«Придут – будем помогать»

Первые беженцы из Юго-Восточных регионов Украины в Иркутскую область начали прибывать ещё в марте этого года. Люди приезжали к знакомым, к дальним родственникам. Через пару месяцев движение украинских беженцев в Прибайкалье приняло массовый характер. А в августе в Иркутск приехал первый централизованный поезд с вынужденными переселенцами из братской страны. Тогда, вспоминаю т Владимир Родионов и Наталья Воронцова, не было чёткого понимания, что делать с беженцами, в каком порядке необходимо им оформлять документы. За месяцы работу удалось систематизировать. 

По официальным данным на 19 ноября, всего с 1 марта на территорию Иркутской области прибыло 6329 человек. Цифра с каждым днём увеличивается. По словам Родионова, практически каждый день прибывают украинские семьи. Кто-то приезжает по направлению из лагеря в Ростове-на-Дону, кто-то прибывает в Приангарье самостоятельно. Со всеми министерства социального развития, труда, здравоохранения, миграционная и другие службы работают в индивидуальном порядке. 

– Вот в последний раз прибыло шестеро: две семьи из четырёх и двух человек. Первая семья была направлена к нам из Ростова, мы их приняли, направили в ПВР. Семья из двух человек уже поколесила по России, сменила несколько ПВР. Мать – повар шестого разряда, ребёнку 16 лет. У них есть статус беженцев, но они находятся в поисках лучших условий. Мы их напоили, накормили, но в ПВР не направили. Предоставили им базу данных людей, кто готов принять их в своих квартирах, список работодателей, – рассказала Владимир Родионов.

Министр добавил, что эта семья больше в профильные министерства не обращалась. «Придут – будем помогать», – говорит Родионов. Сегодня в Иркутске действительно создана целая система срочной помощи для украинских беженцев. Профильные министерства готовы вынужденным переселенцам предоставить одежду, талоны на горячее питание, которыми можно воспользоваться в ряде столовых города. 

В Иркутской области открыты пункты временного размещения беженцев. Это детские лагеря, санатории, медсанчасть и даже училище Олимпийского резерва. По данным на 19 ноября, в ПВР проживают 1185 человек, всего через эти пункты прошло свыше 2800 человек. Согласно постановлению федерального правительства, содержание беженцев (трёхразовое питание, обеспечение медикаментами, транспортная доставка в случае необходимости до социальных и миграционной служб) обходится в 800 рублей в сутки. Пока всё финансирование ПВР в Иркутской области осуществляется за счёт резервного фонда правительства Иркутской области, уже потрачено свыше 46 млн рублей, еще 10 млн поступило от благотворителей. Но, уверен Владимир Родионов, все средства федерация региону возместит. 

– Между губернатором Иркутской области и Миграционной службой подписаны все соответствующие документы. Есть распоряжение возместить нам расходы за август, недавно мы отправили документы по сентябрю и октябрю. Есть распоряжение о финансировании регионов в первом квартале 2015 года, – подчеркнул министр. 

Мобилизация сил

Несмотря на уверенность, что все затраты будут возмещены, региональные власти всё же не размещают украинских беженцев в социальных пунктах бездумно. «В конечном счёте всё сводится к денежному вопросу. Беженцы в ПВР проживают на деньги российских налогоплательщиков», – добавляет Родионов. Поэтому сейчас региональные власти ведут работу по объединению пунктов временного размещения, сокращению срока пребывания в них беженцев. 

– Мы изучили опыт субъектов по работе с пунктами временного размещения. Предложили такую схему: если мы три раза предлагаем работу, но человек отказывается от вакансий или не выходит на работу, мы просим его покинуть ПВР. То же самое происходит, если человек подвергается административному штрафу. Сегодня в социальных пунктах есть факты пьянок, гулянок, поножовщины. Пока это лишь единичные случаи, которые не носят массовый характер, – рассказал Родионов.

Министр добавил, что самая сложная ситуация сегодня сложилась в ангарском ПВР, который разместился на территории медсанчасти № 28. Здесь проживает 128 граждан Украины. Из них большая часть работает, получает заработную плату, но покидать социальное учреждение отказывается. Есть случаи, когда взрослые мужчины (не матери с малыми детьми) требуют в пять часов утра завтрак, ужин в восемь часов вечера. Когда работники учреждения пытаются взывать к совести, вынужденные переселенцы сразу звонят в аппарат администрации президента Путина. Говорят: «Нам выкручивают руки». 

Сложная обстановка складывается в братском ПВР на территории детского лагеря «Надежда». В середине октября сюда заселилось 170 вынужденных переселенцев. Прошёл месяц, а в этом ПВР до сих пор живут 153 человека. Изначально, вспоминает Родионов, беженцы говорили, что связаны по рукам и ногам из-за отсутствия документов. Заверяли, что как только у них появится разрешение на работу и статус предоставления временного убежища, они немедленно трудоустроятся и покинут ПВР. Миграционная служба необходимые документыподготовила, однако беженцы выезжать из детского лагеря не собираются, не стремятся трудоустроиться. Между тем приближаются новогодние каникулы, а значит – зим­няя оздоровительная кампания школьников. 

В связи с этим правительством области принято решение перевести беженцев из лагеря «Надежда» в санаторий «Юбилейный». Детскую здравницу в срочном порядке будут готовить к заезду ребятишек: в канун Нового года здесь должны состояться праздничные утренники. Такая же судьба ждёт ПВР на базе лагеря «Галактика». Здесь сейчас проживает 58 человек.

– Беженцев приняли все районы Иркутской области, кроме Катангского, Мамско-Чуйского и Бодайбинского, – отмечает министр. – И то в Бодайбо самостоятельно уехало 16 человек. Вчера с мэром Катангского района разговаривал, он сказал, что готов приютить беженцев, помочь им. Но туда очень дорого везти людей. Даже депрессивные территории, у которых сегодня своих проблем много, нашли возможность откликнуться. Поэтому для меня всегда обидно, если на наши ведомства поступают жалобы. Ведь есть беженцы, которые любое наше действие воспринимают в штыки, сразу напрямую звонят пресс-секретарю Владимира Путина Дмитрию Пескову. Мы же просто хотим, чтобы люди трудоспособного возраста работали, а не сидели на шее у российского государства. Ведь в конечном итоге это иностранные граждане.

В начале 99% прибывающих из Украины говорили, что приехали сюда работать, планируют пустить корни на иркутской земле. Сейчас выделилась группа людей, которые просят не трогать их до весны, дать перезимовать в пунктах временного размещения. Возможно, они вернутся на Украину. Пока у регионального министерства соцразвития помимо лагерей «Надежда» и «Галактика» чёткие планы есть только относительно детских оздоровительных лагерей «Лукоморье» и «Металлург». Их планирует сделать пунктами размещения людей пожилого возраста, матерей-одиночек и инвалидов. Социальный центр на Некрасова, 12 в Иркутске перепрофилируют под ПВР для одиноких матерей с малолетними детьми. При этом власти рассчитывают, что женщины смогут организовать группы присмотра за детьми и по очереди выходить на работу. Пожилых людей в дальнейшем должны пристроить в дома престарелых. Что будет с ПВР в училище Олимпийского резерва в Ангарске (проживает 173 человека), в медсанчасти № 28 в этом же городе, пока до конца не решено.

«Никто на печи не лежит»

По словам Натальи Воронцовой, беженцы, которые прибывают в Иркутскую область самостоятельно, трудоустраиваются в первые же дни. «Если люди имеют специальность, хотят работать, работу найти можно», – уверена Воронцова. Банк вакансий для граждан Украины содержит информацию о 2163 рабочих местах, в том числе 237 с предоставлением жилья для семей. Региональными минтруда, центрами занятости проведено 122 различных мероприятия, которые должны были помочь трудоустроиться вынужденным переселенцам. В 50 ярмарках вакансий приняли участие 302 предприятия области, они предложили 9566 вакансий. 

– Мы делаем вывод, что те, кто сегодня не трудоустроен, подолгу пребывают в ПВР, вели такой же образ жизни и на Украине. Из тех, кто самостоятельно прибыл, никто не лежит на печи, – говорит Воронцова. – Они приходят в центр занятости, просят любую работу и койко-место в общежитии. Первых, кто прибыл в августе, работодатели с удовольствием брали. А вот тех граждан Украины, кто подолгу находится в ПВР, берут на работу неохотно. Мы с ними возимся. Мы изначально приняли расслабленную позицию: вы можете отдохнуть, поду­мать, принять решение, как жить дальше. И некоторые люди такое наше отношение восприняли как вседозволенность.

Есть такие, кто прибыл в августе первым поездом, но до сих пор сидит в ПВР. Самая распространённая причина: люди не желают переучиваться. Дело в том, что в Приангарье, в частности, в Братск приехало большое количество шахтёров. Не все соглашаются понимать, что в Иркутской области просто нет шахт, отказываются сотрудничать с центрами занятости. Значительная группа беженцев – фермеры, жители деревень, которые всю жизнь занимались крестьянским хозяйством. Но не все они готовы заниматься любимым делом в суровых сибирских условиях. 

– Есть у нас классический пример, когда беженцы переехали в деревню Тургеневку. Через пару дней они сбежали со словами: «Мы за коровами не нанимались ходить. Вы нас в рабство продали», – со смехом говорит Родионов. 

Впрочем, добавляет Воронцова, миф, что все в Сибири без особых усилий зарабатывают по 100–150 тысяч рублей, всё меньше ходит среди беженцев. Всё чаще появляются хорошие примеры того, как вынужденные переселенцы делают всё возможное, чтобы закрепиться в Иркутской области, жить достойно. В братском ПВР посудомойкой работает украинка, которая ещё совсем недавно была судьёй в Луганске. Женщина подчёркивает, что прекрасно понимает своё положение, готова обучаться. Планирует подкопить деньги, выехать из ПВР, устроиться в частную юридическую фирму для изучения российского законодательства. 

Владимир Родионов отметил, что это не единичный случай. Беженцы адаптировались на новом месте, начинают строить новую жизнь. Как долго вынужденные переселенцы будут проживать в пунктах временного назначения, сказать сложно. Всё будет зависеть от политической обстановки на Юго-Востоке Украины.