Бой местного значения
Берега прибайкальской реки Паньковки в 1918 году стали ареной кровопролитного сражения
История Гражданской войны, как и любой другой, складывается из больших сражений, известных широкому кругу людей и множества небольших эпизодов, о которых знают лишь историки и краеведы. Об одном из таких боёв, незначительном в масштабах Гражданской войны в целом, но очень ярком и важном для истории региона, и пойдёт речь.
Середина лета в 1918 года в Южном Прибайкалье не была тихой и спокойной – полыхала Гражданская война, 11 июля войска красных оставили Иркутск. Части белых, при поддержке чехословаков, продвигались на восток: 15 июля они заняли Култук, 16-го – станцию Байкал, к трём часам дня 20 июля с боем заняли станцию Слюдянка, 24 июля – станцию Утулик, 26 июля – станцию Мурино.
Воспользовавшись тем, что тоннель № 39 на Кругобайкальской дороге был подорван и белые были вынуждены наступать авангардным отрядом без поддержки артиллерии, командование красных сосредоточило в районе станции Выдрино и деревни Снежная ударную группу, которая 29 июля 1918 года перешла в контрнаступление. Восточнее станции Мурино развернулись ожесточённые бои. Продвижение белых было остановлено, при поддержке бронепоезда красные оттеснили их за реку Паньковку. Берега этой небольшой реки стали на несколько дней ареной кровопролитного сражения.
В первом номере журнала «Военная быль» за 1993 год А. Езеев опубликовал подборку документов «Солзан. Из истории Гражданской войны на Востоке России летом 1918 года». Вот как описываются события тех дней в Журнале боевых действий 1-й Томской Сибирской стрелковой дивизии белой армии: «…29 июля. Прибыл на станцию Утулик Барнаульский полк, заняв одной ротой станцию Мингатуй (Мангутай – С.Т.). Противник – на станции Выдрино. В 16 часов красные пошли в наступление с двумя бронепоездами. Параллельно двигались цепи мадьяр. Со стороны деревни Снежная по тракту тоже шли цепи противника. В обход противника была выслана 1-я рота 3-го Томского полка для взрывания путей. В 19 часов 30 минут завязался бой, для поддержки высланы две роты 2-го Томского полка с пулеметами. Сведений о результате боя не поступало. 30 июля. Бой продолжается. Противник получил сильное подкрепление. Предполагаемый взрыв железнодорожного пути не произошёл, благодаря чему броневики противника подошли на близкое расстояние к нашим частям и обстреливали их шрапнельным и пулемётным огнём. Со стороны Байкала наши части обстреливались из орудий парохода «Ангара». Красные, под прикрытием артиллерийского огня, переходили несколько раз в атаку. Но эти атаки были нами отбиты. 1-я рота 3-го Томского полка из обхода ещё не вернулась. Наши части отошли на левый берег реки Паньковки. 31 июля. В 17 часов противник, получив сильное подкрепление, под прикрытием артиллерийского и пулемётного огня стал неоднократно переходить в атаку и в 20 часов прорвал и охватил наш правый фланг. Ликвидировав этот прорыв, наши части стали под прикрытием Барнаульского полка отходить на новые позиции – на высоты к западу от станции Мурино. При отходе было взорвано в нескольких местах железнодорожное полотно».
полковника Укке-Уговца
Рапорт командира 1-го эскадрона 1-го Томского кавалерийского дивизиона штабс-капитана Плотникова начальнику 1-й Сибирской дивизии Средне-Сибирского корпуса, составленный 1 августа 1918 года, содержит подробное описание прошедшего сражения: «…В 19 часов 29 июля, когда части заняли позицию на левом берегу реки Паньковки, мною было приказано вновь разобрать путь впереди мостов железной дороги, что и было выполнено 2-м и 4-м взводами. Пулемёт эскадрона занял позицию на левом фланге общего расположения наших частей рядом с пулемётом 3-го Томского полка, согласно приказанию командира того же полка. Задачей пулемётов была охрана подступов левого фланга по тракту, через деревянный мост и по железнодорожному пути, а также охрана переправы. В течение вечера было сооружено пулемётное гнездо и установлена охрана пулемёта из бойцов 4-го взвода. Ночью противник, используя отсутствие артиллерии с нашей стороны, при освещении костров исправлял разобранные нами пути на дальнем от реки расстоянии. 30 июля в 8 часов утра с разъезда Паньковка вышел бронированный поезд и стал продвигаться вперед, исправляя разобранные нами пути на повороте линии. Около 12 часов с поезда стали выходить красные и рассыпаться в цепь от линии железной дороги до берега Байкала, делая перебежки по направлению к деревянному мосту на тракте. Наши пулемёты обстреливали противника, находясь всё время под сильным артиллерийским огнём, причём шрапнели разрывались в весьма близком (1-2 сажени) от пулемётного гнезда расстоянии.
Около 16 часов к мосту подошли ещё два поезда с пополнениями. Несмотря на ещё более интенсивный огонь противника из орудий и пулемётов, все попытки противника перехода реки были остановлены весьма удачной стрельбой нашего пулемёта и соседнего, единственных защитников всего левого фланга нашей позиции.
Спустя некоторое время расположение наших пулемётов было обнаружено благодаря открытой местности и отсутствию натуральной маскировки.
Одновременно с появлением броневиков показался ледокол «Ангара», который подошёл к нашему левому флангу на расстояние около 1 1/2 верст, зашёл в тыл нашим окопам и стал обстреливать нас из орудий и пулемётов.
Положение пулемётов, находившихся под перекрёстным огнём, было особенно тяжёлое. Несмотря на это, они энергично действовали, засыпая противника градом пуль. Офицеры пулемётной команды, подпоручик Часовников и подпоручик Лупиш, вели наблюдение за действиями пулемёта и противника, во время которого первый из них был тяжело ранен пулей в шею и, и после передачи медицинскому персоналу, скончался.
Обстрел противником в нашей позиции продолжался всю ночь.
Рано утром 31 июля противник возобновил наступление по всему фронту, причём наши пехотные части стали отступать. Попав под фланговый огонь противника, наши пулемётчики пытались переставить пулемёт для нового обстрела наступающего противника. В это время пулемёт наш был подбит огнём неприятеля и приведён в негодность, а начальник команды подпоручик Лупиш был ранен разрывной пулей в живот. После донесения в штаб 3-го полка о выбытии из строя двух номеров и пулемёта (осталось всего три человека безо всякого прикрытия) было приказано оставшимся пулемётчикам выйти, по мере возможности захватив с собой подбитый пулемёт. Последнее оказалось невозможным, оставшиеся три бойца из пулемётчиков, работая беспрерывно 1 1/2 суток, не в силах были вынести не только пулемёт, но и раненого смертельно товарища. Они ушли под градом пуль, захватив с собой лишь затыльник от кольта.
В штабе полка, отступавшем назад, не оказалось санитаров, которые бы могли перенести раненого в тыл. Впоследствии одиночно отступавшие люди передали, что подпоручик Лупиш покончил с собой выстрелом из нагана».
Из рапорта следует, что эскадрон был придан второму и третьему Томским Сибирским стрелковым полкам. В реляции командира 3-го Томского Сибирского стрелкового полка полковника А.Г. Укке-Уговца указано, что отступление белых от деревни Снежной и станции Выдрино началось в 16 часов 29 июля, к 23 часам была оборудована и занята новая позиция на левом берегу реки Паньковки. Около трёх часов утра 30 июля началось первое наступление красных войск, которое, вероятно, следует считать разведкой боем. С девяти до одиннадцати часов утра красные осуществили доставку по железной дороге и высадку войск, после чего предприняли ещё одну попытку штурма укреплений белых, закончившуюся неудачей. В восемь часов вечера после артиллерийского обстрела с ледокола «Ангара» и бронепоездов красные предприняли ещё один штурм, но были отбиты. В четыре часа утра 31 июля последовала новая атака, которая также была отражена. Через два часа началось наступление на оба фланга белых, закончившееся успехом красных к восьми утра. Потери белых за три дня боёв убитыми, ранеными и пропавшими без вести Укке-Уговец оценил в 120 человек. Капитан А.А. Кириллов, сражавшийся на стороне белых, в своих воспоминаниях, изданных в Праге в 1928 году, указывал, что «сибирские войска (до 1200 бойцов) вынуждены были после жестокого боя под станцией Паньковка, где с нашей стороны выбыло не менее 20% убитыми и ранеными, отойти к станции Солзан». Таким образом, Кириллов оценивает потери белых в 240 человек.
В полной мере использовать результаты своей победы красные не смогли: увлекшись преследованием, они были окружены и уничтожены белыми у станции Солзан через несколько дней.
у реки Паньковки уже два года являются местом проведения совместных работ Музея истории города Иркутска имени А.М. Сибирякова и поискового отряда «Байкал»
Частично сохранившиеся до нашего времени позиции белых у реки Паньковка уже два года являются местом проведения совместных работ Музея истории города Иркутска имени А.М. Сибирякова и поискового отряда «Байкал» из Иркутского техникума авиастроения и металлообработки. Молодые бойцы поискового отряда во время проведения сборов учатся разбивать лагерь, получают первые навыки полевых работ. По результатам двух непродолжительных экспедиций можно сделать некоторые выводы, уточняющие информацию, содержащуюся в документах и материалах.
Так, установлено, что позиции белых подвергались массированному артиллерийскому обстрелу с применением не только трёхдюймовых шрапнелей, но и гранат большего калибра (возможно, 107 или 122 мм). Поскольку на ледоколе «Ангара» были установлены только пулемёты и трёхдюймовые (76,2 мм) пушки, можно предположить, что орудия более крупного калибра устанавливались на бронепоезда.
В литературе обычно указывается, что красные превосходили своих противников количественно, имели артиллерию. Белые части могли противопоставить этому только лучшую организацию и качественную индивидуальную подготовку бойцов. По результатам работ можно утверждать, что противоборствующие стороны использовали почти одинаковое стрелковое вооружение, основным оружием бойца являлась русская трёхлинейная винтовка. При этом красные использовали различные (по году и месту производства) боеприпасы, в том числе устаревшие, выпуска до 1908 года, а белые преимущественно – патроны, выпущенные в 1916-17 годах американскими фирмами Remington Arms Co, Winchester, U. S.С.Со. Ограниченно во время боёв применялись японская винтовка «Арисака» – предположительно, красными, и австро-венгерская «Манлихер» – предположительно, белыми.
В реляции А.Г. Укке-Уговца указано, что «потери получились преимущественно от артиллерийского огня, от ружейного предохраняли хорошо оборудованные окопы». В ходе работ установлено, что фортификационные сооружения представлены преимущественно индивидуальными стрелковыми ячейками, ходы сообщения не выявлены. По местам скопления стреляных гильз можно сделать заключение о том, что бой вёлся и вне окопов.
Останков погибших бойцов не найдено, вероятно, после боя они были собраны и захоронены. П.А. Новиковым на основании анализа метрических книг сделан вывод о том, что белые хоронили убитых не на местах сражений, а доставляли для погребения в родные города погибших. Погибшие красные бойцы, вероятно, были захоронены в братской могиле, уничтоженной при расширении железнодорожного полотна.
Собранные музейщиками и поисковиками материалы будут представлены в Музее истории города Иркутска на выставке к 100-летию начала Гражданской войны.
