У «Бошки» у ТЦ «Сезон», на углу улиц Карла Маркса и Пролетарской, в конце 90-х – начале двухтысячных любили собираться отдельные представители иркутской неформальной тусовки. Под «Бошкой» пелись песни, сшибалась деньга «на бухло». А историки помнят, что больше сотни лет назад на этом самом месте, у часовни в честь Христа Спасителя, заложенной в память о счастливом исходе покушения на Александра II в 1866 году, тоже было людно – здесь нанимали прислугу. В 1920-е часовню снесли, а в 1934 разбили сквер и установили вот этот загадочный горельеф Ленина, вокруг которого было очень много вопросов. А завертелось всё 90 лет назад, когда Иркутск узнал о смерти вождя мирового пролетариата. 

«Бутта Ленин в гробу»

«Тов. Калинин, под бурные аплодисменты крестьян, сообщил совещанию о том, что здоровье Ильича улучшается», – 22 января сообщила «Власть Труда», публикуя материал о совещании беспартийных Всероссийского съезда Советов. Ленин был уже мёртв, но до Иркутска эта новость ещё не дошла. На следующий день газета вышла с огромным портретом Ленина под шапкой: «Ильича нет. Теснее сомкнём свои ряды!». «Земля, остановись! Стой, Солнце! Отдалите безглазый ужас завтрашнего дня…» – отозвался стихами анонимный «электромонтёр». В момент, когда гроб с телом Ленина опустился в склеп, в Иркутске был дан салют из артиллерийских орудий (по приказу Дзержинского залпы сопровождали похороны в единый час на всей территории СССР). Смерть Ленина воспринималась как крах государства. Корреспонденты «Власти Труда» рассказывали, как из Зимы в село Усть-Харик приезжали два спекулянта со словами: «Ленин-то умер. Троцкий – бежал, жди теперь переворота…». Поэтому надо было чётко продумать ритуал и не допустить паники. 

Всё происходящее в стране очень напоминало церковные обряды. Железнодорожники станции Одесса-Товарная за одну ночь после смерти Ленина поставили постамент, а на него – бронзовый бюст Ленина. Так обычно на Руси ставились «обыденные» храмы. То, как себя ощущали люди в это странное время, хорошо иллюстрирует заметка во «Власти Труда» от 1924 года, где рассказывалось, что по одному из сёл ездил священник с советским мандатом на чудотворную икону. И похороны Ленина были обрядом полуязыческим, странным. «Похороны» эти шли в каждом посёлке и городе страны. Зачастую – с пустыми гробами. «Из боковой улицы два факела, два глаза чёрной змеи, – описывала газета начало масштабного факельного шествия в Иркутске. – Ползёт в белое пространство площади. В полчаса чернеет белое полотно… Сирена. Завыла дрожащим воплем… Закрутила над крышами свой дикий призыв». 

Траурные шествия, за неимением реальной могилы, направляли к местным братским могилам. Так было в Черемхове, так было в Лиственничном, где могилу ещё и подсветили прожектором. В Черемхове в час похорон выключили свет в клубе, и в полной темноте под вой сирен рабочие прощались с Лениным. Портрет Ленина ставили в оградку к могилам красноармейцев и так совершали траурные действия. В селе Бельское в местном клубе было так: «Открылся занавес. На подставке возвышался портрет т. Ленина, украшенный ёлками и траурными лентами. Перед ними лежали серп и молот». В момент опускания гроба в могилу бельцы сделали несколько пушечный выстрелов «из заржавленной самодельной пушки». 

Исследователь Н. Хадзинский в сборнике «Сибирская живая старина» в 1925 году опубликовал любопытный материал, который в красках рисует то, что осталось за официальным строками газет. Хадзинскому удалось услышать и записать «покойнишный вой» по Ленину, исполненный 16-летней девушкой из села Кимильтей Катей Перетолчиной. Вой начинался словами: «Ой ишо Владимир та да всё Ильич толька, ой да на каво жа ты да распрогневался, ой да на каво жа ты рассердилса-та. Ой ишо хто у нас будит заведавать…». Далее следует, что оставшиеся от Ленина «дила тижолые» исполнять будет «адин толька да Леф Давыдавич» (Троцкий). Девушка вспоминала, что покойнишный вой был сложен сразу после того, как весть о смерти Ленина дошла до Кимельтея. «У нас пасиденки – как страда кончитца – так с пакрава да новава года, – цитировал автор Катю Перетолчину. – Комсомольцы на пасиденки ходют. Ане и сказали нам: «вот», гаварят: «девчонки, Ленин умер…» Ну и тут потхватили: – Ленин, Ленин!.. давайти – гаварят – вытье сочинять». Как указывает автор, инициатива сочинения «вытья» принадлежала именно комсомольцам. Те сказали девчонкам, чтобы они представили «бутта Ленин в гробу», и выли по нему. «Мы хадили кругом и по ём выли; он записывал слава, – рассказывала Катя. – Потом сабрали камсамолаф и на подводах паехали в Зиму. Там собрали бытто похараны, сделали гробик и выли па ём; адевали на сибя все чорная». 

Образ Ленина был мифологизирован ещё до его смерти. Во «Власти Труда» до 1924 года была опубликована весьма интересная заметка о том, что во время тяжёлого сражения местных красноармейцев с врагами прошёл слух, будто над ними «сам Ленин» летает на аэроплане, что придало мужества бойцам. Тот же Хадзинский в 1926 году опубликовал заметки о блатной песне. На стенах первого этажа в «Доме смерти» (одиночном корпусе Иризолятора) заключённые, приговорённые к смерти, оставляли записи. В одной из таких записей в одиночке № 52 металлическим остриём на масляной краске было написано: «Помилуйте меня. Клянусь пред гробом Ильича, что я случайный ведь преступник. И даю я слово бедняка, что я исправлюся как блудник…». Позже, как известно, заключённые станут выкалывать Ленина и Сталина на груди в надежде, что у конвоиров не поднимется рука стрелять в эти портреты. 

Иногда с культом Ленина случались просто казусы. В августе 1925 года Уисполком по указанию ВЦИК постановил «переименовать посёлок Ленино обратно в пос. Иннокентьевская». «Вызвано это тем, что именем Ленина названо слишком много населённых мест, и это зачастую вызывает путаницу», – сообщила «Власть Труда». 

Рука чеха-легионера

Именно в 1924 году, в это странное время, и началась история гранитного Ленина, который сейчас скромно стоит у ТЦ «Сезон». Через некоторое время после смерти вождя в Иркутске вышла книжечка под названием «Ильичу». Её напечатали рабочие первой Иркутской типографии в нерабочее время. На обороте значатся слова: «Сбор от продажи сборника должен пойти для создания памятника В.И. Ленину». В газете развернулась целая кампания по сбору средств на памятник, много думали и писали, каким он будет и где расположится. В частности, предлагалось установить памятник на месте Александра III, в Парке Парижской коммуны, в качестве памятника предлагалась гидроэлектростанция и мост (последний проект был реализован в 30-х). Любопытно, что через несколько дней после смерти Ленина, в феврале 1924 года, во «Власти Труда» было опубликовано письмо, в котором предлагалось поставить памятник на углу улиц Ленина и Карла Маркса. Установлен он был, как мы знаем, в 1952 году (именно из-за него разгорелись горячие споры с восстановлением кирхи). Но что было известно о гранитном горельефе Ленина на углу Карла Маркса и Пролетарской? Да практически ничего.  

Его установили в этом месте в 1934 году. Стоял он себе 30 лет на этом месте тихо, особо никем не замеченный, пока в 1964 году газета «Неделя» не опубликовала две заметки о том, что памятник-горельеф может принадлежать руке чешского солдата-легионера, и сделан предположительно в 1918–1920 годах. Неужели при жизни Ленина? В мае 1964 года чехословацкие путешественники Иржи Ганзелка и Мирослав Зикмунд задержались дольше намеченного срока в Иркутске. В беседе с чехами какой-то неназванный сотрудник Краеведческого музея рассказал о гипотезе «чеха-легионера». А чехи уже высказали мысль, что манера исполнения очень напоминает работы известного скульптора Яна Штурсы. Один из ветеранов Гражданской войны Иван Яковук сообщил, что в марте 1920 года памятник якобы «стоял у старого моста через Ангару». В сентябре 1965 года к теме вернулись вновь. Мнения иркутян к этому времени разделились. Одни считали, что памятник  принадлежит руке воина, пришедшего в Иркутск с Пятой Армией, другие – австрийского подданного,  военнопленного, оставшегося в Иркутске после империалистической войны. 

В августе 1965 года ВСГО получил письмо директора института геологии Чехословацкой академии наук Янека Пашека с вырезкой из молодёжной газеты «Млада фронт» от 9 июня 1965 года. Автор, Людвиг Стефан, называл автором иркутского барельефа Зденека Майснера, последователя школы Штурсы (Стурса). Ещё в самом начале 60-х Иркутск посетил юрист из Подебраза, бывший полковник легиона, стоявшего в Иркутске, Жозеф Кинцл. На оборотной стороне горельефа он обнаружил две небольшие, как будто нанесённые лёгким резцом, зигзагообразные латинские буквы «ИС», говорящие о принадлежности к творческой школе Стурсова (Штурсы, Стурцева), так якобы помечали  его работы ученики. Скульпторы Праги установили, что в чешском легионе в Сибири мог быть Зденек Майснер. Людвиг Стефан сделал предположение, что каменная глыба, возможно, была обнаружена на берегу Ангары, и лежала она там с момента воздвижения памятника Александру III. Однако автор иркутской статьи о загадочном памятнике, действительный член Географического общеста А. Гранина особо отметила: «На вопрос, кто автор скульптуры, нельзя дать определённого ответа». 

Когда иркутские исследователи через некоторое время осматривали памятник, то обнаружили, что надписи нет, вероятно, она стёрлась. И тогда же выяснилось, что памятник никак не мог принадлежать чехословацкому скульптору, поскольку в эти годы Штурса сам был студентом Академии художеств. Была и версия, что авторами горельефа являются три человека, что отражено в трёх больших буквах на его обороте – ГИЗ. В газете «Советская молодёжь» была изложена версия, что авторы памятника – чехи из иркутской камнерезной мастерской первых лет советской власти. Билен и его помощники занимались изготовлением надгробий, и автору этой версии показалось, что Ленин выполнен как раз в стиле этой камнерезной мастерской. Однако мастерская не готовила памятники из цельного камня, а только из кирпича, облицованного цементом. А венцом стало письмо историка, члена Академии наук Чехословакии, профессора Ферлингера, который сообщил о поисках авторов памятника на его родине: «Никаких конкретных документов об этом первом памятнике Ленину не существует. Всё, что об этом известно, возникло на основании всевозможных догадок…». «Чешская» версия зашла в тупик.

«Творчество одного красноармейца»

Фото памятника для города Хивы

Однако история не закончилась. В 1967 к поискам подключился архитектор Н. Ракевич (такие инициалы обозначены в статье «ВСП», в проекте «Иркипедия», ссылающимся на работу Б.Т. Литвинова «Монументальное искусство». – П.Г. Ракович). Совместно исследователям удалось напасть на другой, не менее любопытный, след в истории загадочной скульптуры. Они нашли у одного из старожилов Иркутска фотографию группы иркутян, заснятых у этого горельефа в 1926 году. Значит, памятник прибыл в Иркутск не позднее 1924-1925 годов. Судя по фотографии, установлен он был на Тихвинской улице. «Это было случайно выбранное неудачное место для памятника, и в 1934 году его переставляют в садик на углу улиц Пролетарской и Карла Маркса», – писали Гранина и Ракевич в статье 1967 года. Если же открыть летопись Юрия Колмакова, то прочитаем: «Газета «Восточно-Сибирская правда» сообщила, что во дворе «Сельхозснаба» на ул. Красной Звезды обнаружен упакованный в ящик барельеф В.И. Ленина». На самом деле, летописец, очевидно, пользовался иными источниками, чем газета. В «ВСП» от 1934 года читаем: «По ул. Красной звезды (сейчас Сухэ-Батора. – «Конкурент»), во дворе дома, где помещается Сельхозснаб, стоит высеченный из цветного туфа монумент Ленина». «Сделан монумент прекрасно, тщательно отделаны все детали. Сила впечатления так велика, что можно часами рассматривать это высокохудожественное произведение нашего великого учителя и вождя», – высказалась группа товарищей – авторов заметки. Как видно из статьи, горельеф вовсе не был упакован, по крайней мере, об этом решили не сообщать. Вероятно, иначе бы надо было объяснять, почему изображение вождя не открыто взорам трудящихся, а лежит в ящике. 

В заметке значилось, что имя талантливого скульптора установить не удалось. «Рассказывают, что это – творчество одного красноармейца», – сообщили авторы и потребовали от Горсовета «немедленно перенести монумент, например, в городской сад». Спустя какое-то время в газете появилось сообщение: «Монумент Ленина, высеченный из цветного туфа, устанавливается во вновь разбитом сквере на углу Пролетарской улицы». 21 июля 1934 года газета опубликовала большое фото скверика и установленного в нём горельефа. 

Иркутские краеведы опрашивали многих старожилов из тех, кто помнил 20-е годы, в том числе редактора газеты «Власть труда» Ржанова, заслуженного деятеля искусств художника Николаева, старейшего члена КПСС Ровинского… «Никто о памятнике не слыхал и не видел его». Тогда начали сравнивать памятник с фотографиями других монументов. Для этого на встречу в музей Ленина в Москве был приглашён художник Корин, автор статьи в венгерском журнале «Искусство», вышедшей в феврале 1967 года. «Черты иркутской скульптуры роднят её с изображениями Ленина гораздо более поздними, чем 1920 года», – писал Корин. Значит, автора надо было искать в числе тех художников, которые творили после смерти Ленина. Иркутские краеведы и Корин склонились к версии, что памятник принадлежит руке выдающегося советского скульптора Сергея Дмитриевича Меркурова. Как известно, Меркуров не работал с живым вождём. Он делал посмертную маску Ильича в ночь на 22 января, а уже на основании её работал над скульптурами. 

Краеведы провели анализ материала, из которого сделан памятник, и пришли к выводу, что это не кусок глыбы, оставшейся на берегу Ангары после постройки памятника Александру III. «Структура камня показала, что он не сибирский, а привозной, – сообщили Гранина и Ракевич. – Буквы ГИЗ говорили, что мастерская за Семеновской заставой выпускала памятники Ленину, имея разрешение государственного издательства. Памятник прислан из Москвы». 

«Монумент Ленина, высеченный из цветного туфа, устанавливается во вновь разбитом сквере на углу Пролетарской улицы». 21 июля 1934 года газета опубликовала большое фото скверика и установленного в нём горельефа

Художница-краевед Г.А. Максимова отыскала в Москве дочь Сергея Меркурова. В усадьбе двора дома Меркурова в Измайловском  парке были размещены различные скульптуры, в том числе первые в мире колоссы –  статуи Ильича. Там же был скульптурный горельеф, сделанный Меркуровым для города Хивы (сам художник был родом из Узбекской ССР). Дата изготовления – 1924-1925 годы. «Дочери Меркурова сделали надпись на фото, присланном из Иркутска, о том, что это работа их отца», – сообщили исследователи. Иркутские краеведы разослали опросы коллекционерам памятников Ленина, что позволило найти фото памятника для города Хивы. «Она (фотография. – Авт.) с очевидностью говорит об одной и той же творческой манере художника и в памятнике хивинском, и в памятнике иркутском», – констатировали краеведы. Фото памятника из Хивы, помещённое в «Восточно-Сибирской правде» за 1967 год, действительно очень похоже на иркутский горельеф. Иркутские краеведы посчитали эти выводы достаточными, чтобы установить авторство иркутского монумента. На сегодняшний день, вероятно, ни один из иркутских «Лениных» не имеет столь богатую и интересную историю. Возможно, что она ещё не закончена.