– Сергей Владимирович, если не считать двух первых губернаторов – долгожителей в качестве главы региона, вы этим маем «побили» рекорд пребывания в должности трёх предыдущих губернаторов. Я считал.

– Правда? Я не знал. У вас, историков, особое отношение к цифрам и датам, наверное, правильное.

– Понятно, что «спортивный» аспект вам безразличен, но всем нам небезразлична политическая стабильность. На ваш взгляд, Иркутская область вышла из периода политической турбулентности?

– У меня тоже есть любовь к точности. И важен не мой взгляд или мнение. Говорить должны факты, а на фактическое положение дел никак не влияют, скажем, попытки разного рода спекулянтов и политтехнологов работать адресно по разрушению каких-либо позиций губернатора. 

Мы навели порядок в муниципалитетах. В Усть-Илимске эта работа ещё идёт, там нужно справиться с волюнтаристскими действиями арестованного в данный момент мэра, но мы, вместе с устьилимцами, справимся. Три года назад мы определились, что объективных противоречий между законодательной и исполнительной властью нет. Взаимодействие правительства области и Законодательного Собрания правоту такого подхода подтвердило. Если бы ситуация была турбулентна, политические стервятники воспользовались бы, например, сменой председателя Заксобрания для горячей политической кампании. У нас всё проходит спокойно и нормально, и очень важно, что это не просто позиция губернатора – это консолидированная позиция власти, которая включает и законодательную ветвь, и исполнительную. 

– В нормальной политической системе слышен голос политических оппонентов. В этом смысле Иркутская область нормальна. Возможно, я упрощаю картину, но на сегодня видны два вектора атаки на личность и дела губернатора – то, что называется «строительной оппозицией», и вдруг в этом году оказалось, что региональная организация КПРФ тоже в оппозиции, хотя в 2012–2014 годах этого за ними не наблюдалось. Как вы оцениваете мотивацию оппонентов, тех и других? 

– Мне, как политическому руководителю, высшему должностному лицу региона, необходима консолидация конструктивных сил. Риторика коммунистов достаточно постоянна, в преддверии выборов она обычно становится чуть резче. Но грамотное оппонирование необходимо – и это моя непреложная позиция. Я ведь выходец из Академии наук, люблю дискуссии, споры, поиск алгоритмов до принятия решения. Три года назад я и правда получил в наследие очень турбулентную политическую ситуацию. На мой взгляд, главным её пороком было отсутствие понимания действий властей жителями области. На сегодняшний день по-другому, и я не голословен – выборы на всех территориях показывают, что мы сумели построить диалог с жителями и, более того, он у нас действенный. Поэтому абсолютно нормально, что коммунисты да и все парламентские партии должны выставить своих кандидатов на губернаторских выборах. Я абсолютно далёк от мысли, что вот я единственный, нужно, чтобы партии нашли в нашей благодатной в плане личностей области своих кандидатов. Пусть ищут достойных людей и в строительной, и в промышленной сфере. Тогда мы будем в конкурентном поле показывать, кто что сделал, кому есть чем отчитаться, доказать нужность жителям, всему региону. Я очень благодарен за поддержку президенту и землякам; встречи в Иркутской области показывают, что люди одобряют наше направление движения. А умный спор с оппонентом, если он живёт интересами области, полезен делу.

О строителях. Без них не бывает развития. На мой взгляд, нет «строительной оппозиции». Есть позиция двух-трёх строителей, которые, как Александр Семёнович Битаров, перекладывают свои проблемы на плечи жителей и территории. Я, как губернатор, всегда поддерживал предприятие «Новый город», в том числе в соглашении с Фондом РЖС и во многих других случаях, потому что я заинтересован в комплексной застройке. Однако никогда не позволю эксплуатировать и область, и человеческие трудности жителей. Спекулятивно высокие цены были задраны в микрорайоне Союз, для которого была получена земля от Фонда РЖС именно для того, чтобы появился современный и недорогой микрорайон. Эти строители не выполнили такого обязательства, но считают: виноваты в том, что у них остановились продажи, не они, а область, «неблагодарные» люди, которые не хотят покупать у них жильё с неприемлемым соотношением цена-качество. Но расчищается дорога для других строителей, которые умеют возводить недорогие микрорайоны, причём по всей территории. 

Например, мы были в Братске – там идёт замена ветхого жилья на современный микрорайон – почти 18 тысяч квадратных метров. Микрорайон в Черемхове, микрорайон в Усть-Илимске. Работа по переселенцам, по ветхому жилью, по детям-сиротам. Да, очень сложно было восстанавливать масштабное строительство при разрушенной инфраструктуре, а разрушали её именно те строители, которые не хотели здоровой конкуренции и были при этом во власти. Строительная индустрия сейчас восстанавливается, а все трудности пытаются использовать деятели с теми же методами, которыми они 20–30 лет в Иркутской области оболванивали людей, чернили и клеветали на тех, кто им противостоял. К сожалению для них, жители области слишком умны и опытны, и распространяемая грязь через листовки, через клевету не находит у большей части населения поддержки – я это чувствую. Всё это, напротив, объединяет вокруг нас людей. Вот обманутые дольщики, мы все знаем, кто их обманул, их, казалось бы, легко запутать. Но они, наоборот, выходят и говорят: «Сергей Владимирович, мы вас поддержим». В Ангарске подошли ветераны и говорят, что им в ящик забрасывают политическую макулатуру. А бабуля 80 лет выходит и собирает со всех этих ящиков, ведёт разъяснительную работу за губернатора. 

Сергей Ерощенко: «Мне даже самому сложно поверить, что за такой короткий срок нам так немало удалось.
Столько недостроев, в том числе из наследия десятилетий, удалось ввести»

Таким образом, «строительные бароны» – а они не строители, именно «бароны» – достигают другого, обратного для себя результата. И я им благодарен за то, что они, хоть и с другими целями, усиливают активность жителей, чего мне и хочется. 

Вся система власти должна быть по методу, по стилю – «нечиновничья». Вы помните, мы с вами говорили, что у людей, работающих в социальной сфере, должна быть волонтёрская психология. 

Были в Усть-Илимске, руководитель центра сама перенесла онкологическую операцию. Мы пришли к детям: идеальная чистота в помещениях, ребятишки радостные, да, с проблемами здоровья, но элемент счастья, элемент добра – он в них основной. Они показали яблоки, которые повесили на дереве зимой, и мне советуют: «Сергей Владимирович, будет трудно, вспоминайте наши яблоки». Кстати, за каждым ребёнком в этом центре закреплён сотрудник МВД, который шефствует над ним.

 А люди, которые не несут добро, сами себя убивают. Диалога с губернатором они не получат, я слишком уважаю жителей Иркутской области и никогда ни в какие договорённости с разрушителями не вступлю. Это я говорил с первого дня работы.

– За прошедшие три года губернатор оказал решающее влияние на формирование исполнительной и представительной власти в трёх городах – Иркутске, Братске и Ангарске. Видимо, в ближайшем будущем и в Усть-Илимске. И это, кстати, не исчерпывающий список. Если кто-то считает это неверным, советую присмотреться к местным выборам в каком-нибудь штате Коннектикут и участии в кампаниях губернатора штата. Однако очевидно, что вы своими руками лишили себя возможности сказать при чьём-то провале: этот мэр – исключительно выбор населения. И добавили к ответственности за регион в целом точечную ответственность за территории. Вас не смутили дополнительные риски? 

– Абсолютно нет. Когда меня президент назначил, вы мне задавали вопрос, и я его помню: как я себя чувствую – комфортно или некомфортно, будучи назначенным, а не избранным. Я отвечал, что благодарен президенту за такой выбор и ответственно к этому отношусь, но и тогда был готов выйти к людям защитить свою программу. Сегодня легче, потому что у нас есть результаты, и выборы, на которые я пойду, – важный этап последовательного движения вперёд. Политическая система должна работать от президента, через губернатора, через мэра района и мэра поселения доходя до жителя. Это система зубчатая, всеобщей ответственности властей разного уровня. Когда вдруг, скажем, мэр Тулуна не решает проблему по своему муниципальному предприятию, у них бардак на автостанции и люди в антисанитарии коротают время, то я сразу же мгновенно получаю этот сигнал. И мы исправляем ситуацию. Я не хочу критиковать, допустим, предыдущего мэра Иркутска, но у меня было такое впечатление, что он на работе был гораздо меньше, чем за границей. К сожалению. И сегодня вместе с муниципалитетом наводим порядок в инфраструктуре города. 

Но мы действовали по всей области не административным ресурсом, а работали на выборах. Не суперволю и не нажим нужно было демонстрировать гражданам, наводя порядок в местной власти. Эта торопливость была бы ещё более непонятна людям. Мы использовали политический инструментарий, чтобы избранные мэры умели отвечать за большое и малое – знали экономику города и умели разумно поставить на улице светофор.

Так что дополнительная ответственность – она не тяготит. Она должна быть там, где требуют интересы дела. И у нас, и по всей стране. 

– Из чего складываются решения человека, должность которого связана с обработкой огромного потока информации, способной не только сориентировать в проблеме, но и ввести в заблуждение? Что для вас важнее – доверие к источнику, личный опыт, интуиция? 

– На самом деле важно, чтобы тебя не посетила мысль, что ты самый умный, самый способный и всезнающий. А к этому побуждают многие, особенно из ближнего круга, который склонен петь: вы самый красивый, вы самый-самый. И как только ты в это поверишь, ошибки не заставят себя ждать. Опять же, возвращаясь к предыдущему вопросу: конечно, легко победить, банально эксплуатируя административный ресурс, но мне лично такая победа не нужна. Как таким образом искусственно победишь – это отсчёт в обратную сторону, можно считать оставшееся время. И это нужно очень хорошо понимать. Важно, чтобы команда формировалась не абстрактно, не по принципу лояльности, а с точки зрения целевой направленности, и тогда появляются профессионалы, которые умеют заниматься инвестиционной политикой, способны организовать инвестиционный проект. Ведь Сухой Лог появляется сейчас на повестке дня не случайно. Мы три года этим занимались. К сожалению, ЛЭП пришлось вести не с Иркутского, а с Вилюйского каскада ГЭС. Этому проекту помогает и разумное льготирование предприятий, которые работают в Бодайбо. Я докладывал президенту, что мы этот проект подготовим к реализации. И заметьте, ни в коем случае не из-за того, что губернатор идёт на выборы. Это текущая плановая работа, которой занимаются специалисты. И вот таким специалистам, приносящим результат, ты доверяешь, ты с ними споришь до принятия решения. А уж решение, и к сожалению, и к счастью, оно на тебе, и ответственность на тебе. 

– Думаю, очень часто, пожалуй, каждый день, вы общаетесь с обычным человеком – в поездке, на улице, на рынке. Чем эти разговоры в 2015 году отличаются от встреч два-три года назад? 

– Три года назад, вы помните, мне было непросто, потому что меня плохо знали, воспринимали где-то как предпринимателя, как спортсмена, как учёного, и когда я говорил о той же индустриализации, о проектах по сельскому хозяйству, особенно на сельскохозяйственных территориях, – на меня смотрели, и я видел усталость в глазах людей. Они думали: «Да слышали мы уже, слышали». И нужно было суметь и доказать. Если честно, мне даже самому сложно поверить, что за такой короткий срок нам так немало удалось. Столько недостроев, в том числе из наследия десятилетий, удалось ввести. Мне всё время «Востсибправда» напоминает про Ледовый дворец. Три года нужно было обследовать конструкции и свайные поля. Мы это сделали и его достроим теперь.

Сибиряки – люди строгие, но благодарные. Построенные в некоторых деревнях школы, садики – единственно благоустроенная территория. Не буду скрывать, мне важно услышать искренние добрые слова. В Братске жители гордятся – сделали улицу. А приехали в Усть-Илимск: денег дали больше, а улица не появилась. Но и эту задачу решим. 

У нас есть экологические проблемы. Не только Байкальск, но и Усолье и Свирск. Обезвреживание мышьякового загрязнения в Свирске – это колоссальный успех для Иркутской области, потому что эти ядовитые отвалы провоцировали массу заболеваний. 

Самое главное, люди теперь понимают, что их не обманут. И я не стесняюсь сказать, что мы что-то ещё не успели сделать, но жители знают, что сделаем. 

– Давайте сделаем допущение, что вам предлагают на выбор возглавить Новосибирскую область, Красноярский или Забайкальский края, Республику Бурятия или Иркутскую область. Ещё одно важное допущение: представим, что вы свободны от чувства почвы, любви к малой родине и выбираете холодным разумом, как экономист и государственный деятель. Каков ваш выбор и что его определяет?

– Я нисколько не лукавлю, как раз по многим параметрам, как экономист, как политик с не очень большим, но опытом, могу сказать, что Иркутская область имеет высокую конкурентоспособность по отношению не только к названным территориям, но и в мировом масштабе. Потому что трудно найти такой агломерат, систему взаимодействия, развитую инфраструктуру и многое-многое ещё вплоть до геополитического положения, равные Иркутской области. И мы это доказываем. 200 миллиардов рублей мы отчисляем сейчас в федеральный бюджет. Это колоссальная цифра, на которую трудно было надеяться, и мы, заметьте, в кризисные времена, в этом году показываем стабильный рост. Тяжело, да, объективные трудности, эти скачки доллара, цен, спекуляции на этом типа уже упомянутого раскрученного ажиотажного спроса под Новый год на квартиры, которые никак не стоят заявленной цены. Это всё накладывает отпечаток на развитие, но, тем не менее, мы развиваемся. Так что проблемы выбора не существует, я точно знаю, сопоставляя перспективы, что Иркутская область опередит соседей, и мы уже по бюджету сопоставимы с теми, кто раньше для нас был недостижим.

– Развивая тему. Пятилетка – привычный для нас всех промежуток времени, ориентированный на качественные изменения. 2020 и 2025 годы в Иркутской области. Каков ваш прогноз на её «завтра» и «послезавтра»?

– Оптимистичный, потому что те цифры, о которых я иногда говорю, у меня всегда в голове до десятых. Мы хорошо понимаем: если не будем развивать месторождения, то к 2020 году истощатся те, что сегодня разработаны. Ресурсов ВЧНГ и ИНК всё равно не хватает. Президент нас поддержал по геологоразведке именно потому, что каждый рубль, вложенный государством, приносит десять рублей инвестиций частных компаний. Развитие месторождений необходимо, но мы не уповаем лишь на нефтегазодобывающую отрасль, исходя как раз из параметров будущего, делаем всё, чтобы быть готовыми к рынку потребления, переработки. И в этом отношении другого пути нет: ни у нас в Иркутской области, ни у соседей, ни у России в целом. Как ни абсурдно звучит, но, тем не менее, мы благодарны нашим партнёрам, как называет их президент, за санкции: это стимулирует к расширению производства, созданию рабочих мест и продуктивных проектов. И у нас есть заделы, потому что мы начали заниматься этим три года назад.

Поэтому в комплексе я очень оптимистично смотрю на вещи и считаю, что Иркутская область имеет хорошие перспективы. Мы сейчас 21 тонну золота добываем и считаем, что это очень много, но мы готовим Сухой Лог к освоению, а это 50 тонн золота. Вот такие цифры. И ведь вы же понимаете, Иркутская область могла в советские времена строить такие гиганты, как Усть-Илимский ЛПК, Братский ЛПК, ГЭС, и, по большому счёту, ничего не поменялось. В стране, в регионах 

огромный потенциал, политика президента восстанавливает былую мощь России. Мы обязаны думать о будущем, о развитии, не допустить разделения, конфронтации по национальному, территориальному принципу. У нас очень сложная гео­графия: не строить дороги – значит потерять Восток, не заниматься Дальним Востоком – Сибирь перестанет быть опорной территорией. 

Я считаю, наши программы будут нарастать по объёму каждый год. Три года назад у нас такого не было. Мы не могли в 20 программах участвовать по территории. А теперь иначе. Область – ответственный партнёр федерации. Нужно смотреть в будущее. И в 2025 год, и дальше. 

– Людям вообще интересно представить себе один день из жизни губернатора. Если можно, перескажите этот день – и деловую часть, и какие-то бытовые подробности: чай, кофе в течение дня, читаете в машине или успеваете отдохнуть в движении, часто ли летаете на вертолёте, самолётах, как с аэрофобией, хоть вы, конечно, в недавнем прошлом руководитель авиакомпании, и всё-таки обедаете на бегу или стараетесь поесть нормально. Как рабочий день губернатора организован?

– Вообще, это очень и очень важный и системный вопрос. Нужно уметь работать, а это умение и восстанавливаться, и оперативно проводить совещания. Я до минут борюсь за точность организации мероприятий и встреч в правительстве, иначе происходит безумная потеря времени. Если вы заметили, телефоны у меня не так часто звонят, и по одной простой причине – те люди, которым я даю номер и с которыми общаюсь, их очень много, но они тоже бережно относятся и к моему времени, и к своему. 

По поводу книжек. Вот я вам благодарен, вы кое-что мне даёте почитать, но возможность появляется практически только в самолёте, ко­гда летаю. Почему? Потому что дома, если даже книжка лежит, это перед сном полистать, почитать, и системного чтения, конечно, дома не получается. 

О рабочем дне. Он начинается рано, потому что у меня принцип такой: во сколько бы ни ложился, а вставать примерно ты должен в одно и то же время. Накладывают очень серьёзный отпечаток перелёты, изменения часовых поясов, но, тем не менее, когда ты встаёшь в шесть часов – полседьмого, у тебя есть возможность заняться спортом, попить кофе, почитать, собраться с мыслями, прийти на работу уже готовым. А то я зачастую наблюдаю, без раздражения, с жалостью, сожалением смотрю, когда люди приходят и тут же тянутся в столовую на чашечку кофе. Если бы это действительно соединялось с дискуссией и так далее, а то потеря времени зачастую. Рациональное использование времени называется производительностью труда на самом деле. И чем ты более в этом отношении организован, тем больше организованы твои коллеги. Здесь важны не окрики, важна система работы. Очень меня раздражает, когда я вынужден по объективным причинам (звонок какой-либо затягивается) держать кого-то в приёмной. В этот момент и сам неэффективен, потому что думаешь о том, что у других людей время отнимаешь. А день не резиновый, и важно не попасть в замкнутый круг бесконечных опозданий. И обязательно восстанавливаться. 

Вчера, приехав в 10 часов вечера – в одиннадцатом, после того как Татьяна меня покормила ужином (они-то поели пораньше), с сыном пошли погулять, посадили кедр. Мы план такой составили с Серёжей, он меня ждал – полили растение, пообщались. Общаться нужно не на диване или скамейке, мы вот вместе штаб строили. А то ведь жизнь – она летит. Вы спросили, Александр Владимирович, про аэрофобию, а я к этому просто отношусь – на всё Божья воля: в горах, на рафтинге, на плоту ли, на катамаране спускались по горным речкам, на самолётах, на вертолётах и в быту достаточно бывало опасностей. Как философы говорят, смотря на небо, на солнце: не забывай о гробовой доске. Мы все не вечны, нужно быть в ответе за каждый прожитый день. Мне очень нравится мысль: важно, чтобы ты каждый день проживал как целую жизнь и спрашивал с себя. Это пришло ко мне не сейчас. Так было и в Академии наук, и в предпринимательстве: работа – это не обязанность, а образ жизни. Работа, которая позволяет максимально быть нужным, полезным для территории, жителей, для себя в части самореализации, – это счастье. И ещё она даёт массу общения, а это взаимообогащение, даже если ты ведёшь диалог в каких-либо противоречиях, в спорах, всё равно это возможность задуматься.

– Как-то мы случайно разговорились с вами о романе «Шантарам» Грегори Давида Робертса. А ведь эта книга, кроме острой жизненной истории, наполнена и философскими размышлениями. А вы сами склонны к рефлексии, самооценке и переосмыслению текущих событий? В какой-то степени вы уже ответили «да», но можно поподробнее?

– Самое главное, если вы помните, эта книга о любви и о жизни. Я, кстати, дал тут человеку её почитать – уже очень долго не возвращает. На самом деле книга не простая к восприятию, если её осмысливать. Если просто её пробежать, она по объёму большая, тогда: «Ну да, толстая книжка». 

А ведь она о том, что трудности, которые тебе даны, нужно воспринимать как благо – иногда даже превозмогая боль. Вот я вернусь к началу нашего разговора: детишки с недугами живут и рисуют, не слышат друг друга или с помощью слуховых аппаратов пытаются понять, но, тем не менее, каждый другому помогает. Я задавал вопрос маленькой девочке (она ещё плохо говорит в четыре года), мальчишка, который сидел рядом, он за неё пояснил, помог ей, и всё это с добром. Вот такая забота о близких и далёких, стремление делать добро – нормально для человека. Это его вписывает в жизненное пространство. И помогает тот же «Шантарам» воспринять. На самом деле таких книг в моей жизни достаточно много, имеющих значение. Марк Твен же говорил: «Если ценить каждый день, то тогда у тебя будет получаться».

Нельзя допускать психологической усталости, купаться в раздражении. Спорить с людьми, которые льют грязь, деструктивно. Это саморазрушение – люди сами себя разрушают. Они потом исчезают, в том числе с политической арены, виня кого-либо, но на самом деле должны винить себя. Если сумеют это понять, тогда воспрянут и смогут развиваться и быть полезными. Человек всё-таки социальное существо. Он должен стоять на земле, быть комфортным для окружающих. Академик Лихачёв говорил: «Интеллигентные люди должны друг другу не мешать жить, а помогать». Это уникальное умение, к которому нужно стремиться, которое требует усилий. Не просто так на самом деле помочь друг другу. Иногда нужно справиться со своими предубеждениями. Это сложная нагрузка.

Я не хочу сказать, что у меня легче или тяжелее работа, чем какая-либо другая. Я занимался в жизни разным. Если ты работаешь, то должен, говоря по-простому, уставать на своей работе. И я благодарю судьбу за то, что устаю на своей работе и что я на ней бываю счастлив – как недавно, когда меня маленькая девочка Олеся водила за руку по школе в Усть-Илимске. Ей уже потом учителя говорили: «Всё, Олеся, ты проводила, до свидания», а она всё шла рядом, совершенно счастливая. И я вместе с ней. 

– Возможно, мой последний, хоть и личный, вопрос важнее многих других. Как ваши родители, семья, дети, внуки? Какая погода в доме? 

– На самом деле не может не отражаться на семье то, что ты редко видишь родных: губернаторская должность связана с большими временными затратами, отсутствием дома, перемещениями по географии не только страны. Я нашёл для себя способ понимать, всё ли хорошо. Это когда родители, семья, дети, внуки твою занятость воспринимают нормально. 

Я помню, как вы меня спросили когда-то: «Что вы взяли от родителей?» Повторю опять – культ труда. Я видел, как отец уходил рано на работу, приходил из шахты весь чумазый, уставший. Я уже в шесть лет мог истопить печку, сварить картошку. Мама у нас тоже работала сутками. Мы в этом выросли, но ни в каком кошмарном бреду никогда бы не стали винить родителей, что нам мало времени уделяли. А ведь этих обязанностей по хозяйству не хватает нашим внукам, детям. Этой свободы, когда мы боимся их выпустить за ограду, предполагая какие-либо опасности. Я помню, сколько нас опасностей подстерегало всю детскую жизнь. Особенно при моём творческом начале: я и паял, и с электричеством экспериментировал, и оружие мы делали, и много-много чего другого. Когда растёшь в Черемхове, нужно не просто спортом заниматься, но ещё и уметь себя защитить. Проводить девушку в чужой район и потом ещё иметь хорошие скоростные навыки (улыбается). 

Огорчает, конечно, что времени не хватает на родителей, всё-таки отцу 90 лет. Раньше чаще бывал, но они всё понимают. У них уже правнуки, внуки меня замещают. Помню, в молодости, когда у меня появился первый сын, я приехал к родителям без него на электричке. Сразу вопрос: «А где Володя?» Я: «А мне уже не рады?» А сейчас у них не один Володя, не одна Анна – внуки, правнуки. Я для родителей и сейчас ребёнок. Мне и в детстве и теперь с ними тепло, уютно, можно спорить, можно мирно о чём-то беседовать – это любовь. 

– Сын этой или следующей осенью в школу пойдёт?

– Этой осенью. И Серёжа, и старший внук, Лука, тоже первый раз в первый класс. 

– В финале губернаторской кампании Сергей Владимирович Ерощенко берёт младшего сына и старшего внука и ведёт в школу.

– Не хочу политтехнологического пиара. Я избрал путь работы, доказательства через результат и не буду суетиться для предвыборных сюжетов. Есть обстоятельства, которые накладывают отпечаток на всю семью. Получается, что и в церковь уместнее прийти не на службу, а после службы. Вот в Вербное воскресенье я пришёл, и, к сожалению, это вызвало любопытство, прихожане зачастую отворачиваются от алтаря, а такого не хотелось бы.

Конечно, у нас, как и у родных всех первоклашек, будет праздник, всей семьёй пойдём провожать… 

Вчера вдруг ребёнок со мной заговорил про губернаторские выборы. Видимо, услышал по телевизору. А три года назад, маленький со­всем, он сказал, что хочет быть похож на своего папу. Я надеюсь, так будет всегда.