Как сказано в приговоре, на долж­ностные преступления полицейского толкнула «иная личная заинтересованность», а именно «ложно понятое чувство товарищества». Офицер пытался помочь дочке своего друга получить водительское удостоверение: поставил в экзаменационном листе отметку о сдаче экзамена на право вождения, не утруждая её испытаниями. Причём девица уже прошла курс обучения в автошколе ДОСААФ, без ошибок сдала теоретический экзамен. Но, когда дело дошло до подтверждения навыков управления машиной на автодроме, не справилась с упражнением «горка». Ей всего-то и надо было через неделю явиться на пересдачу, захватив в РЭО экзаменационный лист. Но тут вмешались родители юной кандидатки в водители. Её папа был старым приятелем А. Гришина, к тому же их супруги вместе работали на оптовой базе и тоже дружили. «Дочка рыдает» – эта фраза из телефонного разговора двух мужчин и привела к уголовному делу. Госавтоинспектор не смог утешить любящего папу увещеваниями типа «ничего страшного, сдаст через неделю». В какой-то момент полицейский сдался и сказал: «Ладно, пусть она ничего не делает, я сам».

Он действительно сам забрал в РЭО экзаменационный лист кандидатки в водители и внёс в него ложные сведения, собственноручно расписавшись в том, что оба практических этапа экзамена дочка его друга успешно прошла. После чего документ был возвращён на место. А девушке осталось только явиться в назначенный день в регистрационно-экзаменационный отдел для получения водительского удостоверения. Что она и сделала. Получив права, довольная девица отдала «корочку» на ламинирование. И больше уже её не видела – документ стал вещдоком по уголовному делу в отношении чересчур добросердечного полицейского. 

Если бы старший лейтенант признал свою вину и убедил следователя и судью в том, что раскаивается, если бы он заявил ходатайство об особом, упрощённом порядке рассмотрения дела, приговор, наверное, был бы помягче. Но Гришин, как говорят оперативники, пошёл в отказ. Придумал историю, в которой концы с концами никак не сходились: якобы он сам принял у девушки экзамен и заслуженно поставил ей в экзаменационный лист соответствующую отметку. Должность даёт ему такое право. На автодром он будто бы явился, когда инструктор ушёл на обед и учебная машина была свободна. Кандидатка в водители откатала все необходимые упражнения, на «горку» и «змейку» ушло всего минут пять. После чего госинспектор принял у девушки и второй этап практического экзамена, усадив её на водительское сиденье собственной иномарки. С полчаса они якобы катались по городу по утверждённому маршруту. Тому факту, что кандидатка расписалась в экзаменационном листе чужим почерком, полицейский тоже дал объяснение: по его версии, в машине не нашлось что подложить под документ, и девушка использовала свою коленку. 

Напрасно, конечно, Гришин вылез в суде с этими нелепыми версиями. Коллеги, возможно, и сочувствовали ему, но, предупреждённые об уголовной ответственности за дачу ложных показаний, говорили правду: не являлись в день сдачи экзамена на автодром ни Гришин, ни его протеже. Не видели эту пару и те, кто обучался вождению в одной группе с папенькиной дочкой. Сама она в показаниях запуталась: на следствии говорила одно, на суде другое. 

Но, главное, в суд были представлены результаты оперативно-розыскных мероприятий: прослушивания переговоров Гришина по сотовому телефону и видеонаблюдение. «Прослушка» выдала и переживания друга за рыдающую дочку, и ответ его сердобольного собеседника. А «кино», которое оперативники из службы собственной безопасности ГУ МВД снимали в день сдачи экзамена, неопровержимо свидетельствовало: на автодроме в день сдачи экзамена действительно не было ни подсудимого, ни девицы, из-за которой он вляпался в уголовную историю. В материалах дела есть ещё и результаты почерковедческой экспертизы: в графе «подпись кандидата в водителя» на экзаменационном листе стоит закорючка, выполненная неизвестным лицом. 

Понятно, госавтоинспектору было обидно так бесславно завершать многолетнюю добросовестную службу. В разговоре со знакомой по телефону Гришин сетовал, что «ничего на этом не заработал и вот получает…». Переживает ли друг, подставивший его под приговор, история умалчивает. Скорее всего, он до конца своих дней будет казнить себя за то, что не к месту вылез со своей просьбой. В результате и дочка осталась без водительских прав, и приятель оказался на скамье подсудимых.

Ангарский городской суд назначил полицейскому, вынужденному уйти на пенсию, наказание в виде условного лишения свободы на 3,5 года. Кроме того, 2,5 года он не сможет занимать должности на государственной службе в системе правоохранительных органов РФ, связанные с осуществлением функций представителя власти.

Приговор ещё не вступил в законную силу, осуждённый подал апелляционную жалобу в вышестоящую инстанцию.