Итоги инвентаризации источников питьевых подземных вод в Приангарье подвёл Иркутский центр госмониторинга геологической среды (Росгеология). Как рассказал «СЭ» гидрогеолог центра Юрий Ланкин, в Приангарье прогнозные ресурсы подземных вод на сегодняшний день составляют 55,5 млн кубометров в сутки, разведанные запасы – около 1682,51 тыс. кубометров в сутки.

Такой показатель, как ресурсы, в Приангарье остался неизменным с тех времён, когда баланс подземных вод подбивался в последний раз (в 2001 году), но запасы иркутским гидрогеологам на сей раз пришлось подкорректировать существенно. Причём в сторону уменьшения. На 413 тыс. кубометров в сутки (25% от объёма) сократились запасы из-за того, что было снято с госбаланса по итогам 2014 года.

– Цифра, сопоставимая с объёмом, необходимым для водоснабжения крупного города. Этого хватило бы для всего Иркутска, – сравнивает Юрий Ланкин.

Причём в большинстве случаев вычёркивать пришлось из перечня имеющихся в запасе объектов месторождения, которые так и не были запущены в эксплуатацию. Таким образом, причиной этого стало не завершение срока эксплуатации, не истощение подземных вод, а антропогенное влияние на объекты, которые теперь уже не пригодны для эксплуатации – либо подземные воды загрязнены, либо на участках  в районе месторождения началась активная застройка. Среди списанных по итогам 2014 года  месторождений Юрий Ланкин назвал для Иркутска Ушаковское месторождение (20 тыс. кубометров в сутки), которое числилось как резервный источник питьевого водоснабжения в городе на случай чрезвычайных ситуаций. Запасы его списаны с баланса из-за резко ухудшившейся экологической обстановки.

– Возникла проблема организации водоохранной зоны водозабора из-за расширяющихся промышленных и жилых площадей, – комментирует эксперт.

Крупнейшее Иркутское месторождение (149 тыс. кубов в сутки), протянувшееся от Иркутска до посёлка Патроны, списано из-за изменившейся водохозяйственной обстановки. Береговая линия Иркутского водохранилища продвинулась внутрь на сотни метров, в итоге площадки, где находятся запасы подземных вод, оказались размыты.

– Правда, у этого объекта есть ещё некоторые шансы. Значительная часть земли месторождения остаётся в госсобственности. А значит, здесь возможно проведение разведочных работ и обеспечение Иркутска резервным источником водоснабжения. Вода могла бы использоваться для правобережной части города, а также для строящихся на побережье водохранилища посёлков, – говорит собеседник издания.

Для Шелехова ещё в 1970 году было разведано Шелеховское месторождение питьевых подземных вод, всего в 5-6 км от города. Его запасы составляли 66,9 тыс. кубов в сутки, но списать пришлось 54,3 тыс. из них из-за экологической обстановки. Здесь, как и в случае с Ушаковским, невозможно организовать водоохранную зону.

– Вообще, запасы этого месторождения тоже при желании можно нарастить более чем в три раза. Этого хватило бы для обеспечения водой всего Шелехова. Однако экологическая обстановка в этом промышленном городе постоянно меняется, и уже через некоторое время приращение запасов питьевых подземных вод будет нереальным, – заключает гидрогеолог. 

Другой промышленный город, Усолье-Сибирское, также остро нуждающийся в собственном источнике чистой питьевой воды, тоже остался без подземных запасов. Тельмино-Биликтуйское месторождение мощностью ­35 тыс. кубов в сутки теперь из-за аналогичных проблем сократилось до 13,35 тыс. 

Надо заметить, что в целом при высокой потребности региона в воде официально использование гидроресурсов из подземных источников в Иркутской области остаётся практически неизменным и составляет лишь 10% от возможного. В самом Иркутске эта доля вообще составляет 3%. И приходится она не на крупное централизованное водоснабжение (на нём настаивают гидрогеологи, ссылаясь на то, что сегодня город использует воду из открытого, а значит, менее защищённого источника), а на мелкие частные компании и дачные и коттеджные посёлки. Примерно такая же ситуация по водопользованию складывается в Ангарске и Шелехове. В Усолье-Сибирском подземные воды не используются вообще, ресурс поступает из поверхностного водозабора.

– Проблема в том, что переходить на подземные воды для централизованного водоснабжения достаточно хлопотно, – считает Ланкин. – Если, например, говорить о новых возводимых жилых районах, то застройщикам проще подсоединить дома к имеющимся водоводам (надо заметить, уже достаточно ветхим), чтобы избежать лишних процедурных проблем. В противном случае потребуется получать лицензию, заниматься бумажными вопросами. Хоть это и относится к вопросам бе­зопасности населения, но платить за безопасность и хлопотать за неё застройщики не готовы.

В пример он приводит местность между микрорайоном Ново-Ленино и Мегетом, где планируется строительство большого жилого посёлка. Потребность в воде здесь может составить около 10 тыс. кубометров в сутки. В 20–25 км от этой территории находится Введенское месторождение питьевых подземных вод с запасами 20 тыс. кубов в сутки.

– Их можно использовать для водоснабжения посёлка, а лишнюю воду поставлять дополнительным водопотребителям. Но подключение, естественно, будет к водопроводной сети Ершовского поверхностного водозабора, уже имеющей длину более 600 км, – рассказывает Ланкин.

Таким образом, среди немногочисленных недропользователей в Иркутской области сегодня можно выделить частные компании, получившие лицензии на пользование недрами. Это, как правило, небольшие предприятия, занимающиеся либо производством бутылированной воды, либо выпуском напитков на её основе. К ним относятся  ЗАО «Олхинский источник» (месторождение за Шелеховом), «Колчак» (месторождение расположено в устье Каи), «Родник» (в Шелеховском районе). Компании, имеющие лицензии, проблем рационального водопользования практически не создают, говорит Юрий Ланкин. Они сами ведут мониторинг, следят за балансом используемых ресурсов. А значит, здесь загрязнения или полного истощения ресурсов из-за интенсивной или неправильной добычи не произойдёт.

Ещё часть потребления подземных вод приходится на население, проживающее в сельских территориях, садоводствах, коттеджных посёлках. Здесь и начинаются сложности. Жители частных домов и коттеджей предпочитают вопросы водоснабжения решать самостоятельно. Скважины там бурятся друг за другом на соседних участках, на разных глубинах от 50 до 150 метров. Получать лицензию на использование воды частнику, потребляющему до 500–1000 литров в сутки, не требуется, и это упрощает ему задачу обеспечения водой. Однако в итоге нередки случаи, когда прекращают функционировать скважины, которые работают на первом водоносном горизонте – «верховодке», так как вода с него просто спускается глубже через другие колодцы на этом же участке. Эта система далека от рационального использования природных ресурсов, считает эксперт, ведь часто скважины бурятся глубже, чем надо, и вода поступает плохого качества. Кроме того, для водозаборных скважин не соблюдаются зоны санитарной охраны, что вызывает загрязнение подземных вод.

Намечаются большие проблемы и за пределами агломераций, в муниципальных районах.

 – Загрязнение и истощение подземных вод происходит также за счёт бесхозных скважин. Ещё 5-6 лет назад на учёте в Иркутском территориальном центре стояло более 3 тыс. скважин по районам Иркутской области. Их число постоянно увеличивается. Точную цифру назвать сегодня сложно, – отмечает собеседник газеты. 

Дело в том, что муниципалитеты Иркутской области, расположенные, в отличие от южных городов, не так близко к отрытым водным источникам, более остро нуждаются в питьевой воде. И за последние годы территории получили возможность за счёт госпрограммы «Чистая вода» серьёзно обновить фонд скважин. Но при строительстве новых скважин местные органы власти не определяли пользователей недр, которые должны были получить  лицензии для добычи подземных вод, зато нанимали непрофессиональных подрядчиков для бурения. Как следствие, возникали проблемы с эксплуатацией водозаборных скважин. Для примера Юрий Ланкин привёл Баяндаевский район, где эксплуатируется более 200 скважин, но действует лишь одна лицензия на добычу питьевых подземных вод, а в этом году появился ещё и дефицит с водой в ряде деревень, где были пробурены без поисково-разведочных работ новые колодцы. 

По закону, работающее без лицензии юрлицо должно заплатить штрафы от 800 тыс. рублей до миллиона, но в случае с муниципалитетами круг замыкается – налагать штраф не на кого, так как официального недропользователя, имеющего лицензию, нет.

При этом повернуть ситуацию вспять уже невозможно – многие месторождения, снятые с госбаланса в 2014 году, уже нельзя восстановить, к тому же в населённых пунктах, рядом с которыми находились списанные объекты, потребность в качественной питьевой воде остаётся. И если на юге области муниципалитеты Приангарья начнут программу централизованного водоснабжения за счёт подземных вод, или крупные города решат организовать резервный питьевой источник на случай ЧС, то сначала придётся решать вопрос с дефицитом разведанных запасов. Сделать это можно уже ценой дополнительных затрат на геологическое изучение недр. По подсчётам иркутских гидрогеологов, на поисково-разведочные работы в районе Иркутска, Шелехова, Ангарска и Усолья-Сибирского потребуется теперь не менее 100 млн рублей.

Речь идёт о трёх перспективных площадях – Введенской, Одинской и Тойсугской, общий потенциал которых превышает сотни тысяч кубов в сутки. Однако эти объекты изучены недостаточно, и прежде чем приступить к их освоению, потребуется боле детальная оценка ресурсов и запасов подземных вод. Как отмечает Ланкин, у данной территории большие перспективы – здесь тянется полоса карбонатных карстующихся пород, они аккумулируют воду, которая спускается с Присаянья.

– На мой взгляд, речь идёт не о таких больших деньгах, чтобы обеспечить водой полностью крупные города на юге области и расположенные вокруг населённые пункты, – комментирует собеседник «СЭ».

Обоснование инвестиций на данный проект Иркутский центр отправил в областное минприроды, Иркутскнедра, Центрсибнедра и Роснедра. «На­деемся, что теперь, по результатам инвентаризации, для многих населённых пунктов, вблизи которых нет месторождений, будет возможно привлечь госсредства на поисково-разведочные работы», –  заключает эксперт.