Максимальная достоверность даже во внешних деталях – то, к чему стремятся в постановке режиссёры спектакля Геннадий Шапошников и Александр Булдаков. Скатерть, утюг, шкаф – это ведь не просто бутафория, поддерживающая спектакль, это важные звенья театральной постановки, позволяющие наиболее полно раскрыть пьесу и замысел драматурга. Не­много будет задействован и видеоряд, кадры из малоизвестного фильма «Каждый день войны». Также постановочная группа разобрала по дням сводку «Сов-информбюро», она будет использоваться в спектакле. Костюмы героев пьесы передают давно и навсегда ушедшую эпоху. В роли Фёдора Ивановича Бороздина выступает заслуженный артист России Николай Дубаков, Варвары Капитоновны – артистки Татьяна Кулакова и Эмма Алексеева. Ирину играет Анастасия Пушилина, Марка – Алексей Лобанов. Главные роли – Бориса и Вероники – отданы молодым артистам Константину Агееву и Екатерине Константиновой. Последняя не так давно окончила Театральный институт им. Щукина, плотно занята в репертуаре драмтеатра. 

– Эту роль играли великие актрисы, и я сегодня чувствую большую ответственность, – говорит Екатерина о своей Веронике. – С другой стороны – я не Марина Неёлова и не Татьяна Самойлова, я Катя Константинова, у меня есть шанс попробовать привнести в эту роль что-то своё. На интуитивном уровне я чувствую, что это за девушка, чем она живёт, она тоже творческий человек, собирается поступать в художественное училище, хочет быть скульптором, и это некая подсказка для меня, я ведь тоже занимаюсь творчеством. И ещё автор даёт подсказку – Вероника не терпит своего имени и просит называть её Белкой. Она слепила из себя Белку и хочет быть Белкой. 

– Виктор Розов жил не так давно, это не Чехов и не Островский. Как в целом работается над этим материалом?

– Островский как автор вызывает много трудностей – со своими особенностями языка, построением предложений, очень непривычным для нашей речи. Поэтому его сложно играть, сложно чувствовать именно его эпоху. Розов же – почти наш современник, и за счёт этого текст его пьесы очень живой, понятный. В каждом диалоге заложено столько мыслей, и ты понимаешь, что люди не просто общаются между собой и доносят информацию, они пишут историю и своей семьи, и своей страны.

Свой выбор на главную роль режиссёр Геннадий Шапошников объясняет так: «Здесь важно, что внутри человека – есть ли зачатки гражданской позиции? Чтобы иметь право сказать в финале тот текст, который там звучит. Мне кажется, у Кати это всё есть». 

– Геннадий Викторович, чем вас привлекала эта пьеса? Почему именно Розов? 

– Мы долго живём в мире. И сегодня уже никто не помнит, какой это ужас – война. Кроме тех, кто её прошёл. Но сколько их осталось, ветеранов, и сколько их к нам на спектакль придёт? 70 лет – это такой срок, который не каждый человек выдержит, и уж тем более тот, кто прошёл этот кошмар, тот, в ком ещё сидят осколки и пули. Это большой отрезок времени, и поколения сменились полностью. Что помнит это поколение молодых? Готовы они смотреть что-то, кроме комедий? А вокруг, между тем, столько вранья, такая идёт реставрация старых событий, что это просто не может не пугать. Война приходит как раз то­гда, когда мир ожирел, когда он набрал денег, военной мощи, товаров и не знает, куда всё это девать. Ничего другого пока не придумало человечество, кроме как сделать разрядку таким способом – через войну. Всё быстро забывается: забываются убитые и раненые, искалеченные, вдовы, сироты. Почему сейчас столько вспышек и локальных войн? Все это знаки того, что неспокойно на нашем вулкане. И очень бы не хотелось, чтобы мы, наши дети такой кошмар на себе испытали. Эта пьеса вроде как не про войну, дело происходит в тылу. Мы не видим всей жути войны. И не всем приятно смотреть про тяжёлое, но иногда нужно себя заставлять. Хотя бы для того, чтобы хорошее дольше было в нашей жизни. 

– Как режиссёр для себя решает проблему страха, или как ещё можно определить эту эмоцию? Ведь было немало успешных постановок этой пьесы, была блистательная экранизация с Алексеем Баталовым и Татьяной Самойловой. Какие у вас секреты?

Максимальная достоверность даже во внешних деталях – то, к чему стремятся в постановке режиссёры спектакля
Геннадий Шапошников и Александр Булдаков

– Да никаких секретов нет. Это ведь всё было когда-то: замечательный фильм, прекрасный спектакль в «Современнике». По всей России было много разных постановок, я и сам в молодости участвовал в одной из них. Это действительно удивительная пьеса – как только случается военный юбилей, она сразу звучит. Но никакого страха у нас нет. Мы же рассказываем сегодняшнюю историю, а те режиссёры рассказывали свою, которая была созвучна тому времени и той отдалённости от победы. Здесь не до страха – важно искренний тон сохранить, который в пьесе заложен. Об этом я только что говорил артистам после прогона – это пьеса светлая, а не слезливая. И наша задача – именно этот свет от пьесы передать зрителю. А задумываться о том, как кого-нибудь переплюнуть – это не художественная задача. 

– Как выбирали актёров на главные роли?

– Как всегда в театре, были пробы, разговоры. Важно и обязательно, чтобы после распределения ролей получилась команда. Нам с Александром Булдаковым кажется, что командная история есть: актёры подходят друг другу лицами, энергетикой. Выбор был правильным. 

– Как и почему два режиссёра работают на одной площадке?

– Это было сделано в силу производственной необходимости, в театре очень плотный график жизни и работы. С Александром Анатольевичем мы не первый спектакль делаем, я смело могу доверить ему работу с артистами. На том этапе, который мы оговаривали, его помощь колоссальна. Мы говорим на одном языке и нет противоречий, поскольку мы попадаем друг в друга. Так ­обычно и бывает: если люди находятся в тандеме, в связке, работается хорошо. Это невозможно, когда люди противоречивы или живут амбициями. 

Екатерина Константинова, исполнительница роли Белки:
«На интуитивном уровне я чувствую,
что это за девушка
и чем она живёт»

– Судя по некоторым деталям и декорациям, вы стремитесь максимально приблизиться к эпохе. 

– Да, хотелось бы, чтобы вещественная среда спектакля была всё-таки не сегодняшней, а максимально приближена к военным годам. Мы старались и с костюмами, используя старые ткани. Хотя всё-таки театр не ставит перед собой задачу делать полные ретроспективы. 

– Как вы думаете, насколько сегодня Иркутску, театру, зрителю необходим этот спектакль?

– Необходим, потому что театр тоже должен свою гражданскую позицию высказывать. Мы против забывания и реставрации. Поскольку автор писал пьесу на больничной койке, когда был ранен, в ней есть своя честность, нет вранья, пафоса. Я уверен, что мы найдём понимание и среди зрителей, которые живут с нами в одной стране и дышат одним воздухом. Мне кажется, большая часть зрителей, россиян тоже против реставрации и забывания.