Виталий Пилипенко приехал в Иркутск с женой и младшей дочерью из города Горловки Донецкой области в августе прошлого года. Семья, пережившая обстрелы и бомбёжки, бежала от войны в Россию в надежде получить надёжное убежище. Иркутск выбрали потому, что здесь живут родственники, у которых можно было остановиться в первое время. К тому же это так далеко от стреляющих по мирным жителям танков и миномётов, что легче было забыть о недавних ужасах. Надеялись также, что в Сибири проще найти работу. Виталий Пилипенко имел диплом Харьковской академии городского хозяйства и 20-летний стаж службы по специальности «теплотехник». Последнее место работы – Горловский коксохимзавод, который украинские силовики обстреляли перед отъездом семейства в Россию. В трудовой книжке погибшего зафиксированы благодарности и награды за высокий профессионализм и добросовестность. 

В Иркутске главе семьи, по словам его супруги Оксаны, удалось найти подходящую работу через пару недель упорных поисков. Правда, нелегальную. Однако роптать не приходилось: на лесоперерабатывающем предприятии «Мадера», как ему пояснили, большая часть сотрудников трудоустроена неофициально. Виталий работал мастером и отвечал за котельную. Зарплату ему предложили достойную – 40 тысяч рублей, на которые можно было и квартиру снять, и семью содержать. Дали даже 30 тысяч подъёмных, что оказалось очень кстати. Семья бежала от бомбёжек налегке, без багажа, через Крым, уже российский. Требовалось купить хотя бы самое необходимое к зиме. Работать Виталию, по словам родных, приходилось порой день и ночь – человек он был ответственный, безотказный, руки росли из нужного места. «Я его спрашивала: «Кто тебе заплатит за ночную работу?» А он говорил, что должен устранить неисправность во что бы то ни стало, иначе в цехе не смогут сушить лес. Ведь нужную температуру для этого обеспечивала его котельная», – вспоминает Оксана Пилипенко. На территории предприятия Виталий построил помещение, где его подчинённые могли хотя бы переодеться, и назвал его по-украински: кайбаш. Условия труда, судя по всему, оставляли желать лучшего. Приходилось откачивать горячую воду из ямы, по которой проходила теплотрасса. В неё-то он и упал. Причём так, что ноги оказались зажатыми между труб. Вытаскивал ступни руками, отчего сильно обжёг кисти. Из траншеи вылез сам и сумел даже подняться на второй этаж конторы. 

Что было дальше, можно лишь догадываться. В больницу пострадавшего привезли не сразу и не на карете «скорой», а на машине предприятия в сопровождении сотрудницы Юлии Грицюк (по словам работников, она занимает должность мастера сушильного цеха). Уже в ожоговом отделении вызвали по телефону супругу Пилипенко. Оксане позже пояснили, что «скорая» якобы долго не ехала из-за пробок на дорогах и решили её не дожидаться. Но можно предположить, что такой способ транспортировки был выбран специально – чтобы скрыть тот факт, что несчастный случай произошёл именно на производстве. Если это так, то замысел вполне удался: в карточке больного появилась запись о травме в быту и о том, что он самостоятельно обратился в стационар за медицинской помощью. Возможно, время понадобилось руководству предприятия и для того, чтобы убедить пострадавшего скрыть правду и придумать легенду о бытовой травме. Вымышленная история про канаву с кипятком на улице Полярной выглядит не просто неубедительной – она не лезет ни в какие ворота. Но расчёт был на то, что правоохранительные органы проверять её не станут. И этот расчёт, как показали дальнейшие события, подтвердился.

Именно такая нелепая версия о травме была изложена Виталием Пилипенко, когда к нему, ещё не отошедшему от болевого шока, явился капитан полиции Казаков В.В. из ОП № 8. Легко догадаться, почему украинский беженец скрыл правду о несчастном случае. «Он ведь не собирался умирать, на­деялся, что выживет, – говорит его старшая дочь 19-летняя Алина, приехавшая с Украины, чтобы ухаживать за отцом в больнице. – Папе обещали сохранить зарплату за всё время, пока он лечится, и оставить за ним рабочее место. Он ещё и переживал, что подвёл работодателя». Однако, когда первый шок прошёл, Виталий начал осознавать происшествие в реальном свете. По словам медбрата реанимации ожогового отделения Андрея Коновалова, после того, как полицейскому была озвучена история с ямой на улице, пациент стал рассказывать всем, что на самом деле получил травму на производстве. Только эта правда была уже никому не нужна. 

Справедливости ради надо сказать, что после смерти Виталия Пилипенко его родные получили на предприятии компенсацию морального вреда и деньги на похороны бывшего сотрудника-нелегала. Супруга и старшая дочь погибшего рассказали, что встречались для этого с генеральным директором ЗАО «Мадера» Юрием Ильичёвым в его кабинете на улице Полярной, 201а. Он предложил им полмиллиона наличкой, своей рукой написал записку кассирше Розе с указанием её телефона и суммы, которую следует выплатить. Под этими сведениями Юрий Геннадьевич поставил свои инициалы – Ю.Г. Деньги были действительно выплачены, их привёз тот же водитель, что доставил пострадавшего в ожоговый центр. На похороны приходили бывший начальник погибшего Сергей Медведев, мастер сушильного отделения Юлия Грицюк, другие сотрудники, имена и номера телефонов которых известны. Оксана и Алина Пилипенко говорят, что Ильичёв во время их визита был с ними, мягко говоря, неласков. Заявил якобы: «Скажите спасибо, что столько дал, мог бы ничего не дать». Заявил, что они могут обращаться хоть в полицию, хоть в прокуратуру, всё равно ничего не докажут. 

Так и получилось: расследовать несчастный случай с украинским беженцем никто не стал. Даже несмотря на обращение Алины Пилипенко к президенту России Владимиру Путину. Жалоба девушки была спущена в область, в инспекцию труда. Начальник отдела Алексей Пономарёв, по его словам, побывал на предприятии, побеседовал с капитаном полиции, бравшим объяснение у пациента в шоковом состоянии, а также с Ильичёвым, который заявил, что погибший никогда не работал на ЛПП. Инспектор ознакомился также с записью о бытовой травме и самообращении за медпомощью в истории болезни пациента, назвавшегося безработным. И написал ответ, суть которого: трудовые отношения между Пилипенко и лесоперерабатывающим предприятием не подтверждаются, в соответствии со статьёй 227 Трудового кодекса РФ полномочий для расследования несчастного случая в быту инспекция не имеет. В разговоре со мной Алексей Пономарёв признался, что посвятил много времени рассмотрению этого обращения: семья украинских беженцев вызывала сочувствие, а  ЗАО «Мадера» в инспекции давно на слуху, руководство предприятия не раз штрафовалось за нарушения законодательства. «Мне не стыдно перед Оксаной Анатольевной и своей совестью», – сказал инспектор, посоветовав искать правду в суде. Жалоба матери Виталия Пилипенко в прокуратуру области тоже не помогла: бумага попала в СО по Ленинскому району регионального управления Следственного комитета, и результат известен.     

О том, как проводилось «расследование» несчастного случая лейтенантом юстиции Евгением Черных, можно прочесть в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела. Его принесла в редакцию Алина Пилипенко. Родственников погибшего, кстати, следователь даже не опросил, хотя они об этом просили. Между тем у них имеются доказательства трудовых отношений Виталия с ИЛПП, в том числе вещественные. Есть детализация разговоров и СМС-сообщений с его телефона: накануне гибели он разговаривал с несколькими сотрудниками лесоперерабатывающего предприятия, на котором якобы не работал. Сохранились записки, которые Виталий Пилипенко писал из отделения реанимации родным: «безработный» беспокоился, выдали ли им деньги у него на предприятии, забрали ли из кайбаша его планшет. В целости и сохранности и листок с предложением руководства получить 500 тысяч в кассе – ожидает, когда будет изъят и отдан на почерковедческую экспертизу. Можно было бы поинтересоваться перепиской Алины Пили­пенко по электронной почте с Юлией Грицюк. Наконец, есть множество недопрошенных свидетелей. В разговоре со мной по телефону Юлия Александровна категорически отрицала даже знакомство с Пилипенко, заявив: «Вы меня с кем-то путаете». Только зачем же тогда она приходила на похороны незнакомца и в гости к его семье, писала электронные письма, поздравляла с Новым годом, приносила сладкий подарок 9-летней дочери Пилипенко Милене с предприятия? Юрий Ильичёв отказался от встречи с журналистом безо всяких пояснений. Некоторые сотрудники, чьи номера оказались в телефоне погибшего, после моего разговора с Грицюк сразу отключили свои мобильники. Но были и такие, что согласились рассказать правду о гибели бывшего сослуживца, пояснив, что до сих пор никто их об этом не спрашивал. Кстати, после майских праздников котельная, которую обслуживал Пилипенко, по словам одного из моих собеседников, сгорела, и работники этого подразделения были уволены. Я намеренно называю не все фамилии, не рассказываю в подробностях обо всех доказательствах, которые ждут правовой оценки специалистов: опасаюсь, что на свидетелей будет оказано давление и улики могут уже не пригодиться.

Отдельный вопрос: почему следователь не проверил версию о смерти в канаве с кипятком на улице? Ведь это означает, что 13 октября прошлого года в обеденное время в посёлке Жилкино про­изошла крупная авария теплосетей. Разумеется, редакция сделала запросы в теплоснабжающие организации. И получила ожидаемые ответы: аварийных ситуаций на тепловых сетях в тот день не зафиксировано, никаких инцидентов с пострадавшими не было, такой случай не оставили бы без внимания. Мало того, специалисты пояснили мне, что подобное происшествие невозможно даже технически. Трубы находятся не на поверхности земли, они закопаны на двухметровой глубине. В случае прорыва серьёзно обвариться разлившейся водой всё равно бы не получилось: температура далека от кипятка. К тому же место аварии всегда огораживается, неполадки сразу устраняются. Да и нет на улице Полярной никакой ямы с трубами, куда мог бы, поскользнувшись, свалиться прохожий. Такую яму Оксана Пилипенко, по её утверждению, видела лишь за забором ИЛПП: её любезно свозили на экскурсию и показали место, где получил травму муж. В любом случае, причину смерти Виталия следовало установить, а виновника – будь то руководитель лесоперерабатывающего или коммунального предприятия – наказать. Речь во всех официальных документах идёт о бытовой травме. Но нигде не сказано, что пострадавший получил её дома под душем. Везде чёрным по белому написано: он обварился кипятком в канаве на улице, куда могли бы свалиться и другие прохожие, в том числе дети. Можно ли было пройти мимо такого предположения, не проверив его?!

Эта история никак не даёт мне покоя, хотя за долгие годы работы в газете повидать пришлось многое. Алина позволила мне прочесть переписку с отцом, когда он ещё лежал в реанимации. В этих письмах очень много любви и заботы друг о друге. Записки Оксаны начинаются со слов «здравствуй, любимый». А потом она рассказывает супругу последние новости, способные его порадовать: «Директор сказал, что за тобой сохраняются место и зарплата и дорогостоящее лечение предприятие возьмёт на себя. На работе тебе хотят помочь сотрудники, собирают деньги. Все передают тебе привет». «Папочка, любимый, я взяла академический отпуск в училище и приехала с Горловки, чтобы ухаживать за тобой, как только переведут в палату. Мы тебя очень любим», – пишет отцу Алина. Она действительно две недели просидела у его изголовья, спала урывками, положив голову на тумбочку. Виталию, измученному адской болью и переживаниями за семью, было не до сантиментов. Он в своих ответах всё время беспокоится, есть ли в семье деньги, как обстоит дело с документами на получение временного убежища в России. А ещё просит принести ему очки и книги по теплотехнике, которые он выписал для того, чтобы привести в порядок котельную на иркутском ЛПП.   

Скончался Виталий Пилипенко 16 ноября прошлого года. Из-за термических ожогов кипятком у этого здорового прежде человека появилась язва двенадцатиперстной кишки с обильным кровотечением, что стало непосредственной причиной смерти. А ведь он уцелел под бомбёжкой в Донбассе. Стремясь в Россию, сумел обойти блок-посты украинских пограничников, не выпускавших мужчин из страны. Остался живым и невредимым, работая в Чернобыле и восстанавливая Хмельницкую атомную электростанцию после пожара и взрывов, за что, кстати, имел медаль правительства Украины. И после всех этих испытаний огнём и медными трубами он нашёл свою смерть в столице Восточной Сибири, да ещё и, если верить официальным документам, в уличной канаве с кипятком. 

Оксана Пилипенко рассказала, что cотрудники миграционной службы, узнав о несчастном случае, поспособствовали в скорейшем получении статуса «временное убежище», а затем и включении семьи в госпрограмму переселения в Россию. В 3-й Кировской больнице помогли быстро оформить медицинскую страховку на Виталия, а Алине – перевестись в медучилище Иркутска. Только в правоохранительных органах к трагедии подошли формально. Редакция газеты обращается к прокурору области государственному советнику юстиции 2 класса Игорю Мельникову и руководителю регионального управления Следственного комитета России генерал-майору юстиции Андрею Бунёву с просьбой пролить свет на причину смерти украинского гражданина, приехавшего к нам в на­дежде на спасение. 

Хочу ещё сказать, что в скором времени Оксана Пилипенко и её дочери станут гражданами России. Они так решили, и препятствий для этого нет. Будут жить в Иркутске, ухаживать за могилой любимого мужа и отца. Оксана сегодня работает поваром в супермаркете и получает зарплату 15 тысяч рублей. На такие деньги, конечно, двоих детей не поднять. Но она надеется, что удастся восстановить справедливость, доказать факт гибели мужа на производстве. В таком случае семье полагается страховая выплата, а дети будут получать пенсию по потере кормильца, исходя из зарплаты на последнем месте работы.

Комментарий

Уполномоченный по правам человека в Иркутской области Валерий ЛУКИН:

– Неделю назад ко мне обратилась дочь погибшего с жалобой на формальное рассмотрение обращений родственников Виталия Пилипенко сотрудниками полиции, прокуратуры, следственного комитета и государственной инспекции труда.  Они не дали принципиальной оценки действиям руководства ЗАО «Мадера», которое вместо оперативного расследования несчастного случая на производстве встало на путь подлога и сокрытия его от учёта. Следователь Следственного отдела по Ленинскому району Иркутска СУ СК проводил доследственную проверку в спешке, не счёл возможным встретиться с родными погибшего и опросить работников, которые ранее трудились с потерпевшим, а принял решение об отказе в возбуждении уголовного дела.

Предварительный анализ представленных материалов позволяет мне сделать вывод о том, что сотрудники перечисленных государственных органов подошли к рассмотрению обращений родственников Виталия Пилипенко формально, без должной ответственности. Следует учесть, что пострадавший находился в трудовых отношениях с работодателем без надлежащего оформления, но это не может быть препятствием к расследованию несчастного случая в соответствии с трудовым законодательством. Кроме того, правоохранительные органы, а также инспекцию труда должны были заинтересовать факты привлечения к труду граждан без должного оформления и выплаты им заработной платы в «конвертах». Однако этого не случилось.

Мною направлены запросы в указанные федеральные структуры, они должны быть без промедления рассмотрены. Объективное и беспристрастное расследование несчастного случая, завершившегося гибелью Виталия Пилипенко, находится у меня на контроле.