Татьяна Толстая. «Невидимая дева».

Год издания: 2014.

Издательство: «АСТ».

Татьяна Толстая – один из немногих авторов, чью интонацию отчётливо слышишь всё время, пока читаешь её тексты, будь это повесть, рассказ, эссе или пост на Фейсбуке. В социальных сетях она пишет много и регулярно, а вот новые книги у неё появляются нечасто. Взять ту же «Невидимую деву»: по словам писательницы, это всего лишь дополненное и расширенное издание её же сборника «Ночь». Собственно, ранее из нового сборника типографской краски не нюхали только тоненькая «Невидимая дева», повесть, и рассказ «Учителя». Примерно по такому пути идёт Дина Рубина (их проза в чём-то близка: отборные, одна к одной, фразы, лёгкая горечь и искорка юмора то там, то сям), тасуя известные рассказы для публикации очередного нового сборника. Хотя у той же Татьяны Толстой в 2014 году вышла ещё одна – впервые опубликованная – книга «Лёгкие миры», за которую ей вручили премию Белкина: высокая награда для русскоязычного писателя, в названии отсылка к пушкинским «Повестям Белкина», а это высокая планка. 

Так откуда настолько знакома интонация автора? Может быть, из-за работы на телевидении. Татьяна Толстая с осени 2002 года по лето 2014 год вместе с Авдотьей Смирновой вела телепередачу «Школа злословия», 417 выпусков, в каждом из которых противостояние умов, пытливое интервью, содержательный разговор. Двенадцать лет на ТВ – это много, тут запомнишь чей угодно и голос, и манеру речи. А вообще в интеллектуальном пространстве писательница появилась не так давно: первый роман, «Кысь», опубликовала в 2000 году. И если там, в «Кыси», фантазийный постапокалипсис и «Русью пахнет» почти как у Владимира Сорокина, то нынешняя «Невидимая дева» больше похожа на мемуары – здесь детство, дача, советские будни и коммунальные квартиры. Огромная часть современных российских авторов пишет ностальгическую прозу, только вот молодёжь всё больше по части девяностых, а Татьяна Толстая уходит в прошлое глубже: тридцатые, война, блокада, застой. Нет-нет и вынырнет из текста какая-нибудь «комната прислуги на кухне» или запас ватрушек и сухарей «а вдруг война». 

Есть у Татьяны Толстой примечательный способ сделать текст ярче: включая в совершенно обыкновенное предложение дополнительное пояснение, она будто подсветку над картиной (или над драгоценностью) включает, совсем иначе начинает смотреться, выигрышнее. Например: «Жестянка служила братской могилой для всех одиноких пуговиц». Убери отсюда ничем не примечательное слово «одиноких», и предложение станет банальным, простецким. Или: «плюхнуться на охнувшее, испускающее под тобой дух мягкое кресло»: вроде бы «плюхнуться на охнувшее под тобой мягкое кресло» – вполне достаточно, ан нет, со всем дополнительным «духом» фраза становится именинным тортом со свечками. Или вот последний пример: «…открыть дверь, пройти через тесный коридор с какими-то коробками, с висящими на крючках летними пальто – тогда они назывались пыльниками, забытое слово, – вдохнуть тот воздух – настой тех цветов…»: это вот её торопливое, на одном дыхании отступление «забытое слово» – и есть та самая интонация, которую не забыть. Почитайте, как Татьяна Толстая подбирает слова, улыбнитесь вместе с ней «Невидимой деве» и прочим, будет хорошо.

 «…садилась в ивовое кресло, укладывала хромую ногу на другое кресло, подпирала её тростью, раскрывала роман на английском, или французском, или немецком языке, – ей было всё равно, – и наслаждалась. Но тётя Леля была солдат своего рода, и наслаждалась по часам, от и до, а закончив наслаждение, ковыляла на первый этаж (скрипит лестница, – разбегайся!), отлавливала кого-либо из нас и вела к себе заниматься русским диктантом, или английской, или французской, или немецкой грамматикой. Час в день. То есть она учила одного час в день, потом второго час в день, потом третьего час в день…».

Антония С. Байетт. «Детская книга».

Год издания: 2012.

Издательство: «Эксмо». 

Прочитать Антонию Байетт – это как обогнуть мыс Горн: и удивительно (на редкость хорошо пишет), и непростая задача («Война и мир» по объёму меньше будет, а по количеству персонажей – где-то рядом). В романе описана история нескольких связанных между собой семей, начиная с 1895 года и до конца Первой мировой войны, причём описана подробнейше на фоне исторических событий, с упоминанием знаменитых персоналий того времени, политических течений, мест и обстоятельств, в общем: полное погружение в эпоху. Людям с хорошим историческим или филологическим образованием читать книгу будет проще, остальные могут увязнуть в деталях: суфражистки, фабианцы, «Симплициссимус», блумсберийцы, англо-бурская война и «Ветер в ивах», русские анархисты, шекспировские мотивы, «Гаврош» и «Питер Пен». 

В газете «Гардиан» Байетт делится тем, откуда пришёл замысел текста: «Роман начался с мысли о том, что написание детских книг иногда плохо кончается для собственных детей писателя. Некоторые истории просто ужасны. Кристофер Робин хотя бы остался в живых. Сын Кеннета Грэма лёг под поезд. А ещё Джеймс Барри. Один из его приёмных сыновей утонул, и это почти наверняка было самоубийство». Дело в том, что большинство описанных персонажей в романе – дети, в процессе они взрослеют, а война довершает дело, совсем как с гончарным искусством: сначала бесформенная масса, затем кувшин, а в конце – горнило обжигающей печи. Один из тех самых детей, стремительно повзрослевших, так и говорит про войну на последних страницах романа: «Когда я свалился, то подумал: это хорошая смерть для горшечника — утонуть в море глины. Глины и крови». 

Здесь много параллелей, отсылок, важных деталей, мастерски подобранных описаний. Книга о детях, которые сталкиваются с совершенно недетскими проблемами, а некоторые проходят через кошмар, становится многогранным романом взросления. А вместе с тем показано, как взрослели целые нации, проходя через погромы, забастовки и войну: если вначале ещё чувствуется дух инфантильного авантюризма «Трое в лодке, не считая собаки», когда можно до обеда отправиться исследовать джунгли соседнего парка, а потом вернуться домой к чаю с хлебом и мёдом, то к концу это уже скорее Скарлетт, мастерящая платье из портьер. Как раз тогда создаются многочисленные теории детей и детства: Геккель, Юнг, Фрейд. Дети показаны разные: одним едва хватает на пропитание, а на ногах ни разу не было настоящих туфель, хотя работа с темна и до темна, другие готовятся к поступлению в элитарный колледж, третьи совсем юны, но у них появляется ребёнок за ребёнком. Кто-то будет бороться за допуск женщин к выборам, кто-то собирается стать врачом (хотя женщинам не положено, да и вообще это нонсенс, что женщина учится в университете). 

Некоторые описанные моменты очень суровы и неприглядны, но при этом книга переполнена вставными сказками, которые одна из главных героинь, детская писательница Олив, пишет своим детям. Всё пронизано сказочным духом, смутным ощущением детства: на страницах романа марионеточники разворачивают свои спектакли, семья в своей усадьбе в канун Ивановой ночи устраивает костюмированный праздник и представление «Сна в летнюю ночь» Шекспира, а рыбы с гобеленов оживают после заката. Вполне понятно, почему «Детская книга» попадала в шорт-лист «Букеровской премии», вполне естественно, что «Букеровская премия» у Антонии Байетт уже есть, хоть и за другую книгу. Это большой, серьёзный писатель, которому удаются эпичные полотна. 

 «…из-за собственного стремления к вечному детству, серебряному веку. Это оно заставляло мужчин сбиваться в клубы, сидеть в мрачных интерьерах, поглощая школьные пудинги с нутряным салом, играть весёлые и жестокие шутки над другими гостями, сбегать из города в лодочные и пешие походы, на пикники, разыгрывать ничего не подозревающих обывателей, переодеваясь восточными халифами (Вирджиния Вулф) <…>. Они умели играть с настоящими детьми – Герберт Джордж Уэллс превращал детскую в образцовый театр военных действий <…>. Они сочиняли дивные сказки для своих серьёзных детей».

Агата Кристи. «Большое путешествие. Вокруг света с королевой детектива».

Год издания: 2014.

Издательство: «Corpus».

Легко ли представить себе Агату Кристи, рассекающую по морю на доске для сёрфинга? А ведь такое было! Совсем недавно впервые издали подборку писем, которые тридцатидвухлетняя писательница отправляла родственникам из круго-светного путешествия, длившегося целый год. Они с мужем и его коллегами по работе побывали в Южной Африка, Австралии, Новой Зеландии, Гавайях и в Канаде. Лучше всего это «большое путешествие» назвать командировкой, ведь целью было проинспектировать самые дальние уголки мира с тем, чтобы рекомендовать: что представить в качестве экспонатов на выставке о Британской империи 1924 года. Супруг Агаты Кристи был финансовым консультантом «Зарубежной миссии экспедиции Британской империи», один из путешественников был консультантом по вопросам сельского хозяйства, другой занимал настолько высокое положение, что всю компанию принимали у себя послы и первые лица государств. Жёны инспектирующих особ путешествовали бесплатно: все затраты на дорогу и проживание компенсировало государство. 

Новая книга Агаты Кристи – это праздник, ставший возможным благодаря её внуку: он организовал издание и написал предисловие, выбрал ворох фотографий (а помимо фотографий в книге есть отсканированные меню с теплоходов, печатные и рукописные письма, газетные вырезки). Из писем становится понятно, что кругосветное путешествие стало одним из самых увлекательных приключений в жизни писательницы, хотя на самом деле оно было лишь началом любви к путешествиям: позже, со вторым мужем, археологом, она много раз будет приезжать в Сирию и Ирак. Но пока ещё она малоизвестная писательница (вышел только первый её детектив, «Загадочное происшествие в Стайлзе» об Эркюле Пуаро; в дороге она напишет вторую книгу), дома осталась с нянями двухлетняя дочка, а весь 1922 год Агата Кристи с супругом проведёт в пути, радуясь каждому новому месту, каждой стране, с удивлением узнавая, как растут ананасы, как делают портвейн, как добывают алмазы на рудниках «Де Бирс». Теперь Агата Кристи знает, что страны, в которых фрукты стоят настолько дёшево, существуют не только в книгах, что есть моря, где пробуешь воду ногой и не вздрагиваешь от холода, а попугаи ара яркие, как драгоценные камни. Открывая для себя целый новый мир, она всегда в хорошем настроении, никогда не жалуется на жару комаров или пыльные дороги и продолжает любить путешествия, несмотря на морскую болезнь. Вот пример человека, у которого можно поучиться отношению к жизни и жизнелюбию.

«Всякий раз, как нам удавалось улучить время <…> мы садились на поезд, ехали в Муизенберг, брали доски и занимались сёрфингом. Доски для сёрфинга в Южной Африке делали из лёгкого тонкого дерева, носить их было не тяжело, и можно было быстро наловчиться кататься на волнах. Если доска зарывалась в песок, бывало больно, но в целом оказалось, что сёрфинг – это просто и очень увлекательно. Мы устраивали пикники среди дюн».