– Вячеслав Алексеевич, одно из передовых энергетических предприятий в России отмечает свой юбилей…

– 60 лет для российской энергетики – немного, особенно для развивающегося, модернизирующегося предприятия. Важнее говорить не о возрасте, а об уникальных традициях сибирских энергетиков, о династиях, работающих в компании на протяжении десятилетий. Поэтому юбилей «Иркутскэнерго» – время отметить высокую производственную культуру, исторически служащую примером для многих предприятий отрасли. Это и огромный потенциал для развития Восточной Сибири. Мы заинтересованы в повышении инвестиционной привлекательности региона, поэтому находимся в постоянном диалоге с руководством Иркутской области, с бизнес-сообществом.

– Оправдались ли ваши ожидания от реформы российской энергетики? 

– Реформа ещё не закончена, но пошла она, думаю, по разумному сценарию – без взрывной либерализации, и была растянута на несколько лет. Несмотря на то что в какой-то момент принимались нерыночные решения, со временем пришло осознание, что необходимы разумные правила игры, недопустима дискриминация одних участников рынка в угоду другим. Сегодня, например, либерализация рынка мощности в гидроэнергетике составляет 65%. Несмотря на горячие споры, сомнения, потребитель от этого никак не пострадал. Правительство, по сути, вернулось к тем правилам, которые существовали в начале реформы. Мы получили положительный финансовый эффект, что позволит направить вырученные средства на улучшение операционного состояния компании и реализацию проектов по модернизации наших гидро-электростанций. Но в целом электро-энергетический рынок страны всё ещё на перепутье. Думаю, после того, как будут решены проблемы концепции альтернативной котельной и конструкций прямых договоров в теплоснабжении, заинтересованные стороны должны перейти к обсуждению новой модели рынка электроэнергии. И в этом процессе мы планируем принять самое активное участие.

– А что в целом можете сказать о рынке тепловой генерации? Перспективно это направление?

– Пока нет действующего механизма заключения прямых долгосрочных договоров на поставку тепловой энергии, инвесторы не спешат заходить в этот сектор, поскольку не могут про-считать риски. До сих пор нет чёткого механизма гарантий инвестиций в этих проектах. Вы вложили деньги, перевели мазутную котельную на природный газ. Этот проект выгоден вам как инвестору, выгоден потребителю, но ничто не помешает региональной комиссии просто вырезать из тарифа эту выгоду. У неё есть для этого все полномочия. Так называемые пятилетние тарифы до сих пор так и не заработали. Думаю, заключение прямых договоров либо установление действующего в течение длительного времени тарифа должны исправить ситуацию. 

– Что для вас означает термин «новая дорожная карта российской энергетики»?

– Прежде всего – оптимальный сценарий развития. В настоящее время российская энергетика находится в довольно странном положении. С одной стороны, существует огромный избыток мощностей, с другой – половина их  очень старые. Наличие морально устаревших производств мешает появлению новой современной генерации. Отрасль оказалась в тупике. Государство рано или поздно будет вынуждено принять решение: или двигаться в сторону комплексной модернизации, обеспечивая стратегическую безопасность, или замораживать текущую ситуацию. Эта важная развилка в российской энергетике должна быть пройдена. 

Есть и другой момент. Нагрузка на промышленных потребителей сегодня столь значительна, что им зачастую выгоднее строить свои маленькие генерирующие станции, нежели оплачивать совокупную нагрузку со стороны существующих неэффективных мощностей, которые в значительной степени не востребованы. Наметился тренд создания собственных мощностей, как это было раньше в Советском Союзе, когда у каждого большого завода имелась своя ТЭЦ. А для большой энергетики это критический вопрос – потеря крупного потребителя. Сегодня предложение в России значительно превышает спрос. Поэтому вопрос для генерирующих и, в ещё большей степени, сетевых компаний стоит так: как, развиваясь, не загнать в угол промышленных потребителей? Компромисс, надеюсь, должен быть найден властью, энергетиками, промышленниками.

– Как решаются в настоящее время вопросы по повышению надёжности работы ГЭС, модернизации активов и запуску новых проектов? 

– Оценивая надёжность наших активов, мы постоянно сравниваем себя с лучшими российскими и зарубежными компаниями. Нам есть чем гордиться. С точки зрения повышения надёжности и темпов модернизации мы достигли значительного прогресса. Закончили длительную программу модернизации гидроагрегатов на Красноярской ГЭС. Программа реализовывалась на протяжении последних двадцати лет по намеченному плану, несмотря на экономические кризисы и изменения структуры отрасли. Кроме того, развёрнуты масштабные проекты по замене рабочих колёс на Усть-Илимской и Братской гидроэлектростанциях. Это наши стратегические активы, которым мы уделяем первостепенное внимание. В проработке вопрос по строительству Нижне-Ангарской ГЭС в рамках большого государственного проекта по развитию Ангаро-Енисейского кластера в Красноярском крае, где возможен рост потребления со стороны целого ряда промышленных потребителей с энергоёмким производством. Мы ведём переговоры как с правительством Красноярского края, так и с Российским энергетическим агентством, обсуждаем механизмы взаимодействия, поскольку для такого масштабного проекта требуется участие государства: в обустройстве ложа водохранилища, возведении тела плотины, схеме выдачи мощности, создании сопутствующей инфраструктуры. Сейчас мы решаем эти вопросы, чтобы иметь возможность приступить к работам по проектированию новой ГЭС, обоснованию инвестиций и подготовке нормативных документов, которые потребуются для получения финансирования и подачи заявок.

– Возникают ли у компании проблемы с привлечением финансирования?

– У наших предприятий хорошая кредитная история, проблем с финансированием не возникает. Единственный вопрос – со стоимостью привлекаемых средств. Мы извлекли уроки из кризиса 2008-2009 годов: у нас создан двойной запас по открытым кредитным линиям в банках, которыми мы можем воспользоваться. Но проблема в том, что банки в любой момент могут в одностороннем порядке поменять ставки по уже подписанным договорам. Нам необходимо учитывать эти риски.

– В ряде заявленных на 2014 год проектов – Абаканская солнечная электростанция. Вы успевает ввести её в строй?

– Отставание от графика небольшое. Для нас это пилотный инновационный проект. Когда «ЕвроСибЭнерго» только приступало к нему, мы не до конца понимали все детали, связанные с логистикой и поставщиками. В частности, рассчитывали воспользоваться услугами уже существующих в России обработчиков кремния. В итоге оказалось дешевле наладить собственное плавильное производство. Это заняло какое-то время, но в результате мы получили ещё и свои производственные мощности. Кроме того, задействовали в проекте собственную инжиниринговую компанию, пересмотрев наши первоначальные планы и отказавшись от услуг стороннего EPC-подрядчика, приобрели уникальную инжиниринговую компетенцию.

– Как вы думаете, насколько выгодно и эффективно реализовывать в РФ проекты в области возобновляемой энергетики? 

– В России выгодно развивать альтернативную, малую энергетику с точки зрения освоения инновационных технологий, создания новых компетенций и производств. И как пилотный проект, строительство Абаканской солнечной станции очень выгодно для нас, но о масштабном развитии альтернативной энергетики пока говорить не приходится. На реализации любых новых проектов может серьёзно сказаться экономическая ситуация в стране. А в целом развитие малой и средней генерации, безусловно, актуально для изолированных и удалённых от существующей инфраструктуры районов. 

– Высока ли доля импортного оборудования на предприятиях «ЕвроСибЭнерго»? Насколько остро стоит перед вами проблема импортозамещения?

– Доля импортного оборудования у нас относительно небольшая. Прежде всего это сетевое оборудование, которое мы закупаем за рубежом. Из крупных проектов, например, речь о колёсах для Братской ГЭС, которые поставляет австрийская фирма. Но вопрос импортозамещения не является для нас какой-то неразрешимой проблемой. Мы руководствуемся чисто коммерческими интересами, качеством и стоимостью поставляемого оборудования. По сути, мы сталкиваемся с проблемами снижения конкуренции между поставщиками и роста цен на их продукцию. Раньше мы видели, что китайские производители могут обеспечить поставки оборудования на 30–40% дешевле, чем российские. А сейчас, когда рубль девальвировался на 35% к юаню, конкурентоспособность отечественных производителей опять выросла. Вопрос сейчас в том, насколько долго сохранится эффект от девальвации для российских производителей и как скоро они начнут поднимать цены на свою продукцию в условиях инфляции. Вопрос актуальный, учитывая наши ремонтные фонды и инвестиции – более десяти миллиардов рублей.

– Какие неблагоприятные тенденции вы можете отметить на российском рынке энергетики? Сейчас много говорят о росте ставок на воду, новых экологических нормативах,  маловодье…

– Зачастую в России правильные идеи в процессе их воплощения принимают очень странные формы. Жёсткие требования, предъявляемые к внедрению наилучших технологий в области экологии, если их реализовывать формально, могут уничтожить всю угольную генерацию в стране. Хотя вектор на защиту экологии правильный. Если же подобные нормы делать обязательными, без каких-либо источников финансирования, сомневаюсь, что российский потребитель будет готов за это заплатить. Так было в Германии, например, когда общество поддержало распространение «зелёной» энергетики и государство пошло на закрытие угольных и атомных станций. Такая энергия обошлась потребителям существенно дороже, чем раньше, однако это был осознанный выбор всех сторон. Но если у нас пока никто не готов за это платить, введение жёстких экологических норм крайне негативно скажется на всей генерации в стране. А в Восточной Сибири, например, практически вся тепловая генерация – угольная. То же с повышением ставок на воду.Это затронет не только генерирующие мощности, но и каждого потребителя воды в нашей стране. И также станет, помимо макроэкономики, основой для дальнейшей инфляции в России. Мы об этом знаем и пытаемся просчитывать такие риски.

Что касается маловодья, то это серьёзная проблема для второй ценовой зоны. Из-за маловодности рек произошло снижение доли выработки ГЭС в балансе и резкий скачок цен на электроэнергию. По Ангарскому каскаду прогнозируется сохранение маловодности как минимум до мая 2015 года. По самым скромным оценкам, это минус 3 млрд кВт-ч. По Енисею всё зависит от количества осадков, которое выпадет в ближайшие месяцы. Но в целом в компании ситуация некритична: у нас сбалансированная генерация. Если мало гидроресурсов – они замещаются тепловыми генерирующими мощностями, обеспеченными собственными источниками угля. В условиях высоких цен выработка на тепловых станциях позволяет в значительной степени снизить негативный эффект от аномальных природных условий.

– Каков главный итог вашей работы в этом году, какие планы ставите перед собой на следующий год? 

– 2014-й был успешным для нашей компании. Благодаря высокой производственной культуре, нашим традициям, мы остаёмся среди лучших по показателям надёжности и в то же время улучшаем уровень эффективности. Всё это способствует повышению стоимости группы «ЕвроСибЭнерго», что важно для акционеров. Ключевое событие: нам удалось закрыть сделку, к которой мы давно шли, – по консолидации долей Красноярской ГЭС. Это ещё один шаг к построению эффективной операционной компании.

В следующем году мы надеемся продолжить как работу по нашим стратегическим и долгосрочным проектам, таким как Нижне-Ангарская ГЭС, так и модернизацию существующих станций. Проекты, рассчитанные на десятилетия, не должны прямо зависеть от экономических циклов, конъюнктурных соображений. Продолжим вести переговоры и с нашими китайскими партнёрами по привлечению их компетенций в области строительства и инжиниринга, рассматриваем возможности по наращиванию закупок оборудования у китайских производителей. Также будем активнее продвигать проекты в области распределённой генерации. В целом вижу следующий год очень непростым, но крайне важным в части принятия стратегических решений в энергетике.