(Продолжение. Начало в №1)

Ни пятнышка на мундире

В уголовном деле ангарского маньяка, состоящем из двух сотен томов, очень много материала, с разных сторон характеризующего Михаила Попкова, который позиционировал себя Чистильщиком, освобождающим город от безнравственных женщин. Следователи управления СК России по Сибирскому федеральному округу собрали сведения о «принципиальном» серийном убийце, кажется, во всех местах, где он когда-либо жил, учился, работал. Большая часть этих документов рисует маньяка отнюдь не чудовищем. 

Михаил Викторович родился в 1967 году, окончил 8 классов средней школы № 4 Ангарска, после армии поступил в политехникум Миннефтехимпрома СССР и получил диплом механика по специальности «Оборудование нефтегазоперерабатывающих заводов». Мать обвиняемого рассказывала следователям, что её сын в школе был отличником. Сестра вспоминала, что родители всегда ставили ей брата в пример – он был очень ответственным, трудолюбивым, аккуратным. Их отец работал на городском кладбище «Берёзовая роща», в сезон туда устраивались и дети: Михаил рыл могилы, его сестра вела документацию. До армии Попков успел поработать также на заводе азотных удобрений, где «регулярно писал заметки в стенгазеты и часто выступал на комсомольских собраниях». В техникуме парня избрали комсоргом учебной группы, он всерьёз занимался спортом – лыжами и биатлоном, а в общении «был вежлив и правдив». Однако починке заводского оборудования отличник и активист предпочёл борьбу с преступностью – службе в органах внутренних дел он отдал более 10 лет. Как позднее выяснилось, именно в эти годы Михаил Попков совершил большую часть убийств, в которых признался на предварительном следствии и в суде.

Эта часть его биографии особенно потрясает: во всех подразделениях МВД, где маньяк проходил службу, он получает характеристики, о которых можно только мечтать. В пожарной части ВПЧ-15 Попков «смело действовал в экстремальных ситуациях» (к этому времени он уже совершил первое убийство: 28-летнюю женщину ударил по голове бутылкой шампанского, а потом сжёг её труп в костре). В Центральный ОВД Ангарска Михаил Попков был принят помощником оперативного дежурного, но так хорошо знал законы и инструкции, так аккуратно вёл документацию и умело организовывал работу в течение смены, что вскоре его перевели на должность дежурного. На следствии он признался, что, работая  в этой должности, объезжал город в поисках будущих жертв прямо в форменном обмундировании, а порой и на милицейском «уазике». 

Между тем в органы внутренних дел уже и в то время попасть можно было только после тщательного обследования военно-врачебной комиссией областного УВД. Эта же процедура была предусмотрена и при переводе на вышестоящие должности. Обязательными были заключения психиатра и психолога. Почему они не выявили у сотрудника органов явной патологии? 

Оказывается, патологию специалисты заметили. К делу аккуратно подшиты несколько актов медицинского освидетельствования Михаила Попкова окружной военно-врачебной комиссией. Их содержание, мягко говоря, обескураживает. В 1987 году доктора признали его годным к милицейской службе, в примечании перечислив выявленные качества: уязвимость, конфликтность, недоброжелательное отношение к окружающим, моральную неустойчивость и пренебрежение нормами поведения. В 1995 году военно-врачебная комиссия обнаружила у помощника дежурного сержанта Попкова психопатические черты характера, апатию, тревогу, включив его в группу риска. В 1996 году специалисты центра психологической диагностики УВД Иркутской области нашли у кандидата на должность оперативного дежурного также недостаточную контролируемость поступков. Было установлено, что Попков, хотя и ориентирован на социальные нормы, не всегда им следует. В следующем году его опять диагностировали, рекомендовав психологическое сопровождение по месту службы из-за «недостаточной взвешенности поступков и недостаточного самоконтроля». Впрочем, всё это писалось в примечаниях к актам, а вывод был неизменен: к службе в милиции годен. 

Пройдёт полтора десятка лет, когда выяснится: уже в те годы Попков страдал так называемой гомицидоманией с садистскими наклонностями, то есть расстройством влечения. У него было импульсивное влечение к убийствам. Как пояснил на допросе специалист по психиатрии, заведующий отделением Ангарской областной психиатрической больницы Андрей Протасов, гомицидомания не является болезнью, она не нарушает способности осознавать фактический характер и общественную опасность собственных действий и руководить ими. Это своего рода  патология характера. Беспокойство и подавленное настроение, если их не контролировать, приводят к разрядке – убийству и сексуальному насилию, после чего улучшается сон и повышается настроение. При этом специалисты уверены, что даже в противоправных ситуациях подэкспертный был способен к регуляции поведения: он прекрасно осознавал, что делает, вёл себя расчётливо. Но при повышенной чувствительности к собственной персоне отличник милиции Попков проявил при тестировании невосприимчивость к переживаниям других людей, так называемую эмоциональную холодность. 

Однако всё это не замутняло положительного образа милиционера Попкова. Хотя и кроме выводов специалистов было много «звоночков», свидетельствующих, что не всё у этого образцового служаки в порядке. К примеру, один из сослуживцев вспоминает: однажды ночью Попков вдруг ни с того ни с сего выскочил из дежурной части на улицу и дал очередь из автомата. Начальник отдела милиции как ни в чём ни бывало признаётся, что его подчинённый, оперативный дежурный, часто отлучался по ночам, чтобы подзаработать: Попков занимался частным извозом на служебном автомобиле. Ничего предосудительного в этом старший офицер не видел. Чем заканчивался такой «извоз», мы знаем: трупами. А уж сколько причин называл следователю сам убийца для многочисленных отлучек с рабочего места! Остаётся только удивляться, что и «без руля», которым должен был управлять оперативный дежурный, Центральный ОВД как-то ещё функционировал. Довольно часто во время смены дежурный ездил в Иркутск, где подрабатывал в «Еврочистке». По его признанию, он оказывал также за деньги множество разовых услуг организациям. В качестве предлога для отъезда мог выдумать, что поступило сообщение о трупе и его нужно проверить. Вернувшись, сообщал, что сигнал оказался ложным. 

Всем в отделе была известна история, как Попкову во время дежурства пришлось удирать от сотрудников ГАИ, потому что его засекли с краденым на АНХК бензином. Михаил хвастал перед сослуживцами, что оказался ловчее автоинспекторов. А когда сотрудники дорожно-патрульной службы прибыли в Центральный отдел внутренних дел для разборок, Попков объяснил им, что затеял погоню развлечения ради, понимая, что никаких негативных последствий для него это приключение не повлечёт. За рулём служебной машины в рабочее время оперативный дежурный, по его словам, мог находиться в нетрезвом состоянии. Подобных историй в материалах уголовного дела приводится немало, но они почему-то нисколько не повлияли на положительные характеристики подсудимого. В глазах свидетелей – бывших сослуживцев такие вещи выглядят нормальными или, во всяком случае, допустимыми. Наверное, потому, что так вольно «нёс службу» в 1990-е годы не один Попков. Известно, например, что во время ночных смен услужливый дежурный охотно развозил по домам оперативников и следователей – давал им возможность поспать несколько часов, а потом приезжал за ними. По пути мог кого-нибудь изнасиловать и убить, чтобы «получить разрядку». Как говорится, всем хорошо. Невольно приходишь к выводу: на общем фоне «порядочности» милиции тех лет оборотень и не должен был привлекать к себе внимание.  

Сам Попков следователю сообщал, что в период с 1994 по 2000 год вёл двойную жизнь. В одной был обычным человеком, состоял на службе в милиции, имел положительные отзывы о себе, хорошую семью, жена и дочь считали его прекрасным мужем и отцом. В другой жизни он совершал убийства, тщательно скрывал это, понимая, что его деяния уголовно наказуемы. Комиссия судебно-психиатрических экспертов в ходе предварительного следствия обратила внимание на стереотипность совершённых Попковым убийств. Так, на «охоту» он выходил всегда в ночное время, жертв выбирал однотипных (женщин, как ему казалось, лёгкого поведения, с неразборчивыми половыми связями), дальше действовал по схожему сценарию: совместное распитие спиртного, добровольный половой акт или насилие, конфликт и убийство. Места, где это происходило, на карте обозначены довольно кучно (поблизости от трассы М-53, в объезд Ангарска, за городским кладбищем). О расстройстве личности Попкова свидетельствуют и проявление садизма (душил уже мёртвых, ножом орудовал в области эротических зон), и постепенное усложнение способов убийств (ножевые ранения сочетает с удушением, множественные удары отвёрткой, кием, нападение одновременно на двух женщин). Всё это характерно для преступника, склонного к серии, страдающего манией, сильным влечением. Попков признался на следствии, что в годы милицейской службы его мучил страх потерять контроль над своим поведением. У него была выраженная личностная дисгармония, но в милиции на разные лики оборотня не обратили никакого внимания. 

Неприятности на работе начались у Михаила Попкова только после увольнения из органов. С 2000 года он трудился в охранном предприятии АНХК на разных должностях – контролёром КПП, сотрудником патрульной группы и ГБР. Здесь безо всяких психологов и врачебных комиссий разглядели его изворотливость, лживость, хитрость, отсутствие ответственности, завышенную самооценку, неумеренное доминирование личных интересов над общественными и государственными. Авторитетом в коллективе и уважением начальства Попков на АНХК не пользовался. Он и здесь вёл себя так же, как в милиции: нарушал маршруты патрулирования, выезжал без разрешения за пределы охраняемого объекта. Только на нефтехимическом предприятии такое поведение считалось халатным отношением к должностным обязанностям, и за него бывшего доблестного стража порядка наказывали, лишали премий. А когда Попков украл электронный ключ от системы охранной сигнализации «Поток», отключив её, скорее всего, с целью пособничества расхитителям, в отношении него даже возбуждалось уголовное дело. Преследование прекратили, когда ключ был возвращён с какими-то нелепыми отговорками. Но после этой нечистой истории из охранной службы комбината Попкову пришлось уволиться.   

Семья – это святое

В семье маньяка считали неспособным прихлопнуть даже муху. Жена на допросе характеризовала Михаила Попкова как очень спокойного, любящего мужа и отца. «Его с уверенностью можно назвать отличным семьянином, я всегда считала его идеальным», – заявила Елена Попкова. Супруга в первую очередь отмечала такие черты характера спутника жизни, как «природную доброту и бесконфликтность, уважительное и бережное отношение к жене и дочери». Супружеская пара ходила, держась за руки. Сокамерникам Попков говорил, что очень любит свою дочь и гордится ею. Жена и мать Михаила твердили: «Он вообще ко всем женщинам относился хорошо».   

Те, кто знал эту семью, бывал у них дома, отмечали, что хозяин любил готовить, многое умел делать своими руками. Не удивительно, что и в квартире, и в гараже, и в машине у Попкова было полно всяческих инструментов. Никто же не догадывался, что топоры, ножи и отвёртки очень часто служат хозяину не только по прямому назначению, но и орудием убийств. Михаил вместе с супругой  катался на лыжах, устраивал походы на велосипедах. Часто Попков использовал эти маршруты в своей другой жизни – там, где он насиловал и убивал. «Мы всегда доверяли друг другу», – утверждала Елена Попкова. А её муж на следствии рассказывал: когда  смена супруги (она тоже служила в милиции, в паспортном столе) выпадала на ночь, он зачастую проводил время не в постели, а разъезжал по городским улицам в поисках острых ощущений, новых жертв. 

Казалось бы, пока длились предварительное расследование и суд, у жены и дочери должна была упасть с глаз пелена. Возможно, так и случилось, но, как Попков говорил сокамерникам, близкие всё равно не бросили его, продолжали оказывать поддержку, писали письма, носили передачи, ходили на свидания. Надо думать, такая линия поведения давалась им очень непросто. Дочке, работавшей учительницей, пришлось уйти из школы, где у неё начались неприятности. В конце концов она вынуждена была уехать за пределы региона. Супруга переселилась в другой район города из 51-го квартала – их дом располагался по соседству с Центральным отделом милиции, где Попковы вместе работали.    

Куда смотрела милиция?

Этот вопрос напрашивается сам собой, как только подумаешь: серийному убийце удавалось совершенно спокойно лишать людей жизни в течение шести лет, практически не скрываясь. Как утверждает сам Попков, он никогда специально не готовился к преступлениям, у него не было средств маскировки, заготовленной для этих случаев одежды или шапок с прорезями для глаз. Мало того, маньяк обычно представлялся своим настоящим именем не только женщинам, которых предполагал позднее лишить жизни, но и их провожатым. Иногда даже показывал удостоверение милиционера. Не менял номера своих машин, в которые садились будущие жертвы. Он просто не задумывался о том, что его автомобиль запомнят свидетели – а девушки ловили «такси» порой в компании друзей. Попков мог зайти вместе с подвыпившей попутчицей в торговый павильон, чтобы купить шампанское для предсмертного ритуала. Так было с 38-летней потерпевшей, которая в ноябре 1997 года привела нового знакомого за бутылкой и шоколадкой в киоск, где сама же и работала. Её сменщица, казалось бы, имела возможность рассмотреть человека, после общения с которым знакомая пропала на полгода – пока не растаял снег и в районе теплотрассы старого московского тракта не обнаружился труп с проломленной биллиардным кием головой. 

Среди убитых были и женщины, с которыми Попков находился в более-менее продолжительной связи. У некоторых он бывал дома, знакомился с родственниками, подругами. Так, мать убитой в лесу в сентябре 1997 года женщины на суде заявила, что некий Миша из милиции ходил к дочке домой. Однажды свидетельница даже, как она выразилась, «немножко потолкалась» с этим Мишей, который лез с отвёрткой чинить компьютер её внуков. Возможно, этой же отвёрткой Миша и продырявил на свидании за кладбищем голову её дочери: эксперт обнаружил ранения, нанесённые колющим предметом. Другую свою подругу Попков после интимной близости зарезал, а потом стал душить умирающую или, возможно, уже мёртвую. Незадолго до этого «свидания» 20-летняя женщина познакомила родную сестру «со своим парнем Мишей». Но может, это только в кино оперативники отрабатывают круг знакомств жертвы, ищут тех, в чьей компании она провела последние часы, в какую машину садилась? 

Странно и другое. Сразу после кровавых убийств Попков обычно ехал на работу или домой – и на его безупречно аккуратном мундире или гражданской одежде не появлялось изобличающих его следов: ни пятнышка, ни дырки. И у самого на лице, шее, руках – никаких царапин и кровоподтёков. Казалось бы, мистика. Ведь он, как признавался следователю, бил топором наотмашь, душил ремнём и голыми руками, наносил десятки ножевых ранений, орудовал лопатой, битой, отвёртками. На местах преступлений криминалисты обнаруживали множество бурых пятен – засохшую кровь. Смерть женщины обычно наступала сразу, эксперты насчитывали у трупов следы десятков ударов острыми и тупыми предметами. «В качестве орудия убийства я мог использовать любой предмет из ящика с инструментами, который всегда возил с собой», – признавался Попков следователю. 

Живой труп

Маньяк легко справлялся сразу с двумя жертвами – было три таких случая. «Я очень спортивный, сильный и быстрый», – говорил Попков сокамерникам. Он действительно имел звание кандидата в мастера спорта по биатлону. В октябре 1998 года во время дежурства в милиции Попков убил двух подружек 19 и 20 лет, которые после концерта «Иванушек-Интернейшнл» в ДК «Современник» решили немного посидеть в кафе, поболтать. А потом остановили машину, чтобы доехать до дома. У одной из них муж водился с двухлетним малышом. Но во время движения автомобиля оперативный дежурный Центрального ОВД вдруг, как он выразился, «начал испытывать неприязнь к девушкам из-за их беспечного поведения», и у него «возникло желание наказать их». О «наказании» Попков рассказывает подробно: «Остановив автомобиль возле деревни Зуй, вытащил одну девушку из салона и стал с силой наносить ей удары ножом. Кажется, в голову, потому что на обеих была тёплая одежда, которую трудно пробить. Другая пассажирка выскочила из машины и бросилась бежать в лес, но шансов у неё не было. В то время я занимался лыжами, бегом, физической работой, в частности, в свободное от службы в милиции время копал могилы на городском кладбище. Я очень быстро догнал беглянку и также нанёс ей множественные удары тем же ножом».     

Вскоре после этого случая, 31 мая 1999 года, Попков опять совершил двойное убийство –  женщинам было примерно по 30 лет. Одна из них работала музыкальным педагогом в  школе №14, отмечала с подругой начало отпуска. У неё обучалась и дочка Попкова. Когда девочка с ужасом рассказала папе о найденных в лесу трупах со следами топора и ножа и попросила денег на похороны учительницы, тот понял, что это его рук дело. Денег, конечно, не пожалел. 

Ровно через год, в июне 2000-го, маньяк совершил третье двойное убийство. Жуткие подробности этого преступления пробили даже «эмоционально холодного», по выражению экспертов, маньяка. Он тогда так перепугался, что решил «завязать» с убийствами. И, действительно, это преступление было предпоследним в его сериале. После распития спиртного на берегу реки Китой Попков увёз женщин (им было лет по 35, и одна жила неподалёку от него, в том же микрорайоне)  подальше в лес, в Иркутский район. Первая жертва скончалась на месте после 18 ударов в голову колющим предметом, очевидно отвёрткой. У другой эксперты насчитали 70 ударов колющими, режущими и тупыми предметами – убийца, как он признался позднее, был в сильном алкогольном опьянении. В неизбежности наступления смерти потерпевших после такой усердной «работы» он не сомневался. Но случилось так, что через несколько дней Попкову пришлось вернуться на место преступления: он искал потерянный где-то милицейский жетон. В то время маньяк уже не служил в органах, но знак из белого металла носил на цепочке в память о прекрасных годах, проведённых на службе закону и порядку. Жетон он действительно нашёл возле одного из тел. И собирался уже уходить, когда вдруг увидел, что труп начал двигаться, приподниматься, как будто ожил. Сокамерникам Попков признался, что испытал тогда сильнейший шок. И не только потому, что такое огромное количество ударов не сокрушили женщину. Но к тому времени убийцу активно искали, и если бы жертва осталась жива, то могла бы его изобличить. Не говоря уж о такой улике, как утерянный на месте преступления жетон. Маньяк принялся душить недобитую жертву руками, потом вернулся к машине за лопатой – целился ей совком в лицо. Сокамерники на допросах признавались: рассказ маньяка о том, как он добивал уцелевшую жертву, потряс их так сильно, что они не могли спать. 

Окончание в следующем номере