Это здание появилось на карте Иркутска задолго до того, как в нём разместились судебные органы, – в самом начале XIX века. 

– Его построил иркутский купец и бургомистр Степан Фёдорович Киселёв, тогда в здании было лишь два этажа, – рассказывает помощник судьи Иркутского областного суда Ольга Шиндаева. – Но владел зданием Киселёв недолго – постройка перешла в собственность знаменитой купеческой фамилии Трапезниковых, в честь которых в Иркутске была названа улица. Пётр Дмитриевич Трапезников начал перестройку здания в коммерческих целях. Здесь по его заказу появились торговые ряды, купеческие лавки. Его дети, получив здание по наследству, также переделывали его. Ближе концу XIX века здание попало в руки к не менее известному иркутянину – Владимиру Платоновичу Сукачёву, который организовал в нём гостиницу, дав ей название «Московское подворье». В нашей музейной комнате сохранилось даже меню ресторана этой роскошной гостиницы, которая в своё время принимала японского посланника в Иркутске. После этого Владимир Сукачёв решил использовать её шире – уже не только в коммерческих целях. Смотря на перспективу, он передал здание в аренду типографии и окружному штабу войск. Только в июле 1897 это здание занял иркутский окружной суд – один из первых в Восточной Сибири. С тех пор это здание занимает суд независимо от эпохи: будь то царское правление, временное правительство или советская власть. Но мы по-прежнему считаем себя преемниками именно того, самого первого суда, появившегося в результате царских реформ.

В декабре 2014 года исполнилось 150 лет с начала судебной реформы – одной из длинного ряда преобразований, проведённых Александром II после отмены крепостного права. Активно развивающаяся империя к середине XIX века нуждалась в переменах. «Организация судов была очень сложной, было много органов, много инстанций, их система была запутана настолько, что люди не понимали, куда им обращаться, а дела могли рассматриваться годами», – рассказывает лектор встречи, доцент кафедры судебного права Юридического института ИГУ Татьяна Курас. 

«При введении суда новой формации появился элемент конституционного строя – независимая судебная власть», – подчёркивает Курас. Судебные уставы провозгласили демократические ценности, среди которых принцип равенств всех перед законом и судом, независимость суда от администрации, гласность, презумпция неви­новности, право обвиняемого на защиту, оценка доказательств по внутреннему убеждению судьи. Кроме этого, была введена стройная 4-ступенчатая система судебных органов с чёткой компетенцией. «Эта система судебных органов похожа на современную, не зря нынешнюю судебную реформу и систему сравнивают с дореволюционной. Очень многие тонкости, появившиеся полтора века назад в результате реформы, заимствованы сейчас и в гражданском, и в уголовном процессах», – говорит Татьяна Курас.

В Сибири всё по-другому

Судебная реформа, отмечают историки, по-разному реализовывалась в регионах. Сильно сказывалась нехватка профессиональных юристов. Кроме этого, власти надеялись исправить возникающие недостатки реформирования сначала на небольших территориях, а потом с учётом имеющегося опыта ввести исправление предписания по всей Российской Империи. 

– В результате сложилась ситуация, когда много где действовали старые судебные порядки, а позднейшее внедрение шло в настолько искажённом виде, что значимость реформы нивелировалась, – продолжает Татьяна Курас. – Например, суд присяжных в рамках последовавших контрреформ вообще перестал вводиться, не успев появиться в Сибири.

Для проведения судебной реформы вся территория Российской Империи была поделена на 14 судебных округов, которые возглавляли соответствующие судебные палаты. Первые – московская и санкт-петербургская – появились ещё в 1866 году. Сибирский округ возглавляла Иркутская судебная палата. Но у нас она была открыта лишь в 1897 году, спустя 33 года после появления первых. «Введение округов в Сибири было связано со сложностями. Малочисленность населения, рассеянного на большом пространстве, и недостаток профессионалов, – объясняет Курас. – В результате было принято решение составить проект временных правил применения в Сибири улучшенного судо– и делопроизводства, принятого в 1885 году». 

Все внесённые изменения помогли усовершенствовать сибирскую судебную систему, но она по-прежнему оставалась громоздкой и не соответствовала той, которую планировалось ввести на основе Судебных Уставов.

– В результате в 1894 была образована особая комиссия, она сделала вывод о необходимости радикальных изменений судебной части и внесла предложение о реализации судебной реформы, но с некоторыми отступлениями, которые были характеры и для других окраинных территорий, – рассказывает лектор. – Так, оказалось, что сибирская инстанционная система несколько отличалась от общепринятой, кроме этого, были и свои ограничения, в том числе, в отношении устности и судебной несменяемости. Но в целом изменения всё равно были огромным шагом в развитии Сибири, приближении судов к населению.

Формальной реализацией судебной реформы в Сибири считается 1897 год, когда Иркутске в присутствии тогдашнего министра юстиции Николая Муравьёва состоялось торжественное открытие судебной палаты и Иркутского окружного суда. Их разместили в здании по ул. Ивановской, 16 – нынешняя Пролетарская, 10. 

– На открытие прибыл архиепископ Иркутский и Верхнеленский Тихон. Выступив первым, он ответил значимость проведения реформы и дал своё благословение. После был зачитан высочайший рескрипт императора по поводу введения судебных уставов в Сибири. Подчёркивалось, что новый суд будет действовать независимо, пригово­ры будут проверяться и не будут контролироваться со стороны. В новых судах появился прокурорский надзор, нотариусы, судебные приставы, присяжные и частные поверенные – современные адвокаты, – рассказывает Татьяна Курас. – Вечером того же дня император отправил министру телеграмму: «С живейшей радостью получил ваше донесение об одновременном введении новых судебных постановлений во всей Сибири. Убеждён, что новые деятели правосудия приложат всё своё умение и старание к честному исполнению лежащих на них долга и ответственности. Рад, что Вам лично удалось быть свидетелем этого важного для Сибири события». 

От Красноярска до Тихого океана

В состав округа Иркутской судебной палаты вошло семь окружных судов, расположенных на территории почти в половину тогдашней империи. Кроме Иркутска, судебной палате подчинялись суды Красноярска, Якутска, Владивостока, Читы, Благовещенска и Порт-Артура. Заполнить понадобилось 333 должности, из них 271 судейская. Около 47% работников были назначены из лиц, которые служили прежде в Сибири, остальные оказались приезжими. 

Большие расстояния осложняли деятельность подвластных Иркутской палате окружных судов. Есть воспоминания о том, что во времена весенних распутниц сообщение между ними прерывалось на несколько месяцев. В таком сложном положении оказался, например, Якутский окружной суд.

Его иркутскому аналогу повезло больше – он находился в одном здании с Иркутской судебной палатой. «Это было удобно, – подтверждает Татьяна Курас. – Но важно отметить, что тогда также предусматривалось проведение выездных судебных заседаний. Члены Иркутской судебной палаты выезжали в города и проводили сессии. Например, в 1912 году из 119 дел окружного суда 88 проходили здесь, а 31 за пределами здания. В 1914 году эта цифра доросла до 47, а в 1915 году – до 60». 

В состав Иркутского окружного суда, соседствующего с судебной палатой, которой он подчинялся, входили не только территория современной Иркутской области, но и золотопромышленные участки нынешней Якутской республики – всего около 600 тыс. кв. км. На всю эту территорию проходилось 8 судей окружного суда, включая председателя и его заместителя, а также 19 судей мирового суда. Именно они выступали гарантом правосудия. 

Примером работы новой системы стало одно из первых дел, рассмотренных Иркутским окружным судом – о взрыве на соляной варнице Усть-Кутского завода. 

– Как известно, в Сибирь ссылали не только за политические преступления, но и за другие прегрешения: убийства, разбои и грабежи, – рассказывает помощник судьи Иркутского областного суда Ольга Шиндаева. – Осуждённые часто отбывали наказание на казённых пред­приятиях. Таким был Усть-Кутский солеваренный завод. Там и работали фигуранты будущего судебного дела: осуждённый за подделку серебряной монеты бывший крестьянин из Минской губернии Иван Лавникович и Николай Вертоградов, арестованный за бродяжничество».

21 октября 1897 года во время их смены на варнице произошел взрыв. Главный инженер Александр Симонов поспешил обвинить в произошедшем нерадивых работников, иначе вина за происшествие по недосмотру могла лечь на его плечи. 

 «На место происшествия приехал мировой судья, который в то время выполнял и задачу следователя, – продолжает рассказ Ольга Шиндаева – Он всё дотошно рассматривал, исписал кучу протоколов – дело заняло больше 100 страниц. Все под предводительством главного инженера указывали на истопников Лавниковича и Вертоградова, и их посадили в Киренский тюремный замок. Дело было передано прокурору, а его рассмотрение затянулось из-за эксперта по делу. Он смог приехать и вынести заключение лишь в феврале, спустя 4 месяца после взрыва. За это время варницу успели заново отстроить и следов возможного преступления не оказалось». Несостоятельными обернулись и обвинения в том, что за подрывом варницы скрывается нежелание двух каторжников работать: отбывать наказание им осталось одному два месяца, другому – четыре. После девятимесячного ареста обвиняемых состоялось выездное заседание окружного суда: «Судьям хватило двух часов, чтобы оправдать каторжников. Презумпция невиновности сработала, доказательств не было, срок заключения истекал, – объясняет Шиндаева. – Свидетели обвинения в суд не явились, и тот, рассмотрев данные дела, оправдал людей. Это один из примеров нового суда – справедливого и милостивого».

Иркутский окружной суд, как и судебная палата, прекратил работу после Октябрьской революции. Их место заняли советские, а потом и современные российские.