По оперативным данным Иркутского лесопожарного центра, вчера утром на территории области продолжали гореть и дымить 20 лесных пожаров, из которых четыре локализованы. Цифра неприятная, но не пугающая. Она бывала и в три раза большей. На беду указывают суммарная площадь и сроки горения этих лесных пожаров, сконцентрированных вблизи великого озера, укоротивших и без того короткий летний туристический сезон на Байкале. 

Пожар № 52 был обнаружен в 17 километрах к северо-северо-востоку от деревни Курма больше месяца назад, ещё 27 июля, на пяти гектарах. К началу вчерашнего дня площадь, пройденная огнём, здесь увеличилась в 1020 раз – 5100 гектаров! И продолжает расти. 500 гектаров леса из этих тысяч пройдено верховым огнём, в котором выгорает всё. Локализовать пожар пока не удаётся.

На солнце в городе можно было спокойно смотреть даже не через
закопчённое стекло

Пожар № 59 в 15 километрах к северу от деревни Куреть был выявлен 8 августа, тоже на площади пять гектаров. Вчера утром, по оперативной сводке, он всё ещё числился в действующих. Только теперь его площадь обозначена четырёхзначной цифрой – 4200 га, из которых 250 гектаров леса уничтожено верховым огнём.   

Из 20 пожаров, действовавших в Прибайкалье вчера утром, 11 официально включены в категорию крупных. Самый «маленький» из их числа (площадь – ровно 100 гектаров) – № 72 – в шести километрах от деревни Зама. Остальные в два и в десятки раз больше. Три пожара из 11 крупных локализованы. Они, скорее, не горят, а догорают на ограниченной площади. Остальные продолжают разрастаться. 

На противоположном берегу озера, в Бурятии, ситуация ещё напряжённее. Поэтому весь Байкал в дыму. 

– В основном это высокогорные пожары, возникшие от гроз, – рассказывает группе иркутских журналистов начальник ФГУ «Авиалесоохрана» Владимир Гришин, при­ехавший в Иркутск вместе с Иваном Валентиком, руководителем Рослесхоза, заместителем министра природных ресурсов и экологии России. – В локализации и ликвидации таких пожаров есть особая специфика. Делается это очень долго, тяжело и дорого. 

Владимир Евгеньевич встретился с журналистами не в высоком кабинете с кондиционерами и кофе. Мы говорим в микроавтобусе по пути из Иркутска в местность Косая Степь, на тот самый 59-й пожар, уже три недели пожирающий прибайкальский лес на территории Ольхонского лесничества. Где-то рядом, то ли впереди, то ли позади нас в том же направлении едет другая машина, в которой глава Рослесхоза решает проблемы с лесным начальством Иркутской области. Совещание на колёсах – неофициальное. Протоколов там не пишут. Но именно на таких встречах и в таких спорах, не всегда отличающихся деликатностью, часто вырабатываются наи­более эффективные практические меры, способные ускорить решение сложных проблем. 

«В конце июля и в августе здесь системой грозовой пеленгации зафиксирована очень серьёзная грозовая активность, – рассказывает журналистам Владимир Гришин. – Именно в горах. Федеральная диспетчерская служба Рослесхоза имеет систему дистанционного (космического) мониторинга, в которой один из кластеров информации – грозовая активность. Она фиксируется трёхдневными циклами. И мы сообщаем субъектам, где грозы были наиболее интенсивными. В горной части Прибайкалья и Забайкалья в июле фиксировалось до трёх с половиной тысяч разрядов за трое суток. В связи с чрезвычайной ситуацией с пожарами здесь борются одномоментно почти полторы тысячи человек. Полторы тысячи профессионалов, которых стянули сюда со всей России. Потому что это Байкал. Даже в советской истории такое бывало нечасто». 

Сергей Копылов, мэр Ольхонского района, встретил главу Рослесхоза и остальное лесное начальство в Косой Степи, чтобы ответить на вопросы. Вид очень усталый. Голос, несмотря на жару, звучит простуженно.

Руководитель Рослесхоза Иван Валентик провёл совещание прямо в прибайкальском лесу

– Сено косят со строгим соблюдением правил, а грибов, ягод, знаете, даже и нет. Всё высохло, – отвечает он на чей-то вопрос об ограничении пребывания людей в лесу. 

– Сколько лет такого у вас не было? – спрашивает мэра глава Рослесхоза.

– Ну, вот мне за 50. Я такого не помню. Значит, очень давно, – отвечает. – В Ольхонском районе осадков всегда мало. Но такой суши не было. У нас же горы, здесь авиация нужна для доставки людей и воды. Все ручьи, которые были, пересохли. 

– Какое расстояние от источника воды до пожара? 

– Если по карте смотреть, это будет рядом. Несколько километров. Но по рельефу-то… Воды набрал в ранец и в крутую гору…

– Мы прихватывали на пожары вертолётом ёмкости с водой, – включился в разговор Павел Безматерных, и.о. заместителя председателя регионального правительства, курирующий лесной комплекс. – А потом закрывается небо дымом на несколько дней – и вся работа впустую. 

Возникшая мысль о прокладке пожарных гидрантов отвергается практически сразу: перепад высот до тысячи метров, насосы не справятся. Похоже, что кроме авиации помочь некому.

– А сегодня вертолётная техника работает?

– Местами, – отвечает Павел Безматерных. – В Жигалово вчера удалось на два пожара высадить группы. А сейчас закрылось небо. 

– Понятно. Сейчас и не взлетишь, и кромку пожара с воздуха в дыму не найдёшь.

– Для нас в этих условиях главная задача – защитить население, населённые пункты, –  говорит Копылов. – Эта работа проведена свое­временно. Дополнительные минполосы пропаханы. Сделаны  отжиги. Проведены инструктажи. Туристический сезон резко свернулся – какой отдых в таких условиях? Урон экономический для нас серьёзный. Экономика района как раз на туризме и строится.

Воду для тушения привозят по минерализованной полосе

Пересев из микроавтобуса в пожарные «уазики», в лес въехали по просёлочной дороге, которая в какой-то неуловимый момент пре­вратилась в свежую, недавно прочищенную тяжёлым бульдозером минерализованную полосу. Это стало заметно по вывороченным из земли каменным глыбам, швыряющим машину вверх, вниз, вправо, влево. Едем, скорее – пробираемся по лесу в восточном направлении. Всё больше едкого дыма. Вот уже слева, с северной стороны, и первые головёшки. Дымящиеся пни, колодины. Прямым телеграфным столбом поднимается струя густого дыма из тлеющего муравейника. Появились первые «живые» языки пламени на некоторых пнях и валежинах. Гарь перемежается участками живого леса. Пожар, спускаясь сверху, пробился к минерализованной полосе отдельными неширокими языками и, упёршись в голую землю, остановился. На обочине, через примерно равные расстояния – лесные пожарные в робах и касках с ранцевыми лесными огнетушителями за плечами. Они лес не тушат. В этом месте они, говоря профессиональным языком, окарауливают кромку. Следят, чтобы огонь не перебрался через минполосу на другую сторону по упавшему дереву с отгоревшими корнями, не перелетел по ветру горящей веточкой хвои. Справа, к югу, лес густой и совсем зелёный. Только очень сухой. Это чувствуется  даже через окно «уазика». 

Робы и каски у лесных огнеборцев очень разные не потому, что они оделись кто во что горазд, а потому, что собрали их сюда не только из разных субъектов федерации, но и из разных ведомств. Здесь, на этом конкретном пожаре № 59, работает более 130 человек –  лесная охрана из нескольких лесничеств Агентства лесного хозяйства Иркутской области,  пожарные-десантники федерального резерва авиалесоохраны из Хакасии, подразделения МЧС из Красноярска. 

На пожаре – как на войне. Никакой демократии и никакого плюрализма. Руководитель тушения пожара, разумеется, может и даже должен советоваться с опытными коллегами, прислушиваться к подсказкам и советам, основанным на параллельном опыте. Но, взвесив и оценив разные точки зрения, решения, обязательные для исполнения всеми, он принимает единолично. В таких условиях, когда не просто рядом, а вместе работают хоть и опытные, но малознакомые люди, нередко возникают психологические проблемы с «притиркой». Многие считают собственный опыт, накопленный десятками, а то и сотнями потушенных пожаров, самым правильным и самым эффективным. Кто-то не сомневается, что его ведомственная принадлежность выше и значимее. Не всякий заслуженный ветеран готов безоговорочно подчиняться незнакомому «мальчишке», который по возрасту годится ему в сыновья, а то и во внуки. В обыденной жизни это мелочи, но на крупном и сложном таёжном пожаре может стать большой проблемой, способной привести не только к провалу дела, но и к трагедии. Не случайно первый вопрос к Валентину Шлыку, инструктору одной из групп Хакасской группировки авиалесоохраны, – случались ли несогласованные действия и ведомственные нестыковки? Его категоричное и уверенное «здесь такого нет и с самого начала не было», как мне показалось, чуть прибавило оптимизма начальству, хотя убедило не сразу. 

По оперативным данным Иркутского лесопожарного центра, вчера утром на территории области продолжали гореть
и дымить 20 лесных пожаров, из которых четыре локализованы

– Даже в одной группе  бывают сложности притирки, когда новые люди появляются, – то ли спрашивает, то ли утверждает Павел Безматерных.

– Не было! – утверждает пожарный десантник из Хакасии. – Ваш лесничий работает профессионально. Принимает правильные решения. Он склонен прислушиваться к советам. Руководит тушением пожара чётко. Участок, на котором работаем, мы изучили и чётко его себе представляем. Понимаем цели и задачи, знаем, куда движемся и зачем. Мы находим общий язык. Столкновения лбами, кто старше и главнее, – вот этого нет. Работаем на результат все вместе. 

– Ну а какие-то опасные, неприятные моменты у вас были? – спрашивает Иван Валентик.

– Непредсказуемо опасных не было. А предсказуемо опасные моменты, которые мы в состоянии конт­ролировать, были. Они возникают часто. Здесь сложность какая? Вот сейчас часть действующей кромки пожара идёт по мочажине. Там очень много торфяника, он тлеет. А здесь непонятная роза ветров в определённом участке. Буквально километр на полтора. Раздувает огонь очень хорошо. И сейчас, когда мы начинаем встречный отжиг, важно укараулить именно этот опасный участок… 

Предсказуемо опасных проблем, как выяснилось из разговора с Валентином и его коллегами, здесь, как и на любом крупном пожаре, оказалось с избытком. Но предсказуемыми они стали только благодаря богатому опыту. На одном из участков, подлежащих отжигу, как выяснилось, много хвойного подроста. Его необходимо вырезать, прежде чем сюда придёт пламя. Иначе по хвое молодых сосёнок огонь как по лестнице доберётся до крон взрослых сосен. А верховой пожар, поддержанный ветром, легко перепрыгнет четырёх-шестиметровый противопожарный разрыв, который прокладывается уже много дней. И ещё, как рассказали другие участники тушения леса, при прокладке минполосы в этом конкретном месте мало снять с поверхности растительный покров. Необходимо ещё и тщательно запечатать грунтом и мелкими камнями все пустоты между каменными глыбами, по которым обустраивается противопожарный разрыв. Дело в том, что под камнями и между ними скопилось большое количество лесной органики. Не дай бог, скатится в ямку горящий уголёк. Тление уйдёт под каменную россыпь и, проблуждав там много дней, может выйти на поверхность новым пожаром в любом месте, которое рассчитать заранее никакой опыт не поможет. 

– Одно пожелание есть, – говорит Валентин Шлык, когда у начальства иссякли вопросы к нему. – Оно, может быть, эфемерное… Но… – мне показалось, что мужественный лесной пожарный как-то вдруг застеснялся и, наверное, не решается сказать о чём-то личном. – При сегодняшней системе мы приезжаем всегда к уже распущенным пожарам, с которыми справиться в кратчайшие сроки, как обещал недавно министр МЧС, просто невозможно. В том состоянии, в каком они уже находятся, потушить их за несколько дней невозможно в принципе. 

– Авиалесоохрана всегда работала на упреждение, – подхватил мысль кто-то стоящий рядом. – В Якутии мы в этом году так и сделали. Сейчас опыт уже тиражируется…

Умные люди говорят, что новое очень часто оказывается хорошо забытым старым. Проблема, поднятая инструктором группы пожарных десантников, совсем не нова. Я слышал о ней многократно и от иркутских работников лесного хозяйства, и от профессионалов пожарной парашютно-десантной службы Иркутской базы авиационной охраны лесов. И Владимир Гришин сегодня в автобусе тоже говорил журналистам об этой проблеме, которая, как он надеется, может быть решена к началу будущего пожароопасного периода. Дело в том, что существующее законодательство не позволяет пожарным десантникам федерального резерва авиалесоохраны принимать участие в тушении лесов до тех пор, пока в горящем субъекте федерации не будет официально объявлена чрезвычайная ситуация. В том числе и потому, что полномочия по защите лесов от пожаров переданы с федерального на региональный уровень. 

– Мы федеральный резерв и не можем дублировать функции субъекта, не можем тушить простые пожары, – объясняет Владимир Евгень­евич. – Мы созданы только для ликвидации чрезвычайных ситуаций. А на практике получается нелепость. Вот началась весна. Пожарная ситуация в Забайкальском крае, к примеру, развивается крайне негативно, но по параметрам она ещё не достигла уровня чрезвычайной. Наши люди там сидят, но использовать их для предотвращения чрезвычайной ситуации нельзя. Это будет нецелевым расходованием федеральных средств. 

Владимир Гришин высказывает уверенную надежду, что уже на нынешней осенней сессии Дума рассмотрит ряд предложений Рослесхоза, которые снимут нелепые и нелогичные ограничения, чтобы специалисты федерального резерва авиалесоохраны могли вступать в борьбу с лесными и другими ландшафтными пожарами вовремя, чтобы они занимались не ликвидацией чрезвычайных ситуаций, а предотвращением условий для их формирования.  

…Усталый лесник со специальной горелкой устало и грустно направился в сильно задымлённый, но пока ещё живой лес. Пошёл не тушить его, а поджигать. Отсюда, от свежей минерализованной полосы, от проложенного противопожарного разрыва навстречу приближающемуся огню сегодня будет пущен встречный пал. Сложное, рискованное мероприятие. Высший пилотаж в лесопожарном деле. Учитывается сила и направление ветра. Учитывается влажность растительности на земле. Надо, чтобы трава и мелкий кустарник достаточно подсохли от утренней росы и могли гореть ровно, устойчиво. И надо поймать такой момент, когда растения сохраняют ещё достаточно влаги, чтобы огонь не превратился в неуправляемый шквал, не вырвался из-под человеческого управления. Встречный низовой отжиг для леса – это почти как сложная хирургическая операция для человека, после которой пациент становится инвалидом. Но остаётся живым. 

Гарь во многих местах перемежается участками живого леса

Если бы лесных огнеборцев вовремя, в день обнаружения, собрали на этом пожаре, как и на всех других, зажжённых молниями вокруг Байкала, то и леса бы остались почти целёхонькими, и денег было бы сэкономлено много, и про режим ЧС никто бы даже не вспомнил за его абсолютной ненадобностью.  

Утром, посмотрев пожарную сводку, по привычке вышел на балкон. Но солнца не увидел. Не потому, что дым, а потому, что тучи и дождь. Интересно, дотянулся ли он до Курети, где дожди много нужнее, чем на городском асфальте.