Перед нами тоненькие издания 1920-х годов. Прижизненные издания фольклориста, этнографа Георгия Семёновича Виноградова. 29 марта в отделе историко-культурного наследия «Молчановки» открылась выставка его книг, посвящённых детскому фольклору. Книги являются библиографической редкостью. Так получилось, что в ходе моего самостоятельного поиска в архивах базы периодики Иркутской области «Хроники Приангарья» были обнаружены газетные материалы об обстоятельствах выхода в свет первого тома труда Виноградова «Русский детский фольклор». Заметки в газете «Власть труда» проливают свет на то, в каких непростых обстоятельствах Виноградову пришлось работать над своей последней книгой в Иркутске. 

Дарственная надпись чернилами

«Георгия Семёновича Виноградова хорошо знают в Иркутске, и его биография тоже хорошо известна, но некоторые моменты стоит всё же напомнить, – считает главный специалист отдела историко-культурного наследия библиотеки Анна Малых. – Его любовь к фольклору, этнографии не случайна. Родился он в многодетной семье в Тулуне, и всё то, что повлияло в дальнейшем на выбор его профессии, было заложено матерью». Местный учитель и священник заметили в нём тягу к знаниям, и мальчик отправился в Иркутск, где в 1902–1906 годах обучался в общеобразовательных классах Иркутской духовной семинарии. Однако за сочувствие рабочему движению он был исключён из семинарии (за революционную деятельность будущий учёный несколько раз высылался из Иркутска). В 1911 году Виноградов уехал в Санкт-Петербург, обучался на Высших педагогических курсах Фребелевского общества. В 1912–1913 годах в Музее антропологии и этнографии Академии наук проходили лекции для сибирского студенческого научного кружка по народоведению. Там слушатель Виноградов познакомился с этнографами Яном Чекановским и Бернгардом Петри, которые оказали на него очень сильное влияние, студент увлёкся этнографией, фольклором. «Когда Виноградов приезжал на летние каникулы из Санкт-Петербурга, то уже целенаправленно выезжал в отдалённые деревни в экспедиции, – рассказывает Анна Малых. – В одной из экспедиций Виноградов познакомился с известным учёным-этнографом Матвеем Николаевичем Хангаловым. Именно благодаря Хангалову он и начал изучать детский фольклор, и первой работой в этой области стала статья 1922 года «К изучению народных игр у бурят», которая хранится в наших фондах». В 1918 году будущий учёный, не имея высшего образования, поступил на заочное отделение историко-филологического факультета Иркутского госуниверситета и в 1920 успешно закончил учёбу. В 1920 году Виноградов был избран действительным членом ВСОРГО, работал в экспедициях. В 1922 году его избрали доцентом педфака ИГУ, а в 1925-м он стал профессором, заведовал кафедрой этнографии госуниверситета. С 1923 по 1926 год вместе с Марком Азадовским редактировал журнал «Сибирская живая старина». 

«Некоторые небольшие свои статьи он печатал именно в «Сибирской живой старине», – говорит Анна Малых. – Брошюра «К изучению народных игр у бурят» была переплетена уже у нас в библиотеке. Возможно, когда-то это была обычная статья из журнала, но теперь это отдельная единица хранения». Листы брошюры пожелтели, сохранность страниц не очень хорошая. Однако это довольно ценный экземпляр – первая статья автора. «Виноградов пишет о народных детских играх у бурят, слово «народных» тут присутствует не случайно, – говорит Анна Малых. – Он описывает те игры, которые бытовали в бурятском народе и передавались из поколения в поколение,  а также приёмы и технологию, с помощью которых изучаются игры». 

В фондах «Молчановки» сохранилась книжка «Детский народный календарь» 1924 года. Этот экземпляр был подарен библиотеке самим  автором, о чём свидетельствует полустёртая надпись чернилами. «Для Виноградова была характерна одна особенность – во всех своих работах он пишет, кто ему помогал в экспедициях, – говорит Анна Малых. – К примеру, в «Детском народном календаре» он отмечает: «Предлагаемый ниже набросок детского народного календаря составлен мной из материала, собранного мною в селах и деревнях Тулунского, Иркутского районов». И указывает фамилии людей, которые внесли посильный труд. Это было, как правило, старожильческое население: «В Тулуне моей усердной сотрудницей в собирательской работе была Софья Фёдоровна Гущина». И это прослеживается в каждой работе – Виноградов не забывает о людях, которые ему помогали. 

В книжке Виноградов трогательно пишет: «…эту «новую», «неведомую страну» (страну детства. – Авт.) населяет недолговечное племя, каждый представитель которого живёт 12–14 лет. Оно имеет свой жизненный уклад, свою общественность, определённый круг знаний, довольно своеобразный язык, искусство…». К примеру, к Пасхе Виноградов в своей книжке описывает два вида игр, песенки, прибаутки, связанные с этим праздником. «При звоне колоколов ребята высыпают на улицу, одним из любимейших занятий в это время является катание пасхальных яиц. Вытаскивают с вышки, или с пятер, так называемую «катальницу» (желобок), выбирают поляну, покрытую прошлогодней сухой травой, устанавливают катальницу под некоторым углом к горизонту и начинают катать яйца… По серой травке ползут красные, синие, зелёные, жёлтые, рябенькие яички…». Виноградов пишет, что на Пасху у детей были популярны «качули» – качели, на которых раскачивались под песенку: «Раскачайте, раззыбайте. Я скажу вам жениха: Сане – Кузиньку, Тане – Витиньку». Особенность данной работы в том, что фольклор был собран в Иркутской губернии. В некоторых своих работах Виноградов пишет, что подобные образцы народного творчества встречал в Томске, Енисейске, но фольклорные образцы Иркутской губернии – особенные. В конце книги он приводит ноты-образцы детских мелодий – «Дождик, припусти», «Коршун». 

Это только кажется, что записать за детьми стихи и прибаутки просто. На самом деле фольклористы имеют свои методики. И первые из них разработал Виноградов. В «Молчановке» хранится брошюра этнографический секции ВСОРГО «Детский фольклор и быт. Программа наблюдений» от 1925 года. «В этой книге он рассказывает, как правильно наблюдать за ребёнком, дабы обнаружить какое-то «открытие», – говорит Анна Малых. – Описывает, как нужно вести себя с детьми, не вторгаясь в детскую игру, как не нарушить гармонию игры. Он очень много времени проводил с детьми и хорошо понимал их. Виноградов считал, что передача культуры идёт из детства и все традиции надо закладывать именно в детстве. Это, по его мнению, будет служить залогом, что связь поколений не оборвётся». 

«Шуртокато котогдато метонято…»

Одна работа Виноградова, «Детские тайные языки» 1926 года, наверное, и сегодня не имеет аналогов в современной фольклористике. Георгий Виноградов был первооткрывателем «детского мира», детской субкультуры. «Он первым заявил, что существует тот самый «отдельный детский мир», который нужно изучать, дабы понять ребёнка и правильно его воспитать, – говорит Анна Малых. – Будучи взрослыми, мы забываем, что сами разговаривали на таких языках. Георгий Виноградов в книге сделал анализ этих языков и вывел несколько их видов. Детские тайные языки обычно появляются в возрасте с 6 до 12 лет. Нам кажется, что ребёнок коверкает слова, на самом деле, как установил Виноградов, это и есть тайные языки». Есть, к примеру, «заумный язык», который Виноградов описывает так: «Детская заумная речь не всегда переводима на обычный язык и всегда неповторима. Чтобы заинтересовать кого-либо («для форсу») или с целью привлечь к себе внимание, в группе детей импровизируется непонятный для окружающих разговор, дразнящий страсть и возбуждающий зависть непосвящённых. В одних случаях говорящие на новом языке совершенно не понимают друг друга, и даже каждый говорящий не знает того, что он говорит, ведя совершенно заумную речь». Есть язык, составленный из основы и утка. «Элементы общеупотребительного языка здесь будут названы основой, а искусственно образованные включения и наставки – искусственным же термином «уток», – пояснял Виноградов. Уток – это всё то, что ребёнок добавляет к обычному слову. Например, в фразе «Шуртокато котогдато метонято спротосятто тыто подтоскато зытовайто» («Шурка, когда меня спросят, ты подсказывай») ребёнок через каждый слог добавляет уток – слог «то». Виноградов упоминает и своеобразный «тутни-язык». «Этот язык занесён в Иркутск, в одно из детских обществ, где были мальчики и девочки, лет 10–12 назад заботливостью книгоиздательства Сытина, выпустившего на русском языке книгу Сетона-Томпсона «Юные дикари», – пишет он.

Есть языки с приставными словами, языки смены и окончания основы, есть языки с переставкой звука «е» из основы в уток, тарабарский язык, оборотный или обратный язык, когда дети читают слова с конца. Выявлен был Виноградовым и детский блатной язык, встречаются слова «ботало» – хвастун, «барахло» – ворованное, «жучок» – подозрительная личность. Детские психологи до сих пор обращаются к работам Виноградова в случаях, когда родители в панике приводят ребёнка к логопеду, не понимая, что случилось с его речью. Психолог успокаивает, что это возрастное и нужно просто перетерпеть период «тайного языка».  Георгий Семёнович обращал внимание и на детскую сатирическую лирику – дразнилки, считалки, детские анекдоты. В издании ВСОРГО в 1925 году вышла его работа «Детская сатирическая лирика», собравшая дразнилки, шутки, маленькие детские анекдоты: «Тишка-плишка, жена – коротышка, дети как плети», «Гром гремит, земля трясётся, самоход в лаптях несётся». В таких сочинениях дети, по наблюдениям Виноградова, используют и элементы тайных языков, придумывая новые слова: «Алёша-балёша, мать нехороша!»

Карл Маркыч вместо Карл Иваныча

Итогом работ Виноградова в области детской фольклористики стала книга «Русский детский фольклор», изданная в 1930 году в Иркутске. На томе, который держит Анна Малых в руках, римская цифра «один». «Георгий Семёнович хотел издать три книги, которые были бы полностью посвящены детскому фольклору, – говорит Анна Малых. – К сожалению, ему это не удалось. Он покинул Иркутск. И так до конца жизни он не успел завершить этот труд. Сейчас в архивах за пределами Иркутска находят черновики его работ по этой теме, однако полноценный труд он так и не закончил». В своей работе Виноградов пытался «заглянуть в этот (детский. – Авт.) быт, с его строем, с претерпеваемыми и в свою очередь оказываемыми им влияниями, заглянуть в это творчество, в рождение его и историю». Он считал это той самой «привлекательной задачей», которую может ставить себе исследователь. Однако именно эти взгляды и стали поводом для начала против него газетной кампании и обвинения в антисоветчине и реакционности. В биографии Виноградова значится, что в 1930 году он покинул Иркутск в связи с закрытием университета. Исследователи упоминают, что у учёного были проблемы с методологией преподавания. Поиск в архивах газеты «Власть труда» позволил увидеть, как проходила общественная кампания против учёного.

В конце 1929 года во «Власти труда» была опубликована статья «Марксизм – дело вкуса», автор которой, С.В. Савинич, клеймил Виноградова за немарксистские взгляды от имени студенчества. Он приводил якобы произнесённые профессором Георгием Виноградовым в 1928 году слова: «Только не надо мне начинать марксистскую разработку политики, ибо я не знаком с марксизмом». Виноградову пеняли, что он неправильно построил курс по исторической поэтике, «не указал имеющиеся марксистские разработки по вопросам поэтики». Студенты заявили, что Виноградов «защищал в своих лекциях безусловно неверные, немарксистские установки, когда говорил о корнях того или иного произведения». «Тут дело вкуса, вкус рождает произведение», – якобы сказал Виноградов на лекции 12 ноября 1929 года, и это было опубликовано в газете как доказательство его отсталых взглядов. «Что это – «досадная опечатка» или протаскивание неверного взгляда? – вопрошал некто Савинич, ныне, в отличие от Георгия Виноградова, никому не известный. – Совершенно неслучайно, что в лекциях мы слышим «народ», «народное», «народная». А где же класс, где же выводы? Как восстания крестьян против крепостничества отразились в устном творчестве? Этого нет и не будет. Профессор тов. Виноградов, работая лектором уже второй десяток лет, не желает перестроить свою систему преподавания на новых, марксистских началах». 

Ещё один удар по Виноградову был сделан весной 1930 года. К моменту выхода книги «Русский детский фольклор», изданной Иркутской секцией научных работников, эта самая секция уже успела провести «кампанию по разоблачению реакционного профессора». Однако факт выхода первого тома «Русского детского фольклора» после кампании  вызвал негодование некоего О. Барабашева на страницах «Власти труда». «Чем объяснить, что та же самая секция вдруг стала популяризатором трудов проф. Виноградова?» – язвил Барабашев в заметке. Барабашев считал, что Виноградов чуть ли не умышленно не учёл в работе «12 лет пролетарской революции». На самом деле Виноградов не замыкался на дореволюционном фольклоре, и в книге есть любопытные упоминания о том, как в детский язык проникали революционные реалии: «В последнее десятилетие в старые тексты нашли путь новые слова и новые образования: напр., вместо Карл Иваныча в старой считалке в некоторых местах (Тункинский край) стал известен Карл Маркыч. В другие тексты сделаны вставки: «…поеду я в Ленинград, посмотрю, какой наряд», есть упоминания о красном флаге…». («Чёрны брюки, красный флаг, и поеду как дурак»). 

Однако то, что из 553 текстов, приведённых в книге, только три напрямую относились к советским реалиям, возмущало газетных критиков. «У него дети хранят «старые традиции и накопления прежних поколений». Точь-в-точь как некоторые реакционные профессора!» – возмущался Барабашев. Особенно критикам не нравились игровые прелюдии, размещённые в книге: «Вы найдёте тут достаточное количество текстов, где склоняются такие слова, как церква, икона, крест, святая неделя… Особо подчёркивается употребление «Божьей Руси»…». Виноградову в вину ставили запись и публикацию детских стихов, где упоминаются царь и царица, родившие наследника: «Для профессора Виноградова это ещё не «отжившая» картина. Слово «царь» ещё может вернуться!» Критики считали, что Виноградов «тешит себя мечтой о реакционности детей». «Поэтому вы не найдёте классового разреза в детском фольклоре, точно у детей буржуазии и рабочих совпадает лексикон!» Многие стихи, собранные с большим трудом в экспедициях, автор газетного пасквиля назвал «заумью, бессмысленными словами для пооктябрьского поколения». «Покуда есть добрые люди из Иркутской секции научных работников, проф. Виноградову нечего бояться: с их помощью можно и при советских условиях заниматься антисоветской агитацией!» – резюмировал автор разоблачительной статьи. На самом деле Георгий Виноградов провёл работу, которую до него столь качественно, системно и подробно никто в России не делал. Даже судя по историографии, которая дана в книге, работ по детскому фольклору до Виноградова было не очень много, в основном это были отдельные тематические статьи. Вероятно, и эта кампанейщина была одной из причин того, что профессор был вынужден покинуть Иркутск и оставить интереснейший свой труд без завершения.

Книга «Русский детский фольклор» поступила в «Молчановку» из собрания «Семинарии русской филологии при Пермском университете». В советское время была практика, когда библиотеки обменивались книгами. Если в библиотеке какого-то города находили книгу, изданную, к примеру, в Иркутске, то в наш город делался запрос, есть ли такая книга в фондах библиотек. Если её не было, то она высылалась в Иркутск. «Тайные детские языки» поступили, к примеру, из Западно-Сибирского музея Омска. Конечно, сегодня часть изданий Виноградова можно найти в электронном виде, однако посмотреть на раритеты, которые, возможно, держал в руках сам Георгий Семёнович, можно только на таких выставках, как в «Молчановке».