Для федеральных и уж тем более для иркутских региональных информационных агентств, так же как и для ведомственных пресс-служб ГУ МВД по Иркутской области, прокуратур, следственных управлений, правительства Иркутской области и прочих государственных структур, связанных с лесом, сообщения об очередных задержаниях чёрных лесорубов на криминальных делянах, на местах совершения преступления – вроде уже как и не новость. Давно привычна она средствам массовой информации и их читателям-зрителям-слушателям, потому что несколько раз в месяц – одно и то же. И это даже при том, что ведомственные пресс-службы выборочно сообщают лишь об особых, «избранных» лесных преступлениях. Об особо крупных, к примеру. Или особо глупых. Или с какой-то иной изюминкой, выделяющей конкретный случай из бесконечной чёрно-серой цепочки лесных преступлений.  Сообщать обществу о каждом – у СМИ ни газетной площади, ни эфирного времени не хватит: в Иркутской области их по многу штук ежедневно фиксируется. 

Но вот в последние год-полтора зачастили сообщения Иркутской таможни, силовых ведомств, а вместе с тем и информационных агентств о выявленных случаях контрабанды незаконно заготовленной древесины с территории Иркутской области. Утверждать не стану, но осмелюсь предположить, что таких сообщений стало больше не столько в связи с фактическим ростом количества этого вида преступлений, сколько потому, что силовики разных структур стали более активно их выявлять. 

В августе прошлого года, к примеру, медийное пространство страны облетела новость об изобличении в Приангарье и задержании «представителями центрального аппарата МВД России во взаимодействии с сотрудниками ГУ МВД по Иркутской области» за контрабанду леса в Китай «международной ОПГ, являющейся крупнейшим нелегальным экспортёром лесоматериалов в Восточной Сибири». 

– Предполагаемый ущерб от действий злоумышленников составил свыше двух миллиардов рублей, – сообщила тогда пресс-служба ГУ МВД по Иркутской области. – В махинациях задействованы учредители как минимум 14 обществ с ограниченной ответственностью, зарегистрированных на территории Иркутской области, которые использовали подложные документы для перемещения древесины через таможню. 

Главной особенностью этого дела, на мой взгляд, является не его шокирующие масштабы, а тот факт, что организаторами преступления выступают учредители совершенно легального, совершенно официального частного лесного бизнеса России.

Обыски офисов и задержания подозреваемых проводились, напомню, не только на территории  Тайшетского, Чунского и Осинского районов Иркутской области, но ещё и в Ленинградской и Новосибирской областях.

Подобные сообщения (не по преступному размаху, а по содержанию) с той поры появляются нередко. Вот и в середине нынешнего сентября в новостных лентах появилась информация сразу о двух уголовных делах, возбуждённых Иркутской таможней «в отношении двух директоров обществ с ограниченной ответственностью по факту контрабанды лесоматериалов в крупном размере». В первом случае, как указано в пресс-релизе Иркутской таможни, «с конца июля по  начало октября 2013 года в Афганистан были экспортированы грубо обработанные (распиленные вдоль, нестроганные, необтёсанные, нешлифованные, нелущённые) лесоматериалы хвойных пород общим объёмом 314,5 кубометров, общей фактурной стоимостью более 1  миллиона 394 тысяч рублей». Во втором случае «аналогичные грубо обработанные лесоматериалы были экспортированы в период с середины сентября по начало ноября прошлого года в Китай общим объёмом 1535,7 кубометров, общей фактурной стоимостью  порядка 5 миллионов  228 тысяч рублей». 

Не столько удивила, сколько позабавила стилем изложения информация, размещённая днём раньше (16 сентября) на сайте Восточно-Сибирского следственного управления на транспорте Следственного комитета РФ. В ней сообщается, что коммерческий директор лесоторгового предприятия изготовил подложные договоры купли-продажи древесины, по которым незаконно получил лицензии Минпромторга РФ, дающие право на 15-процентную ставку вывозной таможенной пошлины вместо положенной 80-процентной. А затем – внимание! – «передал их специалисту по таможенному оформлению, не сообщив о подложности вышеуказанных документов». 

Во наглец! Не предупредил таможенного инспектора, что он контрабандист! 

«Иркутской таможней  вновь выявлены факты контрабанды и уклонения от уплаты таможенных платежей при экспорте лесоматериалов»… «Иркутские таможенники продолжают выявлять преступления, связанные с экспортом незаконно заготовленной древесины»… «Очередное уголовное дело возбуждено Иркутской таможней по факту контрабанды необработанных лесоматериалов» – это фрагменты из осенних пресс-релизов Иркутской таможни. Контрабанда древесины, как и криминальные вырубки, перестала восприниматься журналистами как экзотика и теперь уже не каждый пресс-релиз Иркутской таможни по этой теме продолжает активную жизнь в  сообщениях информационных агентств. 

– За истёкшее время 2014 года иркутскими таможенниками по фактам выявленных преступлений на канале экспорта леса и лесоматериалов возбуждено 12 уголовных дел, а также 358 дел об административных правонарушениях (АП), – сообщает в одном из сентябрьских пресс-релизов Татьяна Красавина, главный государственный инспектор Иркутской таможни по связям с общественностью. – Сумма штрафных санкций по рассмотренным делам об АП указанной категории составила 66,5 миллионов рублей.

Меня рост числа выявленных (подчёркиваю, не совершённых, а только выявленных) случаев контрабанды древесины не напрягает. Скорее даже наоборот – порождает осторожный оптимизм, усиливает надежду на реальное сокращение не только количества случаев и объёмов контрабанды, но и всех остальных видов лесных преступлений, начиная с самых заметных для местного населения незаконных рубок. Разнородные лесные преступления тесно переплетены и связаны друг с другом в единую цепочку. Они организованы и представляют собой криминальный лесной бизнес, который во многих точках соприкасается и зачастую даже сливается с легальным лесным бизнесом страны. Иначе ему не выжить, потому что безработные деревенские мужики, которых ежегодно тысячами «ловят» с чужими бензопилами и тракторами на криминальных лесных делянах и тут же снова отпускают в лес с условными сроками, сами не в состоянии продать лес ни в Китай, ни в Афганистан, ни в Европу. Легализацией криминальной древесины и её экспортом занимаются вовсе не маргинальные личности, какими представляются в общественном сознании «чёрные лесорубы», а вполне даже лощёные, вхожие в высокие кабинеты власти организаторы легального частного лесного бизнеса, включая участников внешнеэкономической деятельности. 

Не сомневаюсь, что в то время, когда контрабандных уголовных дел, связанных с лесоматериалами, ещё почти не возбуждалось, сама контрабанда цвела пышным цветом. Просто государство изо всех сил зажмуривало (да и сейчас прищуривает) глаза, чтобы ненароком этот страшный «цвет» не увидеть. Но сегодня что-то (что именно, ещё не совсем понял) будто бы начинает меняться. Возможно, кто-то в верхних эшелонах власти, как Илья Муромец после многолетнего лежания на тёплой печи, вдруг почувствовал собственную силу, чуть-чуть приоткрыл глаза и… ещё не рассмотрел как следует, но кое-что заметил. Стал таможенников со всякого рода силовиками в бока толкать: взгляните, кто на самом деле в миру хозяйничает. Ну, для начала, чтобы не сильно испугаться, хотя бы сквозь узенькую щёлочку меж прищуренных век. 

Борьба с криминальным лесным бизнесом до сих пор была организована примерно так же, как заботливый дачник борется с «усами» на земляничных грядках. Вот этот ус, тонкий и хилый – его в костёр со всякой ненужной ботвой, или в компостную кучу на удобрение. А вот этот – «жирный», сумевший набрать силу, лучше прирастить да удобрить, чтобы потом, когда сформируется мощная розетка, продать подающий большие надежды куст земляники соседу или расширить собственные посадки. 

Про всю Россию говорить не буду, но в Иркутской области дело упразднённой новым Лесным кодексом государственной лесной охраны (не путайте её с сохранённым государственным контролем и надзором, это не одно и то же) подхватила и частично заместила вначале милиция, а теперь полиция. Официального термина «лесная полиция», так, чтобы в документах чёрным по белому – не существует. Но в народе, включая бабуль на завалинках даже тех хат, которые с краю, термин живёт, потому что видит народ, как опера, молодые офицеры МВД, в рейдах лесные снега выше пояса «копытят», а чёрные лесорубы от них как рыжие тараканы: в разные стороны да по щелям. Безработные деревенские мужики, криминальным лесным бизнесом на самую чёрную работу нанятые и про ОПГ ничего не ведающие, те как раз по щелям. Полиция их оттуда на территории одной только Иркутской области ежемесячно сотнями выковыривает. 

Но по щелям не все прячутся. Некоторые, что сил и опыта поднакопить успели, что посильнее да пожирнее, особенно организаторы криминального лесного бизнеса, те чаще под надёжную «крышу» прячутся, откуда их не то что начинающим операм и следователям, даже «важнякам» до сих пор достать практически не удавалось. Вот, видят борцы с криминалом, как те под «крышей» чай и кофе с коньяком пьют и на калькуляторах прибавляют, прибавляют, прибавляют криминальную лесную прибыль, а потом делят её между членами ОПГ и разноуровневыми крышами. Видят, знают, а достать – не получается. То ли крепкие крыши не позволяют, толи что-то более глобальное, которое политической волей и экономической политикой называть принято. Но нынче осенью вдруг получилось прервать блаженное чаепитие. 

Первый обвинительный приговор по лесной ОПГ, изобличённой в прошлом году, наконец-то состоялся.

«Во исполнение своего преступного умысла, направленного на совершение в течение длительного периода времени незаконных рубок лесных насаждений, – читаю я копию обвинительного заключения, – а именно деревьев различных пород в особо крупном размере, гр-н С. (меня попросили не называть реальных имён преступников), обладая организаторскими способностями и лидерскими качествами умышленно, из корыстных побуждений, с целью создания организованной группы, специализирующейся на преступлениях в сфере лесопользования, в результате  незаконных рубок деревьев путём полного отделения их от корня и прекращения их роста, в особо крупном размере, желая извлечь в результате этого незаконный материальный доход, предложил жителям п.г.т. Чунский Чунского района Иркутской области Б. и Ш. совершить с ним и под его руководством незаконные рубки лесных насаждений, сообщив им о своих преступных намерениях, а также о том, что рубки будут производиться без соответствующих разрешительных документов…»

Юридический язык – он хоть и русский, но без должных навыков воспринимается трудно. Пока до конца предложения доберёшься, забудешь, о чём в его начале говорилось. Людям, не отягощённым специальными юридическими знаниями, понятно, к примеру, что такое рубка деревьев. А судье необходимо растолковать, что рубка деревьев производится «путём отделения их от корня и прекращения их роста». Если этого не растолкуют суду следователи, то растолкуют адвокаты. Причём на свой лад, да так, что обвиняемому вместо наказания придётся ещё и премию выписывать. 

«…Таким образом, С. организовал устойчивую преступную группу лиц, заранее объединившихся для совершения нескольких преступлений. Используя свои волевые качества и организаторские способности, профессиональный опыт и навыки в сфере лесозаготовительной деятельности, наличие в собственности большегрузной техники, производственной базы, связи по реализации лесоматериалов, С. распределил обязанности каждого из них следующим образом: возложил на Б. и Ш. обязанности бригадиров, согласно которым они должны были контролировать работу вверенных им бригад, в состав которых входили вальщики, стропальщики, чекеровщики и водители…»

Профессиональные знания и опыт, техника вплоть до фронтальных погрузчиков и даже собственная производственная база по пре-вращению круглого леса в пиломатериалы у гражданина С. оказались не случайно. До ареста он числился добропорядочным представителем легального и официального частного лесного бизнеса. А нанятые в качестве расходного материала вальщики-чекеровщики (всего 14 человек), по официальному мнению следствия и суда, даже не знали, что работают вовсе не на благо России-матушки, а на корыстные интересы ОПГ. 

Чунская районная прокуратура, подсчитав ущерб, заявила гражданский иск на 13 829 003 рубля, который, как следует из обвинительного заключения, был погашен С. «на сумму 12 200 000 рублей и на сумму 1 300 000 рублей». Это ещё не 100%, но непривычно много.

Сквозь словесные дебри юридического языка добрался, наконец-то, до обвинительного приговора. Сколько всего преступлений успели совершить члены ОПГ – не знаю. А вот доказанных в отношении гражданина С., лидера, оказалось пять. Все по части 3 статьи 260 УК РФ.

«…По совокупности преступлений назначить окончательное наказание С. путём частичного сложения наказаний в виде 5 лет лишения свободы без лишения права занимать определённые должности и заниматься определённой деятельностью». 

Значит, он после отсидки сможет снова лес рубить? И это при том, что после внесения законом №277-ФЗ от 21 июля нынешнего, 2014 года очередных поправок в часть третью статьи 260 УК РФ, даже не организатор преступления и не создатель ОПГ, а рядовой исполнитель по единственному эпизоду может быть наказан «…либо лишением свободы на срок до семи лет со штрафом в размере от трёхсот тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осуждённого за период от двух до трёх лет или без такового и с лишением права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью на срок до трёх лет или без такового».

Приговор в отношении остальных членов ОПГ читаю уже без особого энтузиазма. 

Гражданина Б. признать виновным… Два эпизода. 4 года лишения свободы. Гражданина Ш. признать виновным… Три эпизода. 4 года 5 месяцев. А по поводу возможности лишения права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью, всем троим – «или без такового». 

Оптимизм по поводу начала реальной борьбы с криминальным лесным бизнесом у меня заметно поубавился. Тем более что в документах не нашёл я ни одного слова ни про «крыши», ни про скупщиков леса, украденного у местного населения и у государства. А следующий абзац строгого документа и вовсе поверг в уныние. 

– На основании ст. 73 УК РФ назначенное С., Б. и Ш. наказание в виде лишения свободы считать условным. Меру пресечения в виде заключения под стражу отменить, освободить из-под стражи в зале суда…