«Четыре буквы доотливались позже»

Слово «вивлиофика» – то же самое, что и слово «библиотека», в XVIII веке допускалось и такое написание. Многотомное издание «Вивлиофики», предпринятое одним из ярчайших русских просветителей Николаем Новиковым, – уникальный книжный памятник эпохи Русского просвещения. Отдельные тома «Вивлиофики» хранятся в Иркутской областной государственной универсальной научной библиотеке им. И.И. Молчанова-Сибирского. На прошлой неделе главный специалист отдела историко-культурного наследия библиотеки Анна Малых рассказала о том, какие ещё сокровища этой эпохи есть в редком фонде библиотеки. 

«1725–1800 годы – это годы наиболее активного развития книгопечатания в России», – говорит Анна, рядом с ней – стопка книг, которые вышли из типографий в эпоху Петра I и Екатерины II, похожие томики листали Миллер и Ломоносов, Сумароков, Херасков… Когда понимаешь это, то в голове как-то становится более ясно, насколько близки нам эти имена, и возникает благодарность к людям XVIII, XIX, XX веков, библиотекарям, которые сохранили книги, не дали им сгореть, быть разорванными или где-то сгнить. «Самый яркий, самый интересный период – вторая четверть XVIII века, – рассказывает Анна Малых. – Конечно, все начинания этого века связаны с деятельностью Петра I, он оставил яркий след и в развитии книгопечатания. По его инициативе был введён так называемый «гражданский шрифт» (в 1708 году он появился специально для печати светских изданий, русский алфавит был реформирован в целях упрощения, до этого книги печатались на полууставе). Император сам участвовал в разработке алфавита, ему было поднесено несколько эскизов, и Пётр I лично отбирал их. Пётр заказал оттиски шрифта в Германии своему другу, знаменитому купцу. Тот специально ездил в Германию для отливки 32 строчных букв, ещё четыре прописные доотливались позже».  

До 1725 года в основном на территории России печаталась церковная литература. Гражданский шрифт и послужил толчком к развитию светской литературы. Благодаря Петру I до 1725 года в России было открыто семь новых типографий, объём книгоиздания увеличился на 70% по сравнению с самым началом XVIII века. Многие книги Пётр I просматривал перед печатью лично. В печати, помимо церковных, стали появляться книги по сухопутному, военному делу, естественным наукам, грамматике. Многие переводные. При нём было издано «Юности честное зерцало», ныне называемое «литературно-педагогическим памятником» эпохи Петра I. Кстати, в «Молчановке» хранятся два факсимиле этого издания. 

Наиболее ценные издания гражданского шрифта петровской эпохи – это так называемые цельногравированные книги. И сам текст, и рисунок в таких книгах сначала исполнялись в технике гравюры. 

Обычно их печатали на отдельных листах по нескольку страниц, затем лист разрезали, фальцевали, сшивали и делали фабричную обложку. Иллюстрации раскрашивались вручную. «Техника эта была очень сложной, сейчас такие книги считаются библиографической редкостью, их осталось в России очень мало, поскольку они издавались небольшим тиражом – около 200 наименований одной книги, – говорит Анна Малых. – К сожалению, в фондах нашей библиотеки нет цельногравированных изданий». 

«Книги продавались на Иркутской ярмарке»

Зато в редком фонде «Молчановки» хранятся другие памятники эпохи Русского просвещения. Лучшие из них связаны с издательской деятельностью типографии Российской Императорской академии наук, которая была учреждена Петром I в последние годы жизни и открылась в Санкт-Петербурге в 1724 году. В 1725 году одним из последних своих указов император открывает при Академии наук типографию. Это была единственная на тот момент типография, которой давалось полное право и монополия на издательство книг. Там работала элита книгопечатного дела на то время. Тогда же при Академии наук открывается знаменитая Гравировальная палата, крупнейший художественный центр, работавший для нужд книгоиздания вплоть до середины XVIII века. Здесь трудились лучшие художники России, в том числе иностранцы, под руководством величайших научных умов страны. Россия перенимала западноевропейский стиль убранства книг, который считался наиболее роскошным. 

В фондах «Молчановки» можно увидеть «Историю России от древнейших времён» князя Михаила Михайловича Щербатова, изданную как раз в типографии Императорской академии наук. «Обратите внимание на иллюстрации: они лаконично влиты в титульный лист, столь же лаконично они украшают саму книгу, – перелистывает Анна Малых томик, которому более 220 лет. – Иллюстрации не придают книге роскошного убранства, а тонко и деликатно её украшают. Очень интересные виньетки, заставки». Книга была издана в Санкт-Петербурге «иждивением Императорской академии наук» в 1789 году. При типо­графии Российской Императорской академии наук была своя переплётная мастерская. «Издание, хранящееся у нас, довольно скромное – золотое тиснение и аппликации есть только на корешке, – рассказывает Анна Малых. – Конечно же, были и более роскошные издания, но они уже создавались для членов императорской семьи, дворян, купцов, которые лично заказывали нужный переплёт в этой мастерской». Это лишь один из томов многотомного издания Щербатова, в редком фонде «Молчановки» хранится полное собрание. Есть в фондах замечательное издание Академии наук 1774 года – «Эглоги» Александра Сумарокова, книга вышла при его жизни. Она очень красивая, у неё декоративные форзац и нарзац, необычный тёмно-красный «мраморный обрез», лаконичные, легко вписывающиеся в текст украшения. Ранее книга находилась в библиотеке Иркутского технического училища. В редком фонде «Молчановки» есть и «Описание земли Камчатки» Степана Крашенинникова, «Описание сибирского царства» Герхарда Миллера. 

Интересно, что тогда ещё не было традиции обязательного указывания имени иллюстратора в выходных данных. «Художник, оформлявший книгу, мог указываться, но его имя можно найти не на всех книгах, – говорит Анна Малых. – Иногда оно встречается на обороте титульного листа, позже появится традиция указания инициалов художника на самом рисунке. Иногда в предисловии книги можно было прочитать, кто её иллюстрировал. Но чаще всего на первых изданиях Академии наук оформители встречаются очень редко. Так же как и портреты авторов книг начали появляться после 1800 года». 

Книжные лавки в то время существовали только в Петербурге и Москве. Как же получали книги в других городах? По подписке и с книжных ярмарок, так как не в каждом городе России были свои типографии. К примеру, в Иркутске в начале XVIII века типографий не было, первая была создана в 1783 году. «В последней трети XVIII века книжных лавок как таковых за Уралом ещё не существовало, но попутно с другими товарами в так называемых «продажных лавках» книги уже были… Большое значение имела ярмарочная торговля. Книги продавались на Иркутской ярмарке, где приобретались как для личного пользования, так и для дальнейшей перепродажи в глубь Сибири», – рассказывается в книге «Очерки истории книжной культуры Сибири и Дальнего Востока». 

«Коромыслами бивали соболя»

«Вивлиофика» Николая Новикова появилась на свет благодаря ещё одному немаловажному событию книгопечатания эпохи Русского просвещения. Это указ 1783 года «О вольном книгопечатании». Указ давал право на открытие частных типографий. Такая вольность стоила многим русским дворянам и положения, и свободы. Очень интересная история была связана с частной типографией Радищева. На свои средства он приобрёл типографию, где и издал знаменитое «Путешествие из Петербурга в Москву». Каким-то образом книга оказалась в руках Екатерины II. Весь тираж был уничтожен, типография закрыта, а сам Радищев попал в тюрьму. Это был не единичный случай, такая участь ждала и типографию Рахманинова, открытую в 1791 году. Он печатал западноевропейских мыслителей, в том числе в этой типографии вышли в свет произведения Руссо, Вольтера. Хотя Екатерина II и была поклонницей этих философов, но запретила, чтобы их труды распространялись среди 

обычного населения. Рахманинов за издание сочинений Вольтера провёл четыре года в крепости. А уже в 1796 году вышел запрет на вольные типографии. 

Николай Иванович Новиков долгое время, в отличие от других издателей, был обласкан государыней. «Николай Иванович какое-то время служил при дворе, потом ушёл с государственной службы и решил заняться книгоизданием, – говорит Анна Малых. – Он известен изданием первых сатирических журналов, таких как «Трутень», «Живописец», «Кошелёк». Несмотря на дерзкие высказывания в адрес властей, их читала сама Екатерина II, была подписана на многие издания Николая Новикова. Благодаря Новикову книгоиздание в России выросло примерно на 50%, поскольку он сосредоточил основное книгоиздание в своих руках. Он имел целую программу по изданию книг, было несколько направлений, по которым он собирался выпускать книги». 

«Древняя российская вивлиофика» – одна из его жемчужин. К книге идёт предуведомление: «Собрание разных древних сочинений, яко то: Российския посольства в другие государства, редкия грамоты, описания свадебных обрядов и других исторических и географических достопамятностей, и многие сочинения…». «К сожалению, в нашем редком фонде нет полного собрания этого многотомного издания, только отдельные экземпляры», – говорит Анна Малых. Это была амбициозная и новаторская для своего времени попытка издания письменных памятников по истории России. «Первоначально книги издавались в «типографии компании типографической», то есть именно так именовалась на титуле книг компания. Более поздние издания на титуле имеют другую надпись: «Издано в типографии Н.И. Новикова». У нас хранятся тома, которые имеют первоначальное название типографии Новикова», – говорит Анна Малых. 

Для Иркутской области этот труд Новикова особенно интересен. Сейчас в числе особо ценных материалов, опубликованных в «Вивлиофике», историки называют «Топографическое описание Иркутского наместничества, из разных извести, наблюдений записок и известных преданий почерпнутое», опубликованное в 1791 году в восьмой части издания. В книге не указывается автор «Топографического описания…», но оно очень подробно и обстоятельно написано, встречаются любопытные факты, известные, вероятно, узкому кругу историков, но не широкому читателю. «Иркутская губерния по обозрению земнаго шара находится в Азии и имеет своё положение под 52 градусом и 18 минутами северной широты, а долготы под 122 градусом, 13 минутами и 30 секундами» – так начинается топографическое описание Иркутского наместничества. Крайне любопытно описание Ангары: «Вышедшая из Байкала моря, и протекающая мимо губернского города Иркутска и бывшего Воеводского города Балаганска, города Енисейска и города Туруханскаго, и переменившая своё имя ниже Братского острогу, неподалёку от города Илимска, где впадает в неё река Илим. Она известна там под именем р. Верхней Тунгуски, до впадения в неё Енисея, с которым названием и скрывается она в сердце Северного океана». Подробно описываются свойства воды в Ангаре: 

«…сия вода слишком тонка и не имеет обыкновенной между фигурами капель липкости или тончайшей вязкости и влажности, что учёные fluiditas называют, и потому она не способна к варению пива, удобна же только к употреблению на чай и к варению всякой пищи». Рассказывается, как жители Иркутска «льду в погреба не накидывают», потому что январский разлив Ангары заполняет погреба, они замерзают накрепко, «и сего льду бывает на всё лето довольно», как иркутские женщины «коромыслами бивали соболя». 

Есть в книге и описание бабра: «…здесь пресмыкаются звери: бабр, барс, бобр». Бабр описан следующим образом: «Сей зверь в Сибири почитается самым превосходным и пред всеми прочими заслуживает благородство как вообще своей крепостию и храбростию, так и честно своими доблестями. Он весьма свиреп, но и в самой свирепости благородство своё доказывает тем, что если когда-либо стремится растерзать какого-либо зверя, то делает не более как три скока… По белой шерсти чёрные пятна придают ему красоту, да и стан его складен. Ростом, кроме толщины, не превосходит большого волка… Все животные считают его ужасом и почтение столь великое к нему имеют, что самой его след почитают, не смея перейти через оной. Не знаю, уступает ли он льву самому превосходнейшему… И сего-то столь благородного и знаменитого зверя Иркутское наместничество удостоило помещением на Губернской своей печати, держащего во рту соболя». Интерес­но, что в «Топографическом описании Иркутского наместничества 1792 года» бабр уже «нарисован» с поперечными полосами, как тигр, собственно таким, как утвердила его в 1790 году Екатерина II в виде герба. 

«Ожидания Новикова от издания «Вивлиофики» не оправдались, – говорит Анна Малых. – Многотомная серия ухудшила его финансовое положение, так как государство выделило только тысячу рублей и 200 голландских червонцев. А было потрачено в 2-3 раза больше, чем Новиков первоначально запланировал. Цена на тома в продаже была завышена, книга плохо раскупалась. Тем не менее лучшие умы той эпохи, к примеру Александр Сумароков, Михаил Херасков, лично знакомые с Николаем Ивановичем, покупали это издание. «Вивлиофика» была и в библиотеке Екатерины II. Один из экземпляров, хранящихся в нашем редком фонде, принадлежал графу Алексею Толстому, о чём свидетельствует экслибрис-штемпель на титульном листе». 

В итоге долготерпение Екатерины II истощилось, Николай Новиков был осуждён за вольнодумие, был отстранён от дел, пять лет провёл в крепости. При жизни его книгоиздательская деятельность не была оценена по достоинству, и первые исследовательские работы по Новикову появляются лишь в СССР. Том «Вивлиофики» был доступен только для дворян и других состоятельных сословий. Он стоил столько же, сколько бы стоило нанять образованного слугу. Частные типографии в то время как раз и существовали за счёт обеспеченных подписчиков. И сейчас в антикварных магазинах том «Вивлиофики» стоит 60–100 тысяч рублей. Однако те тома, что находятся в библиотеках, бесценны, поскольку являются книжными памятниками и никогда не поступят в продажу. 

В прошлом году в «Молчановке» вышел каталог книг гражданской печати с первой половины XVIII века по 1830 год. В нём даётся полное библиографическое описание 376 книг «гражданской печати», хранящихся в фондах библиотеки, и история бытования этих книг – описаны штампы, экслибрисы… Каталог позволяет узнать репертуар книг, посмотреть, какие частные и вольные типографии были в России в тот период по истории книг, которые хранятся в «Молчановке».