом. Немножко сложно в том плане, что дисциплина страдает из-за долгого отсутствия главного режиссёра. Но это не проблема. 

– Под дисциплиной вы что имеете в виду? Прогулы репетиций, неявки на спектакли?

– Нет, что вы! Артисты могут прийти с не выученным до конца текстом, но глобальных проблем с дисциплиной в ИМТ нет. После того как я ушла с должности главного режиссёра Хабаровского музыкального театра, у меня были предложения от разных театров – и музыкальных, и драматических – возглавить их в качестве режиссёра. Но я выбрала именно этот театр, потому что здесь мне нравится труппа. Это так важно, когда есть команда, с которой можно работать и делать что-то интересное! Поэтому я предпочла Иркутск: здесь актёры очень талантливые, они заряжаются идеями, готовы к экспериментам, они живые, с ними интересно работать. А то бывает, что актёры приходят на репетицию в совершенно вялом настроении, я в таком случае вспоминаю, как Мейерхольду один актёр заявил: «Ну, мизансценируй меня!» Это не очень верный творческий настрой.

– А что, бывают такие персонажи в театре?

– Бывают! Я ставлю в основном в академических крупных театрах по всей стране и за границей. И почти везде есть такие актёры. А в Иркутске актёры живые, активные, талантливые, они любят своё дело. Мне нравится и остальная команда театра – очень хорошие цеха, отличный пошивочный цех, например. Художники, дирижёры, балет, хормейстер… Какой  у нас хор замечательный! А какой великолепный художник по свету – Галина Мельник. Я профессионалов такого уровня не видела, хотя много езжу по стране. Весь штат театра – это  команда профессионалов, с которыми хочется создавать что-то новое, ставить эксперименты. 

– В последние годы намечалась тенденция отказа от главного режиссёра в пользу приглашённых. Этот тренд ушёл?

– Это практика плохих директоров, которые боятся за своё место и ни с кем не хотят делить власть. И это очень пагубная практика, потому что от неё страдает труппа. И город в конечном итоге, потому что театр – часть культурной городской среды. Это хорошо, когда приезжают разные режиссёры и ставят разные спектакли. Моя должность не отменяет приезда на постановки приглашённых хороших режиссёров. Но при отсутствии главрежа никто не думает о развитии труппы, о том, что играют одни и те же актёры, а другие сидят без дела. Никто не думает, что надо приглашать новых солистов, формировать труппу. Я сейчас занялась тем, что провожу тренинги по актёрскому мастерству с молодыми актёрами театра. Я специально пригласила педагога по вокалу из Пермской консерватории, который с ними занимался целую неделю, давал мастер-классы: они отрабатывали конкретные арии, повышали свой профессиональный уровень. Дальше у меня  в планах приглашение педагогов и по сценической речи, и по фехтованию, и по сценическому движению. Я хочу развивать труппу, я хочу, чтобы актёры Иркутского музтеатра были ещё сильнее, ещё профессиональнее.

– Ну наши вроде и так неплохо фехтуют… 

– Может, и неплохо. Но дополнительная школа, знаете ли, ещё никому не помешала.  Должен быть постоянный тренаж, а не просто факт постановки спектакля «Сирано де Бержерак», где артисты фехтуют. Для чего нужны дополнительные занятия по фехтованию? Кто-то пришёл после консерватории, где у них не было ни актёрского мастерства, ни фехтования, ни танца. Кто-то просто подзабыл это искусство боя на шпагах. А это навык, который легко теряется. Я тоже училась ему и когда-то прекрасно фехтовала. 

– А сейчас? Руки же должны помнить, мышечная память обыч­но очень цепкая? 

– Когда я ставила «Труффальдино из Бергамо» в Хабаровске, у нас было много фехтовальных боёв. Я специально приглашала постановщика боёв. И сама тоже взяла шпагу в руки и убедилась: руки-то помнят! Но навык уже потерялся, раньше я лучше владела шпагой, чем сейчас. Поэтому я считаю, что дополнительные тренинги по фехтованию не помешают, это всё наша профессия, это всё навыки, которыми должны владеть актёры музыкального театра. Я за постоянный тренаж, развитие, тонус. Для того чтобы можно было ставить разные спектакли в разных жанрах, пробовать, экспериментировать. Нужно идти в ногу со временем.

– В нашем Иркутском театральном училище в этом году будет выпущен набор «Артист музыкального театра». Планируете за счёт этих ребят пополнять труппу?

– Я была у них на спектакле, смотрела «Бабий бунт», у меня остались достаточно хорошие впечатления. Я думаю, что некоторые из выпускников войдут в труппу нашего театра. 

«Простите, заработалась»

– А что всё-таки случилось с Хабаровском? Что произошло, что не поделили, сколько вы там отработали?

– Три года. Меня пригласил директор Николай Евсеенко. У нас с ним был замечательный тандем, он создал мне все условия для того, чтобы я из Москвы согласилась пере­ехать в Хабаровск.  Но с января этого года пришёл новый директор, не имеющий никакого отношения к театру, и у нас не случилось взаимопонимания, мы не сошлись во взглядах, куда нам  дальше двигаться. И я решила, что надо заканчивать эти отношения, потому что они не имеют развития. И только после этого поняла, насколько важно иметь во главе театра грамотного и мудрого директора. К счастью, в иркутском театре он есть. 

– Сложно или тяжело было заканчивать? Как вы вообще рвёте отношения? Три года – не так уж и мало. 

– Да, немало, но я все эти три года много ездила и ставила, такие у меня были условия с прежним директором. Так что большой трагедии не было, у меня работа есть всегда, уже составлен график постановок в других театрах на следующий год.

– Такая востребованность в молодом возрасте не идёт рука об руку со звёздной болезнью, с завышенным самомнением? 

– Абсолютно нет. Я просто люблю свою работу, мне нравится этим заниматься. И, наверное, поэтому я и востребована. Я трудоголик, готова работать 24 часа в сутки без перерывов.  Бывает, что идёт репетиция, актёры в мизансценах меняются, а я нет. Иногда они подходят и шёпотом просят перерыва, я извиняюсь: «Простите, я заработалась». Поэтому звёздной болезни нет, есть огромное желание дальше заниматься своим делом, развиваться, искать что-то новое, дарить людям радость. 

– Как вас приняла труппа в ИМТ? 

– Они со мной уже работали и знают меня как профессионала. У нас образовался хороший тандем: они понимают, чего я от них хочу, делают это и стараются привнести ещё что-то своё. Это очень здорово, конфликтов у нас никаких нет, всё полюбовно, в очень доброжелательной атмосфере. Мы можем посмеяться, где-то друг над другом подхохмить, попикироваться, но всё это позитивно, беззлобно. Я не из тех режиссёров, что любят самоутверждаться за счёт актёров, мне этого не надо. У меня и без того достаточно большой послужной список. А вообще обычно женщине-режиссёру сложнее приходить в новый театр, чем мужчине. Чувствуется настроение: «Ну-ка покажи нам, что ты можешь». Я к этому привыкла. После первых трёх репетиций все вопросы отпадают навсегда. Актёры видят: перед ними человек профессиональный, он знает, чего хочет, и знает, как это сделать. И мало того – может сам это всё показать. Я всё время нахожусь на сцене, ползаю, кувыркаюсь, танцую с актёрами. Не потому, что хочу показать, что я самая талантливая. А потому, что меня так мастер в ГИТИСе научил – мы всё должны уметь делать сами, чтобы требовать этого от актёра. 

– А какова та дистанция, что обязательна между режиссёром и артистами?

– Мне кажется, что дистанция должна быть в любом случае. Могут быть какие угодно дружеские отношения в жизни, но работа есть работа. Никакого панибратства, как и высокомерия. Должны быть хорошие партнёрские отношения при понимании подчинения режиссёру. 

– А какие за последние три года были знаковые поездки, постановки? 

– Все спектакли для меня как дети, я отношусь к ним трепетно, все дороги, и я болею за судьбу каждого из них. Я переживаю, связываюсь с театрами: «Как там идёт мой спектакль?» Значимые – это постановка в венском Ateliertheatre по моей пьесе «Анна», с этим спектаклем я выезжала в Париж на гастроли, где нас тепло приняли. Это участие и первая премия в фестивале «Виват, театр!» за спектакль «Кармен». И это, наверное, «Crazy Dance» в Иркутске. 

– Сейчас какую премьеру вы готовите?

– «Сильву», это классическая оперетта. После этого у нас будет экспериментальный спектакль, который тоже буду ставить я – музыкально-пластический, танцевально-музыкальный, но не балет и не мюзикл. Жанр современной хореографии, который в этом театре пока не звучал, это будет эксперимент. И он связан с историей Иркутска. В декабре мы поставим традиционную новогоднюю сказку. После этого зрителей ждут «Алые паруса», которые ставит Наталья Печерская. 

– Она поделилась с нами этой мечтой весной, когда приезжала в Иркутск.

– Печерская – знаковый человек для этого театра. И конечно, в юбилейный сезон нельзя было её не пригласить на постановку. Это подарок и ей, и театру, и зрителям. В конце апреля у нас будет юбилейная неделя, три больших концерта – с приглашёнными солистами Большого театра и других московских театров. И будут любопытные сюрпризы – последние премьеры, но в ином качестве. Будет много интересного в этом сезоне, мы постараемся  сделать жизнь театра разнообразной и интересной для зрителей.

– С каким настроем вы входите в новый сезон? На ваш взгляд, что вы может дать иркутскому зрителю?

– Только с положительным позитивным настроем. Я полюбила театр за те два спектакля, что нам приходилось ставить. И я буду стараться дальше развивать  лучшие театральные традиции, при этом не ломая их. И какие-то новые тенденции вводить для того, чтобы театр был ещё лучше, живее, статуснее. 

Биографическая справка

Анна Фекета родилась в Мурманске в артистической семье. В 2000 году окончила с отличием школу искусств по классу фортепиано, в 2004-м – теоретическое отделение Мурманского музыкального училища, в 2010-м – факультет режиссуры музыкального театра РАТИ (ГИТИС, Москва), мастерская заслуженного деятеля искусств РФ Р. Я. Немчинской. Участница режиссёрской лаборатории СТД РФ н. а. СССР Л.Е. Хейфеца и з. д. и. РФ К.М. Гинкаса, лаборатории режиссёров музыкального театра К. Стрежнева.

Cтажировалась в Большом театре России у Д. Чернякова (оперы «Евгений Онегин», «Руслан и Людмила»). Лауреат V Международного фестиваля театрального искусства «Полярная звезда» (2008, Мурманск) за спектакль «Медея». Постановки последних лет: «Ты не поверишь» (2012, академический театр драмы, Курган), «Безумная семейка» (2012, краевой музыкальный театр, Хабаровск), «Аида» (2012, Театр оперы и балета им. Засурского, Чебоксары), «Корсиканка» (2013, краевой музыкальный театр, Хабаровск), «Кармен иначе» (2013, Липецкий драматический театр, Липецк), «Anna» (2013, Ateliertheatre, Вена).