Доброжелательность как основа 

– Давным-давно я брала интервью у вашего отца, он с гордостью рассказывал, что когда-то в Иркутске был один Шпрах, но постепенно представителей этой фамилии становилось всё больше. Вы из семьи с крепкими традициями, родственными узами, и, надо полагать, это ощущение клана всю жизнь сопровождает вас и остальных Шпрахов. Так и есть?

– Мне очень приятно, что вы вспомнили папу – три года назад его не стало, но мы всегда будем его помнить и любить. Фамилия наша появилась в Иркутске в 1947 году, когда он приехал сюда после окончания Харьковского военного авиационно-технического училища. Долго служил в ИВАТУ, в 1949 году женился – так появилась семья, я был первенцем, затем родилась сестра. Папа был военным, но хотел, чтобы я стал математиком. Он сам прекрасно знал математику, а я учился в 11-й математической школе. Окончил её с золотой медалью, но желания профессионально заниматься математикой у меня не появилось. Помню, как после окончания школы мы шли по набережной, сначала зашли в университет, на физмат, а мама и бабушка мечтали, чтобы я был врачом, и повели меня на экскурсию в мединститут. 

– Вы послевоенный ребёнок, родились через 5 лет после войны. Это, наверное, отложило какой-то отпечаток на личность? 

– Не скажу, что в детстве сильно чувствовал последствия войны. Помню я себя лет с 4-5, значит, после войны уже прошло лет 10. Лишь спустя годы, мне кажется, наше поколение поняло, какая это была страшная година. А первое настоящее празднование Дня Победы состоялось в 1965 году. И мы, родившиеся в пятидесятых, конечно, знали о войне со слов родителей, которые как раз были детьми в это время. Мне папа много рассказывал, он был в начале сороковых в Москве, затем семья эвакуировалась, другие родственники тоже воевали и рассказывали о войне. У нас в семье сложилась традиция петь песни военных лет, всё началось от родителей, они хорошо пели и знали много таких песен. 

– Детство прошло в городке ИВАТУ?

– Нет, сначала мы жили по адресу Седова, 29 – там потом построили Музыкальный театр. Это был частный дом, где родились и жили моя прабабушка, бабушка, мама. Некоторые награды мне вручали в музтеатре, и я всегда подчёркивал, что на этом месте стоял дом моего детства. А в городке ИВАТУ мы стали жить с 1960 года, папе дали квартиру. Самые добрые мои воспоминания как раз о детстве той поры, оно у нас весело проходило. Сделал уроки – бежишь на стадион рядом с домом, в нашей жизни было много спорта, игр, мы и сами играли с курсантами училища, и болели за них. Я очень переживал вместе с папой, когда ИВАТУ не стало. 

– Детство в военном городке тоже ведь оставило свой след?

– Конечно. Я как человек, воспитанный в военной семье, люблю дисциплину. Я видел, как ведут себя военные люди, видел обязательность, порядочность, аккуратность, не говоря уже обо всём остальном. Поэтому, например, я всегда негативно реагирую на опоздания. Считаю очень важной исполнительскую дисциплину – если есть приказ, его нужно выполнять. 

– Последний вопрос о детстве, прежде чем мы перейдём к мединституту. Мне показалось, что членов вашей семьи объединяет доброжелательность. А Олег Табаков как-то сказал, что первая примета интеллигентного человека – это именно доброжелательность. Помимо этого, какие ещё важные черты вы вынесли из семьи? Те, что вам помогали в жизни, может быть, вели вас, как добрая звезда нас иногда ведёт?

– Вы правильно подметили: доброжелательность – это как раз черта моих родителей, моих дедов и бабушек. Когда я был мальчишкой, мне казалось, что это совершенно естественно. А когда я стал взрослым и видел недоброжелательность вокруг, понял, насколько это важное и не такое уж распространённое качество. Другие семейные черты – порядочность, честность, желание помочь людям. Именно этому нас учили родители. Я вижу, что люди, которые могут решать проблемные для других вопросы, делятся на две категории: те, кто при встрече ищут причины для отказа, и те, кто думают, как и чем помочь. Я работаю с больными, тут вопросов быть не может, всегда ставится задача помочь по максимуму. Но речь идёт не только о пациентах, просто люди или сотрудники моей академии нередко приходят с просьбами. И ты получаешь удовлетворение, если помочь удалось. Папа такой был, мама такая до сих пор, и своих детей я этому учу. 

– А в профессии врача честность и доброжелательность приветствуются, необходимы или без них можно обойтись?

– Важнее даже не доброжелательность, а доброта. Врач должен быть мудрым, опытным и добрым, уметь понимать пациента, иметь желание ему помочь, пережить с ним его боль. Часто бывает, что приходится общаться не только с самим пациентом, но и с его родителями или с детьми. Когда всё относительно понятно, когда понимаешь, что можешь помочь и видишь хороший результат, это проще. А вот когда ситуация клинически непростая, здесь сложнее. Но врач должен уметь разговаривать с родственниками своего пациента. Ведь соучастие – это синоним доброты.

Три главных учителя 

– Как вы прошли такое испытание, как учёба в мединституте?

– Желания бросить учиться никогда не было, точно так же, как никогда и не было легко. Учёба в мединституте – это постоянное напряжение, если ты действительно хочешь стать врачом. Первые два курса теоретические, много зубрёжки, а с 3 курса начинаются клинические дисциплины, тогда учёба становится по-настоящему интересной. Пропедевтика внутренних болезней, общая хирургия и так далее. Появляются так называемые «узкие» специальности. Для меня главной стала неврология. 

– Как вы поняли, чем вам нужно в итоге заниматься?

– Я стал неврологом исключительно благодаря общению с профессором Хаим-Бер Гершоновичем Ходосом. Это врач с мировым именем, первый почётный гражданин Иркутска, человек, проживший прекрасную жизнь. Он практически до последних дней своих 95 лет работал. Мудрейший был человек, настоящая звезда неврологии. Когда на 4-м курсе он начал читать нам лекции, мне по-настоящему стало интересно, я записался в кружок нер­вных болезней. Дальше на моём пути встретились ещё два человека, которым я очень благодарен. Это профессор Евгений Михайлович Бурцев, чей портрет висит в моём кабинете. Он в 1976 году приехал из Иванова в Иркутск молодым профессором заведовать кафедрой нер­вных болезней в Иркутском медицинском институте. Я тогда был молодым специалистом, работал в факультетских клиниках. Бурцев сразу увлёк меня научными исследованиями. А докторантуру я заканчивал во Втором Московском медицинском институте у академика РАМН, профессора Евгения Ивановича Гусева. Три года работы с ним мне тоже много дали. Общение с этими тремя учителями, яркими представителями демократического стиля руководства,– это не только общение в плане развития как врача и учёного, я учился у них человеческим взаимоотношениям. В плане моего профессионального роста они сыграли ведущую роль. 

– Вы прошли огромный профессиональный путь, с 2007 года являетесь ректором академии. Главные задачи этой структуры и себя на этом посту в чём видите?

– Я пришёл в иркутский ГИДУВ в числе первых сотрудников. В марте 1979 года приказом министра здравоохранения СССР Петровского в Иркутске был открыт институт усовершенствования врачей, первыми кафедры были кафедры терапии, хирургии, организации здравоохранения. А в январе 1980 года открылась кафедра неврологии, которую возглавил Евгений Бурцев, а я стал первым ассистентом кафедры. Ни у кого из нас, молодых ассистентов, не было педагогического опыта. Во время первых циклов повышения квалификации, которые проводились нашей кафедрой, мы слушали лекции профессора Бурцева и сами учились. В 1983 году я защитил кандидатскую, в 1993 году – докторскую диссертацию, был назначен проректором по научной работе. Уже 22 года, как я заведую кафедрой неврологии и нейрохирургии. В 2005 году стал проректором по учебной работе, а в 2007 году был избран ректором.

– Какую главную цель вы ставили перед собой как ректор?

– Я с удовольствием вспоминаю, как озвучивал свою предвыборную программу и говорил о том, что считаю реальным и необходимым пре­вратить наш институт усовершенствования врачей в Академию последипломного образования, что по статусу на порядок выше. Но чтобы достичь этого, нужно было сделать очень много, например, в десятки раз увеличить научную, учебно-методическую продукцию. Мне кажется, что большинство сидящих тогда в актовом зале думали, что это красивые слова претендента на пост ректора. С гордостью могу сказать: через три года мы проходили аккредитацию как институт, и члены комиссии увидели, что у нас все показа­тели уже не институтские, а академические. И через год мы прошли повторную аккредитацию уже как академия. Это была моя главная задача как ректора и главная моя гордость. Я очень благодарен своему коллективу: трудиться в то время было непросто. Гораздо спокойнее было работать как прежде, никто у нас статус института бы не отнял. Никакой материальной заинтересованности у сотрудников тоже не было – финансирование академии не отличается от финансирования института. Но престиж для многих моих коллег, по-настоящему болеющих за академию, оказался очень важен. Ещё важный момент, которым я горжусь – это остепенённость, есть такой термин в науке, преподавателей. У нас один из самых высоких процентов (89,9%) кандидатов и докторов наук среди медицинских вузов страны. Я помню, как некоторые из них начинали лаборантами, ординаторами, а сегодня они уже профессора. 

– И для региона ведь важно наличие такого учебного заведения?

– Конечно. Мы всегда с гордостью подчёркиваем, что Иркутск – один из немногих городов, где есть и медицинский университет, и академия последипломного образования. И каждый из нас занимается своим делом: основное для медицинского университета – это обучение студентов; наша же главная задача – дополнительное профессиональное образование. Сегодня ему уделяется огромное внимание, ведь мы активно переходим на так называемое непрерывное медицинское образование. Если раньше перед врачом стояла задача учиться раз в пять лет, то сегодня этого недостаточно. И одна из важнейших задач, стоящих перед нами, – реализация правила «Образование не на всю жизнь, а через всю жизнь». Это и участие в научно-практических конференциях, и дистанционное обучение, и подготовка научных статей, где каждый врач может проанализировать результаты своего труда. 

– Вы как руководитель какого стиля общения придерживаетесь?

– Демократического. Я перенял этот стиль у моих учителей. Уверен, что выполнение заданий и распоряжений должно основываться на уважении к начальнику, а не на страхе перед ним. Если всё строится на страхе, в любой момент такой человек может подвести. А человек, тебя уважающий, не подведёт ни тебя, ни коллектив. 

– Но при этом вы по-прежнему консультируете, от практики не отказались?

– Отказаться от неё невозможно. Есть пациенты, которых я как врач веду на протяжении десятков лет. К сожалению, среди нервных болезней есть те, что на всю жизнь. И моя задача – сделать эту жизнь достойней. Приятно, когда приходят на консультацию пациенты, которых я начинал лечить, когда был совсем молодым врачом. Лечебная работа, безусловно, на всю жизнь. А вообще-то наша работа триединая: учебная, лечебная и научная.

Жить одной большой семьёй 

– Давайте обратимся к другой, не менее важной части вашей жизни. Без семьи ведь невозможно не только женское, но и мужское существование.

– Конечно, и для меня семья очень важна. Я сам рос в прекрасной семье, взаимоотношения родителей для меня всегда были примером. Что очень важно – женившись, я остался жить в родной семье. Многие удивляются, но мы живём одной большой семьёй до сих пор. Но у меня был взгляд однозначный – я не представлял, как можно покинуть свой дом. Все эти годы мы дружно и хорошо живём, и наше общение, кроме удовольствия, ничего не доставляет. Я всегда мог посоветоваться с родителями, в том числе и на профессиональные темы, поделиться с ними успехами. Сейчас сыну 37 лет, дочке 26 лет, у каждого своя семья. Но мы часто проводим время вместе, есть постоянное желание встречаться. Почему я ярый противник того, чтобы дети уезжали учиться в другие города. Я считаю, что дети должны быть рядом, чтобы была возможность им помочь, не оставлять их один на один с непростой жизнью. Мы имеем возможность хотя бы раз в неделю собираться, я уже не говорю о праздниках. Это очень важный принцип жизни – быть рядом с детьми. Моему внуку 12 лет, для меня это сейчас главная радость. Говорят, что он похож на меня и внешне, и по характеру. Внуки вызывают совершенно особые чувства, поверьте мне. 

– Я вижу перед собой гармоничного, состоявшегося, счастливого человека, спокойного и уверенного. Я права?

– Абсолютно. У меня есть всё, что нужно для наполненной жизни – прекрасная семья, любимая работа, интересное хобби. Я в детстве занимался музыкой, учился играть на пианино, аккордеоне, потом начал писать стихи. В студенчестве были КВН, студенческий театр эстрадных миниатюр. И многие песни на музыку местных композиторов, что звучат в Иркутске, написаны мной. На следующий год 30 лет исполнится песне «Солнечный Иркутск», мне приятно, что она стала почти народной, выиграла конкурс «Лучшая песня об Иркутске». Недавно было 100-летие нашей 11-й школы, а 40 лет назад я написал песню «Одиннадцатая». А нынче мы вспомнили эту песню, я с удовольствием её записал и исполнил. Мне нравится этим заниматься, это украшает жизнь.

Биографическая справка: 

Владимир Шпрах – известный в России и за рубежом врач-невролог, профессор, доктор медицинских наук. Основное направление его научных исследований – эпидемиология, ранняя диагностика, клиника, профилактика и лечение сосудистых заболеваний головного мозга. Автор 455 научных трудов, имеет 21 патент на изобретения. Возглавляет научную неврологическую школу. Под его руководством выполнены и успешно защищены 10 докторских и 49 кандидатских диссертаций. Лауреат премии губернатора Иркутской области по науке и технике. Заслуженный деятель науки РФ, заслуженный врач РФ. Почётный гражданин Иркутской области. Награждён орденом Почёта.