Экстренная ситуация в иркутском аэропорту, когда с рейса «Иркутск – Бангкок» со скандалом сняли нетрезвую семейную пару, для Иркутска нехарактерна. И всё равно заставляет задуматься о том, как и кем обеспечивается безопасность пассажиров на авиатранспорте. «Иркутский репортёр» пообщался с сотрудниками полиции на транспорте и службы внутренней безопасности аэропорта, чтобы выяснить, какие пассажиры представляют наибольшую опасность, с чем это связано и что не стоит кричать при конфликте со стюардессами. 

Обманчиво-безобидное лицо города 

Здесь не любят вспоминать о смутных девяностых, когда аэропорт был одним из ночных злачных мест города – в кафе сидели бандюки, в холле промышляли игроки-кидалы, а перед входом дежурили такси с доступными недорогими девушками. 

– Зачем об этом сейчас говорить, вы же сами сказали – это было давно. Аэровокзал уже много лет является одним из самых охраняемых мест в городе. И потому – самых безопасных, – морщится от этих воспоминаний «Иркутского репортёра» начальник подразделения досмотра службы безопасности ­аэропорта (САБ) Василий Недава.

Сегодня здесь за безопасность пассажиров несут ответственность сразу несколько силовых ведомств от антитеррористического отдела ФСБ и пограничников до постов ГИБДД на подъезде к комплексу зданий аэропорта. Но в повседневности обычные пассажиры и посетители сталкиваются с двумя службами – САБ и, если столкновение приведёт к конфликту, с сотрудниками линейного отдела полиции на транспорте, которые работают в непосредственном взаимодействии. Зоны ответственности разделены просто и понятно – САБ только проверяет пассажиров, выявляет потенциальных нарушителей, а потом передаёт их транспортной полиции.

Если театр начинается с вешалки, то аэропорт начинается со входного контроля – досмотра вещей и рамки металлодетектора. Сложность работы на этом первом пункте контроля состоит в том, что он работает не только с «обилеченными» пассажирами авиатранспорта – в здание аэропорта постоянно приходят как провожающие, так и случайные люди с улицы, желающие воспользоваться одним из банкоматов или просто погреться зимой.

– Вы должны понимать, что наши сотрудники, которые стоят на входном контроле и на стойке регистрации и досмотра – это те, кто встречает первыми и обычных пассажиров, и высокопоставленных чиновников, и различных «звёзд», гостей нашего города. То есть они являются лицом аэропорта, а в конечном счёте – и лицом города, – откровенничает начальник службы безопасности Василий Недава. – Могу вам открыть небольшой профессиональный секрет – на эти посты мы отбираем самых красивых и обаятельных девушек. 

Получается, что главная особенность поста входного контроля – первичный отсев вообще всех сомнительных личностей, которые – каждый по своей необходимости или прихоти – пытаются пройти в здание аэропорта. И сложность состоит вовсе не в том, что именно на этом этапе отсекаются все пьяные и очевидно неадекватные люди. Как ни странно, именно при первичном контроле задерживают очень много наркоманов и лиц, имеющих в «ручной клади» наркотические вещества – в сутки может быть до трёх случаев таких задержаний. Именно поэтому на входном контроле постоянно работают кинологи транспортной полиции. Кроме того, у сотрудников службы безопасности есть собственные «нераскрываемые способы обнаружения» наркоманов и подозрительных лиц, учитывающие индивидуальные поведенческие реакции людей. 

При этом милая внешность девушек службы безопасности очень обманчива. Василий Николаевич вспомнил случай, произошедший два года назад, когда здоровенный мужик, которого попросили всё выложить из карманов, скинул несколько «чеков» героина на пол и попытался сбежать от миниатюрного контролёра. Откуда ему было знать, что маленькая девушка в форме САБ – профессиональный спортсмен и КМС по плаванию. Она без труда догнала детину и моментально уложила его лицом в асфальт. Когда подоспели сотрудники транспортной полиции, он сидел и недоумённо тряс головой – никак не мог понять, как его скрутила «этакая пигалица».

– Конечно, она поступила не по инструкции. В наши полномочия входит только обнаружение подозрительных лиц, задержанием должны заниматься сотрудники полиции, – с затаённой гордостью комментирует этот случай Василий Недава. – Но тут так получилось, что вроде бы и нарушила инструкцию, а с другой стороны помогла правоохранительным огранам и получила премию.

Но это скорее исключение из правил. Первое правило для сотрудников службы безопасности гласит: «Ничего не трогать руками». Это касается и людей, и предметов. Например, перед пунктом досмотра стоит «парта», пост сотрудников полиции. Там человека проверяют по полицейской базе данных – например, на предмет нахождения в федеральном розыске. 

Кстати, заместитель начальника полиции иркутского ЛО МВД на воздушном транспорте Константин Перфильев не смог сходу вспомнить, чтобы на паспортном контроле были выявлены какие-либо преступники, находящиеся в розыске, зато много таких случаев, когда попадаются «без вести пропавшие». Обычно это люди, уехавшие на работу вахтовым способом и не дающие о себе знать родственникам. Обеспокоенная мать подаёт заявление о безвестной пропаже человека, и его обнаруживают при паспортном контроле. К счастью, это проходит без серьёзных последствий для самого пропавшего – не снимая его с рейса, сотрудники ЛОВД передают информацию о «находке» в отделение полиции по месту подачи заявления о пропаже. 

– Если у него есть прошлые грехи перед правоохранительными органами – с ним разбирается наряд транспортной полиции, мы к этому отношения не имеем. Ну а если речь идёт о каких-то подозрительных предметах, подозрении на наличие СВУ в багаже – в дело вступает ФСБ с комплексом антитеррористических мероприятий. Наша задача – только обнаружить опасность, – комментирует начальник САБ Василий Недава. 

Тут же, на стойке регистрации и досмотра, происходит следующая отбраковка пьяных пассажиров. Если на входном контроле в здание не пускают людей, которые изначально находились в чересчур «праздничном настроении», то здесь сотрудники САБ имеют дело с теми, кто в ожидании рейса позволил себе лишнего уже в самом здании аэропорта. 

Выпить и закурить

По словам Константина Перфильева, часто конфликты на борту самолёта возникают уже по прибытии в пункт назначения. 

– Курить на борту запрещено, люди как-то терпят в течение полёта, а когда борт приземляется – не выдерживают, запираются в туалете, курят, на замечания реагируют агрессивно. Приходится наряду полиции встречать их первыми, – рассказывает Константин Сергеевич. – Но нужно заметить, что я не припомню случаев, когда наряду приходилось применять спецсредства на борту самолёта. Вообще, появление сотрудников в форме полиции действует на пассажиров отрезвляюще – они забывают про агрессию и начинают оправдываться. Даже если их приходится снимать с рейса, то они обычно относятся к этому с пониманием: «Что ж, сам виноват». 

Чаще всего раздражение людей вызывают требования сотрудников службы безопасности оставить стеклянную посуду или повышенное внимание к жидкостям, находящимся в ручной клади. Василий Николаевич объясняет: это вызвано реалиями современной жизни. 

– Все жидкости мы проверяем специальным прибором – он показывает, могут ли они являться компонентами жидкого взрывчатого вещества, – говорит он. – У нас, к счастью, подобных эпизодов не было, но известны прецеденты, когда бинарную взрывчатку смешивали перед посадкой в самолёт. 

Что касается стеклянной посуды, то сотрудники САБ уверены на своём печальном опыте – это лишний элемент риска. Четыре года назад в самолёте внутренних авиалиний передрались рабочие, возвращающиеся с вахты. Когда стюардессы попытались погасить конфликт, одну из них захватили, угрожая ей «розочкой» – горлышком разбитой пивной бутылки, – и стали требовать посадить самолёт в первом попавшемся аэропорту. Тогда требования «террористов» удалось сгладить, и борт приземлился по расписанию в Иркутске, но сам случай стал лишним доказательством того, что обычная бутылка может стать оружием в воздухе. 

При этом к рабочим, возвращающимся с вахты, сотрудники САБ проявляют повышенное внимание. Как правило, улетают они без происшествий, под присмотром представителей нанявшей их компании, и бузить побаиваются – даже не из-за снятия с рейса, а из-за следующей за этим потерей заработка. А вот на обратном пути могут позволить себе излишне расслабиться. 

Вполне логично, что самая тихая и бесконфликтная зона – это накопитель, или, как его называют сами сотрудники САБ, «стерильная зона». По их опыту, здесь люди ведут себя предельно спокойно, но это та самая тихая вода, в которой водятся все черти. Из-за долгого ожидания рейса или нервозности перед полётом люди часто употребляют излишний алкоголь, который даёт о себе знать только на борту самолёта – что называется, «дошёл до кондиции». Именно тогда и возникает в их лексиконе совершенно неуместное в данных обстоятельствах слово «бомба».

«Слово «бомба» в любом контексте – это сигнал опасности»

В работе всех служб аэропорта есть один нюанс – любое, даже случайное или шутливое заявление о попытке агрессии сразу воспринимается как угроза совершения теракта. На входном контроле к «Иркутскому репортёру» подошёл сотрудник полиции и вежливо, но настойчиво стал интересоваться, на каком основании мы здесь фото­графируем. Сопровождавшая нас представитель пресс-службы аэропорта вынуждена была предъявить служебное удостоверение, и проблема была улажена – хороший пример межведомственного взаимодействия. А сотрудник полиции привёл наглядный пример – недавно один из служащих аэропорта неудачно пошутил. Он по своим делам должен был десятки раз за день проходить через входной контроль, и каждый раз подвергался досмотру. В один из таких проходов он, выкладывая из карманов мелочь, раздражённо сказал: «Я же здесь работаю, что я, бомбу в кармане пронесу?!» 

Несмотря на его прямую служебную причастность к аэропорту, немедленно был задействован весь комплекс антитеррористических мероприятий, а сотрудник был сурово наказан за одно случайное слово. 

– У нас подобных шуток не понимают. При любом упоминании о взрывчатых веществах сразу из здания эвакуируются все люди, а помещения проверяются, – сурово хмурит брови Василий Николаевич. – Все пассажиры проходят повторный досмотр, заново проверяется весь багаж. 

При этом просьба пассажира снять его с рейса по внезапно возникшим причинам личного характера, если его багаж уже погружен, также рассматривается как сигнал опасности – возможно, так потенциальный террорист доставил на борт СВУ в своём багаже, а сам пытается избежать полёта на заминированном судне. В таких случаях также перепроверяется весь багаж на борту самолёта. 

– У нас есть расхожая фраза – «На высоте десять тысяч метров помощи ждать неоткуда». Поэтому мы с таким вниманием относимся ко всем нештатным ситуациям на земле, – объясняет Василий Недава. – Например, даже рядовой дебош в здании аэропорта рассматривается как угроза теракта. Почему? Да потому, что это может быть отвлекающим маневром – пока один бузит, другой может тихо попытаться пронести на борт что-то запрещённое.

К таким же форс-мажорным обстоятельствам относятся случаи ложного минирования здания аэропорта. В последнее время их не так много – аэропорт «минируют» раз в год. Чаще всего это случается с пьяными скучающими дома людьми – от нечего делать позвонить и сообщить о заложенной бомбе. Год назад так пошутила молодая иркутянка, в одиночестве коротающая вечер дома за бутылкой чего-то горячительного. Её нашли ещё до того, как было снято оцепление при эвакуации, выяснили, что это было неудачной шуткой, но комплекс антитеррористических мероприятий, тем не менее, был проведён полностью. Бывало и такое, что аэропорт «минировали» с практическими целями. 

Несколько лет назад, когда ещё активно практиковался перегон легковых машин для продажи из Владивостока, в иркутский аэропорт позвонили с сообщением о минировании. Сообщение оказалось ложным, но когда нашли тех, кто его сделал, сотрудникам САБ оставалось только удивляться хитросплетениям человеческой изобретательности. Оказалось, что несколько перегонщиков опаздывали на рейс во Владивосток. Тогда они позвонили своим поставщикам машин в этот дальневосточный город с просьбой сообщить о минировании аэропорта. По их логике, рейс должны были отложить на время проверки, за которое они бы успели добраться до стойки регистрации. 

Константин Перфильев добавляет: лет пять-семь назад, когда перегонщики летали из Иркутска во Владивосток постоянно, у них часто изымали холодное оружие, которое они везли с собой, чтобы обороняться от грабителей при перегоне машин обратно в Иркутск. 

– Обычно это были огромные тесаки устрашающего вида, – улыбаясь, говорит Константин Сергеевич. – Сейчас самое частое, что изымают на входном контроле – всё-таки наркотики… 

Но самое глупое – шутить о бомбе уже на борту самолёта. Именно с подобным видом идиотского юмора столкнулся экипаж борта, следовавшего по маршруту Иркутск – Бангкок 20 октября. Уже немолодые супруги, в возрасте 41 и 46 лет, изрядно позволили себе лишнего ещё в накопителе, а на борту стали вы­яснять отношения, чем привлекли к себе внимание стюардессы. Тут же оказалось, что глава семейства поставил сумку в проход, чем мешал движению других пассажиров. Его вежливо попросили убрать сумку на багажную полку. Он заупрямился, и на настойчивые просьбы стюардессы ответил: «Чего вы привязались, боитесь, что там бомба?»

В таких случаях решение всегда принимает только пилот, но при слове «бомба», даже если оно произнесено в шутливом контексте, решение всегда однозначное. Пилот задержал рейс и вызвал сотрудников группы быстрого реагирования – четверо сотрудников ГБР всегда дежурят около отправляющегося в небо самолёта. Супругов сняли с рейса, доставили в ЛОВД, где они, пребывая в состоянии тяжкого опья-

нения, даже не смогли пояснить свои действия, а самолёт был подвергнут повторной проверке – в таких случаях не только пассажиров возвращают в стерильную зону, но и весь багаж выгружают с борта самолёта и снова проверяют с особым пристрастием. 

То, что в подавляющем большинстве случаев сообщения о заложенной бомбе являются ложными, никак не успокаивает бдительность служб, обеспечивающих безопасность полётов. В своей работе начальник САБ Василий Недава видит и воспитательный аспект: 

– Перефразируя известную песню, такая у нас работа – учить пассажиров летать…