Окончив девять классов средней школы, Харькевич поступил в Боготольское железнодорожное училище. Решил стать специалистом по ремонту и техобслуживанию электровозов. Направление в начале 1960-х было новым и актуальным. Железная дорога, в том числе в крае, переходила на электротягу. Юношеский профессиональный выбор в итоге оказался символичным.  

После армейской службы устроился на работу в Боготольское железнодорожное депо. А вскоре выучился на помощника машиниста электровоза в Иркутске. Закончил учебное заведение с отличием. И снова на «железку» – в Дивногорское железнодорожное депо. 

Можно сказать, уже тогда Александр Харькевич прикоснулся к большой энергетике. Полтора года трудился машинистом маневрового тепловоза – водил составы с грузами для ещё только строившейся Красноярской гидроэлектростанции. 

А потом и вовсе так вышло, что, закончив 11 классов в вечерней школе, в апреле 1968 года Александр Пимонович решился на серьёзный поворот в своей судьбе, отдав предпочтение профессии слесаря – в турбинном цехе строившейся ГЭС.  

– Тогда на станции были запущены только два гидроагрегата из двенадцати, – вспоминает ветеран. Снова пришлось браться за учебники и осваивать новое для себя дело. Поступил в Дивногорский гидроэнергетический техникум на специальность «Монтаж и эксплуатация гидроэнергетических установок». На станции довелось поработать мастером и старшим мастером турбинного цеха. В дальнейшем в своём подразделении стал заместителем начальника турбинного цеха по ремонту оборудования.

Под началом Александра Харькевича оказалось большое и чрезвычайно важное в работе предприятия хозяйство – гидроподъёмники, краны, лифты, затворы и многое другое, без чего невозможно представить современную гидроэлектростанцию.

Хлопот в эксплуатации оборудования, по словам Харькевича, хватало. Всё-таки станция гигантская, мощная. Большинство технологий и механизмов были, без преувеличения, уникальными, применялись впервые. И, надо признать, не всё работало безупречно. Инженерам и рабочим приходилось не просто эксплуатировать оборудование, а фактически дорабатывать его. Процесс реконструкции и совершенствования отдельных узлов и агрегатов, по сути, шёл непрерывно. 

Свою персональную роль сыграл в нём и Харькевич. В числе прочего, ещё будучи слесарем, однажды на общем собрании трудового коллектива обратил внимание на недостатки действовавшей в тот период системы управления гидроподъёмниками, отвечающей за движение затворов в случаях аварийных ситуаций или ремонтных работ. В частности, несовершенной была автоматика. Александр Пимонович не столько критиковал, сколько высказывал собственные конкретные варианты технических решений по усовершенствованию системы управления.  

К предложениям прислушались, и в результате доработок на гидроподъёмниках удалось добиться того, что уже не с двух, а с одной точки можно было управлять движением сразу четырёх затворов двух гидроагрегатов. Роль «человеческого фактора» уменьшилась. Начатое в те годы получило своё развитие, и сегодня упомянутые операции полностью выполняются в автоматическом режиме. 

Были в судьбе гидроэнергетика Харькевича и чрезвычайно сложные вахты. Приходилось работать порой в экстремальных условиях. Как это было, к примеру, в 1975 году, когда произошла протечка масла в нижней головке одного из гидроподъёмников. 

– Была обнаружена плёнка масла на воде – плохой признак. Остановили 12-й агрегат. Выявили причины, занялись ремонтом. А дело было зимой – стояли лютые морозы, – вспоминает Александр Пимонович. – Ремонт длился трое суток. Рабочие смены менялись, а мне пришлось почти безвылазно находиться на аварийном объекте. Помню, как готовили вспомогательные конструкции, своего рода строительные леса, в холоде и прямо над шахтой водовода. Когда внизу 30 метров колодца, то есть высота девятиэтажки, ощущения не самые комфортные.   

Но трудности закаляли и даже стимулировали техническое творчество. Александр Харькевич изобрёл универсальную конструкцию вспомогательных подмостей для проведения ремонтов, чтобы у рабочих больше не возникало необходимости всякий раз собирать и разбирать леса.  

Незабываемыми впечатлениями в судьбе Александра Пимоновича обернулась реконструкция на Красноярской ГЭС, в начальном этапе которой Харькевич принимал деятельное участие. Запомнилась и командировка на строительство гидроэлектростанции Хоабинь во Вьетнаме. Около двух лет, с 1987 по 1989 год, Харькевич работал в дружественной стране в качестве старшего инженера. Отвечал за приёмку оборудования и подготовку местного персонала эксплуатационников. 

– К рекомендациям наших специалистов вьетнамские коллеги относились с большим вниманием. Строилась крупная мощная станция с 8  гидроагрегатами мощностью 240 Мвт каждый. По ходу строительства в проект вносились те или иные коррективы, -– рассказывает Харькевич. – Вьетнамцы нашей работой были очень довольны. Бывали и забавные случаи. К примеру, местный старший инженер Фонгпорой, когда хотел уклониться от выполнения каких-то моих рекомендаций, делал вид, что меня не понимает. Хотя я-то прекрасно знал, что Фонг слегка лукавит, так как в своё время он учился в нашей стране и русскую речь понимал очень неплохо. Приходилось убеждать его быть более исполнительным. 

Впрочем, реальные сложности были не в общении. Трудно переносился местный климат. Постоянная жара до 40 градусов при стопроцентной влажности. Постираешь, повесишь бельё на открытом воздухе, а оно не сохнет. В помещениях от зноя спасали кондиционеры, а вот на стройплощадке – как в мокрой бане. И с насекомыми приходилось бороться. В жилых комнатах москитные сетки висели прямо над кроватями, иначе не поспишь. 

Тем не менее свою работу советские специалисты сделали на отлично. Харькевич участвовал в пуске первого агрегата вьетнамской станции. С тех пор прошло немало времени. ГЭС Хоабинь продолжает успешно работать. И позитивные отклики вьетнамцев долетают до сибиряков до сих пор. 

Думается, вполне закономерно. Высокая работоспособность, неприхотливость, терпение, а главное, большой профессиональный опыт и высочайшая ответственность – ключевые качества наших гидроэнергетиков. Александр Пимонович признаётся, что годы работы на Красноярской ГЭС прививали лучшие, а в чём-то и уникальные способности. В частности, мог спокойно в свободные минуты во внерабочее время подремать при любом постороннем шуме, но мгновенно просыпался от телефонного звонка. Так реагировал уже сам организм. Было привычным, что со станции могли позвонить в любое время. 

Жизнью родного предприятия Александр Харькевич, несмотря на пенсионный возраст, живёт до сих пор. Интересуется. Замечает, сколько позитивных перемен в результате масштабной реконструкции произошло за два минувших десятилетия. Ветеран признателен трудовому коллективу и руководству станции за внимание к старшим поколениям гидроэнергетиков, обернувшееся в числе прочего инициативой создания совета ветеранов Красноярской ГЭС «ЕвроСибЭнего». Это дарит яркие впечатления от встреч с коллегами-ровесниками и молодыми специалистами.

– Ощущаешь себя в обойме, а это придаёт жизненных сил и оптимизма, – улыбнувшись, признаётся Александр Пимонович.