Когда уже не страшно спросить, который час

Театр «Браво» – интересное и не вполне типичное для современного Иркутска явление. Это не любительский театр, это театр частный. 

В 2008 году режиссёр и преподаватель Александр Булдаков выпустил очень интересный курс в Иркутском театральном училище, курс  поющий, голосистый, музыкальный. Многие театралы помнят проект «Ромео и Джульетта», созданный молодыми ребятами. Этот спектакль увидел один из местных бизнесменов и предложил эксплуатировать его и дальше. И даже начал строить за плотиной ГЭС здание, предполагалось, что это будет театр-клуб с хорошей сценой. Так выпускники иркутской театралки создали свой проект и назвали его театр-клуб «Браво». Потом ребята с режиссёром Александром Булдаковым поставили «Чудную бабу» Нины Садур, играли спектакль уже в Доме актёра. А проект со своим зданием, увы, не состоялся по финансовым причинам. 

– Но мои ученики Серёжа Помазан и Ольга Морева-Кашкарёва не растерялись и создали свой коллектив, отдельное предприятие, которое назвали «Актёрские курсы «Браво». Арендовали подвал на Пискунова, где и по сей день продолжается наша жизнь, – рассказывает Александр Булдаков. – Когда меня пригласили на актёрские курсы, я долго не соглашался. Но затем мы придумали программу, которая показалась мне интересной – не просто ставить спектакли и получать удовольствие, как это делают в большинстве любительских театров, а действительно погружать людей в профессию. Наши студенты проходят практически через всю 4-летнюю программу обучения, я её сократил до 9 месяцев. Это тренинги, упражнения, этюды, отрывки, обучение сценической речи и сцендвижению. Учиться приходят люди от 16 и до 40 лет, за 6 лет мы выпустили 15 групп. И каждый курс заканчивается учебным спектаклем, мы делали «Дом Бернарды Альбы», «Крутой маршрут» «Тартюфа», спектакли по рассказам Чехова, Зощенко. Сегодня «Браво» – это прежде всего молодёжный камерный театр, а при нём существуют актёрские курсы. 

Артисты пытались показать, как фашизм из одних делает жертв, из других – палачей

Из курсов вышло достаточное количество ребят, которые затем связали свою жизнь с театром, пошли учиться в Иркутское те­атральное училище, кто-то даже уехал в Москву. Но не у всех есть такие амбиции, другим студентам важнее развить какие-то прикладные умения и качества – открытость, смелость, уверенность в себе, раскрепощённость. Театральное искусство, актёрское мастерство, сценическое поведение могут творить чудеса. И как-то одна девушка после курсов призналась: «Наконец-то я могу спросить у прохожего, который час». 

Актуальный, или политический, театр 

Выбор произведения для дипломного спектакля предложила Ольга Морева-Кашкарёва, чем изрядно удивила Александра Булдакова.

– Петер Вайс – немецкий писатель, который всю жизнь бегал от гитлеровской чумы по всей Европе. «Дознание» – одно из самых известных его произведений. Сложный материал, откровенно говоря, я сомневался, стоит ли его брать. Актуальный, или политический, театр – трудный жанр. В пьесе нет ни сюжета, ни характеров, всё написано на основе документов, процесса над эсэсовцами. Это сухой документ, включающий в себя следствие, свидетельства заключённых, которые прошли через этот ужас, показания подсудимых и палачей. И это действительно документальная вещь, Вайс был на этом процессе, как он сам говорил, «Дознание» – это компиляция, или набор цитат. Но в этом главная сила и мощь этого художественного произведения. Я пошёл по тому пути, что, если это документальный театр, должна быть скрупулёзная фиксация. И сам Вайс настаивал в комментариях к своей пьесе, что не надо ничего выдумывать, что необходимо делать акцент на информации, на тексте. Не надо света, музыки, нужно убрать признаки театра, погрузить пьесу, зрителя в этот процесс. Но когда мы начали  работать, я понял, что держать внимание зрителя одним только текстом очень трудно. Я пошёл иным путём: начал выстраивать взаимоотношения подсудимых со следственными, они попадают по памяти в условия Освенцима, появляются плац, камера. Много звука появилось и много фотографий. Спектакль производит сложное впечатление. Я тоже в первый раз столкнулся с таким материалом. Смотрят и выдерживают его не все, я честно скажу. 

«Дознание» в Иркут­ске поставлено в годовщину освобождения советскими войсками Освенцима

Зрителя встречают несколько десятков пар старой обуви, разбросанной по полу. Те, кто бывал в подлинном Освенциме, воочию видели эти предметы, оставшиеся от заключённых – обувь, очки, пучки волос. Подсудимых играет один человек, мужчина, хотя в пьесе звучит несколько имён людей, служивших  в лагере и уничтоживших тысячи людей. Прокурор, защита, свидетели. Бывшие узники лагеря одеты в одинаковые чёрные плащи. Обезличенные, потому что лагерь обезличивал всех.  И в то же время у каждого своя история, свои ответы на вопросы судей. Истории, в которые трудно поверить, реплики, осознать реальность которых практически невозможно. «Этот дым – ваши жёны и дети». «Каждому выдавалось по одной миске – для еды, мытья и в качестве ночной посудины. Но те, кто переставал мыться, погибали первыми». «Чувства притуплялись, и вид трупов уже никого не ужасал». Это было самым страшным – потеря внутренней психологической защиты, утрата чувства сострадания, каждому хотелось выжить. Селекции, убийства младенцев, аборты на седьмом месяце беременности с последующим облучением и вскрытием плода, удаление половых желёз, размозжённые мошонки – фашистские зверства над тысячами людей перечисляются беспристрастно, сухо и холодно. Но время от времени резкие выкрики, неожиданные интонации или жесты заставляют зрителя вздрагивать от ужаса, страха, отвращения, гадливости или стыда. Например, когда описывается, как женщина родила, только выйдя из вагона, прибывшего в Освенцим. Гитлеровский офицер поддал младенца ногой, тот пролетел несколько метров и скончался. И в этот момент по залу пролетает крохотный розовый игрушечный пупс. И всё это поддерживается отрывками из величайшего произведения Иоганна Себастьяна Баха «Страсти по Матфею». 

Петер Вайс пытался разобраться, кто виноват в возникновении такого явления, как фашизм и конц­лагеря

Петер Вайс пытался разобраться, кто виноват в возникновении такого явления, как фашизм и конц­лагеря. И сам же Вайс отвечал – виноваты и жертвы, и палачи. Жертвы не сопротивлялись появлению фашизма. В результате одни зверели и оскотинивались от полученной власти, от вседо­зволенности. А другие становились абсолютными зомби, готовыми на всё, чтобы выжить. Всё это – предмет для размышлений на извечную тему и проблему «Палач и жертва». Подсудимые пытались защищаться и оправдать себя: «Я был офицером, я исполнял приказы!» «Вы были не офицером, а бандой убийц в военной форме», – заявлял прокурор.  Гуманистическая и просветительская миссия и произведения, и такого документального театра очевидна. Его цель – оторвать обывателя от тарелки с борщом и заставить думать, сострадать, сопереживать. Не случайно ведь «Дознание» в Иркут­ске поставлено в годовщину освобождения советскими войсками Освенцима. И в финале спектакля демонстрируются видеокадры с современными неонацистами, вскидывающими руки в нацистском приветствии «White Power». Это напоминание нам всем: всё может повториться.