«Объединённая геологоразведочная компания», работающая в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, отмечает, что несмотря на рост бурения в последние годы большинство работ приходится на действующие производства. Поисковые работы практически сошли на нет. Генеральный директор «ОГК Групп» Анатолий Пак считает, что поскольку в ближайшем будущем основной вклад в пополнение бюджета будут по-прежнему вносить отрасли, связанные с добычей сырья, им же и предстоит обеспечивать импортозамещение и выполнение социальных обязательств, то надо быть честными самими с собой и позаботиться о ресурсном обеспечении будущего. 

– Многие добывающие компании, чтобы удержаться на плаву, в первую очередь сокращают гео­логоразведку. Вы работаете со многими недропользователями. Заметны ли эти изменения? 

– К сожалению, эта опасная тенденция появилась не в этом году. Поисковые работы заметно сократились. Если раньше 90% работ ОГК Групп проводила «в поле», то с 2013 года у нас всего три объекта по бурению на поисковых площадях. Компании ударились в добычу. Это происходит и в Сибири, и по России в целом. На действующих  рудниках нам, конечно, удобнее работать: здесь обустроен быт, коммуникации. Но для страны  это тревожный сигнал.  

– В последнее время мы редко слышим об открытии новых месторождений. Как вы оцениваете текущую ситуацию в отрасли?

– В советское время в геологоразведку шли серьёзные инвестиции, и представители отрасли  привыкли, что запасы есть. Мы забыли о геологии, почивали на лаврах. А сейчас практически все месторождения с понятными запасами разобраны. Да, остаются прогнозные запасы. Но что значит прогнозные? Это большие риски. Можно купить месторождение, потратить много средств на геологоразведку и из 100 тонн по прогнозам получить 5 тонн по запасам.  К сожалению, рисковать готовы немногие. Восполнение минерально-сырьевой базы за счёт частных заказчиков не происходило и не будет происходить в ближайшее время в больших масштабах. Эту функцию сегодня должно взять на себя государство.

– Готово ли оно взять эту работу на себя?

– Наше государство, надо отдать должное, наконец задумалось о проведении масштабной реформы гео­логоразведочной отрасли. О том, чтобы сотни геологов, как в советское время, устремились в поле. Только теперь не с молотками, лотками и гитарами, а вооружённые более современной техникой. Принята стратегия развития геологоразведочной отрасли до 2020 года, утверждён бюджет. Создана «Росгео­логия», которая будет делать основной упор на воспроизводство минерально-сырьевой базы. 

Серьёзные геологоразведочные усилия планируется сосредоточить в регионах Дальнего Востока и Восточной Сибири, где находится большая часть полезных ископаемых страны. Здесь должны появляться новые месторождения, новые добывающие предприятия. За их появлением последует освоение и развитие региона. Кто бы что ни говорил, мы всё-таки сырьевая страна.

– Подкрепляются ли эти намерения материально, выделяются ли на геологоразведку какие-то средства?

– На ТПИ выделяются достаточно приличные деньги, но самое главное не объём финансирования, а расходование этих средств. Важно, чтобы они не тратились на нужды предприятий, которые выполняют эти работы. Чтобы не было заинтересованности опоисковывать месторождение, на которое в дальнейшем не придут недропользователи. Особенно актуально это для районов Сибири с её большими расстояниями и слаборазвитой инфраструктурой. Месторождение может представлять интерес с точки зрения геологии, но отсутствие инфраструктуры, колоссальный объём необходимых вложений сделает возможной его разработку только в следующей жизни.  

Понимая это, «Роснедра» начали запрашивать мотивированное мнение основных недропользователей, работающих в регионе. У этих компаний есть инфраструктура, кадры, им понятен регион. Если кто-то проявит готовность инвестировать в новый объект, то это, скорее всего, именно они. Это разборчивый подход к государственным инвестициям.   

Ещё одна задача – вдумчиво подходить к выбору полезных ископаемых. Вместо того чтобы направлять силы на поиски невостребованных рыночной конъюнктурой полезных ископаемых, можно инвестировать в поиски, допустим, золота. То есть государственные деньги должны тратиться с пониманием цели – не устранить все белые пятна на карте, а дать месторождения, которые можно будет разрабатывать.

– Есть ли кадры для проведения этой разведки? Вернулись ли в отрасль нужные специалисты?

– Вопрос с кадрами стоит по-прежнему остро. Сложно найти не только квалифицированных специалистов, но и простых рабочих и водителей. Специалисты из СФО, где были развиты горная промышленность и сеть профильных учебных заведений, сегодня находят работу по всему Дальнему Востоку. К сожалению, многие ушли из профессии. Разрыв поколений сохраняется: есть пенсионеры и недавние выпускники. А вот этой вот прослойки – 30-летних – практически нет. При этом зарплата геолога и буровика сейчас очень конкурентная. Надо просто вновь сделать профессию популярной.

– Технологии во всех отраслях сейчас шагают семимильными шагами. Насколько они изменились в геологоразведке?  

– К сожалению, геологоразведка твёрдых полезных ископаемых плетётся в хвосте у разведки углеводородов. У нефтяников другая прибыль, соответственно, другие инвестиции в технологии, в разработку нового оборудования. По сравнению с ТПИ это космос! На сегодняшний день нефтяники могут бурить – я преувеличиваю, но лишь слегка – сидя за столом в офисе. Мы же пытаемся пока добиться не управления, а хотя бы элементарного контроля, чтобы онлайн видеть, что происходит в поле на конкретной буровой: где она находится, какие у неё обороты, какая глубина.  

Первый технологический прорыв в геологоразведке твёрдых полезных ископаемых был сделан только в 2000 году благодаря Министерству природных ресурсов, которое заменило советские буровые станки канадскими. Это дало серьёзный толчок: частные недропользователи посмотрели, как работает эта техника, увидели её качество, и со временем стали  заказывать только такую. Но на покупке новых станков мы и остановились. Нефтяники к тому времени уже бурили и автоматически пакетировали извлекаемую породу, максимально быстро передавая её на лабораторные исследования. Мы же бурили, отправляли керн и в лучшем случае только через месяц получали результаты. Геология с тех пор немножко ушла вперёд, но бурение осталось на том же уровне. Технологии есть, их не нужно придумывать, но из-за недостатка финансирования мы ими не пользуемся. Сейчас отрасли нужен новый технологический прорыв, и способствовать ему опять-таки должно государство.  

Компании, добывающие твёрдые полезные ископаемые, могут по­учиться у нефтяной отрасли и более строгому отношению к выполнению обязательств, к социальной ответственности, к технике безопасности. Если честно, в сервисе по ТПИ до сих пор даже ношение касок не всем очевидно. На это не обращают внимания многие заказчики и, соответственно, исполнители. Зачем тратиться?

Сильная сторона «ОГК Групп» в том,  что в ней работают выходцы из нефтяной отрасли. И мы стремимся приблизить стандарты при разведке на твёрдые полезные ископаемые к нефтяному сервису. Мы ещё далеко отстаём от него, но планомерно работаем над тем, чтобы внедрять более высокие стандарты – от технологий до техники безопасности – на наших предприятиях.