«Азии нужно больше энергии», – с такого короткого высказывания начал своё выступление советник президента Института экономики энергетики Японии Нобуо Танака, занимавший пост исполнительного директора Международного энергетического агентства (МЭА) с 2007 по 2011 годы. Цифры, которые он приводит вместе с другими экспертами, лишь подтверждают его правоту. Если взять прогноз до 2035 года, то львиную долю прибавки к спросу на энергоресурсы обеспечат Индия, Китай и другие страны Северо-Восточной и, в меньшей степени, Юго-Восточной Азии. Какими бы ни были современные технологии, важнейшим энергоносителем всё равно останется ископаемое топливо: через 21 год за счёт него во всем мире будет производиться три четверти энергии. Углеводороды, как и следовало ожидать, сохранят при этом свою ведущую роль. 

Закон спроса и предложения для газа

К примеру, в ближайшие два десятилетия доля газа, если судить по экспертным оценкам, в структуре мирового потребления энергоносителей вряд ли изменится и останется на уровне 23-24%. Но в абсолютных цифрах рост составит 31%, так что к 2035 году в мире ежегодно будет расходоваться свыше 4,7 трлн кубометров сырья. Изменится, по всей вероятности, и структура потребления. Пока же в мире существует три крупных центра. Это Северная Америка, на которую приходится 26% глобального потребления голубого топлива, страны Азиатско-Тихоокеанского региона  (20%) и государства Европы и Евразии, не входящие в состав ЕС (ещё 19%). Доля Востока, находящегося на втором месте, кажется небольшой, но лишь до того момента, как взглянешь на эти данные в динамике. Если в течение последних 15 лет потребление природного газа во всём мире возросло на 65%, то на Ближнем Востоке и в развивающихся странах Азии – в четыре раза. А в ближайшие годы только в Китае ожидается шестикратное увеличение спроса на этот вид сырья. Так что КНР вместе с другими государствами Юго-Восточной Азии по этому показателю подтянется к Северной Америке. «В долгосрочной перспективе энергодефицитный характер экономик большинства стран АТР приведёт к существенному росту его зависимости от импорта энергоресурсов, – заключил начальник управления перспективного развития департамента перспективного развития ОАО «Газпром» Денис Леонов. – Основными драйверами спроса станут Индия и Китай». 

Существует закономерность, на которую обратил внимание заместитель директора департамента международного сотрудничества Министерства энергетики РФ Талят Алиев: рост потребления энергоресурсов в азиатских странах способствует их экономическому росту и увеличению благосостояния населения, что, в свою очередь, стимулирует дальнейшее развитие спроса на энергоресурсы. Если учесть, что собственных газа, угля и нефти им не хватает, то их требуется импортировать всё больше. И если США, благодаря «сланцевой революции», в значительной степени обеспечили свою энергобезопасность, то Европа и Азия так и будут зависеть от поставок нефти и газа извне. «Япония, Китай и Корея нуждаются в большем количестве энергоресурсов из стран вроде России и государств Ближнего Востока, Африки и Каспийского бассейна», – подчеркнул Танака. В то же время отношения с Ближним Востоком в перспективе будут отличаться некоторой долей не-определённости или, как говорят биржевые аналитики, волатильности. Это может сыграть на руку России, богатые ресурсы которой залегают очень удачно с географической точки зрения.

 Российская десятина китайского газа

«Анализ конъюнктуры энергетических рынков Кореи, Китая, Японии и других стран Северо-Восточной и Восточной Азии показывает, что в них имеется ниша для российских энергоресурсов, – констатировал заместитель директора ИСЭМ СО РАН Борис Санеев. – И мы готовы поставлять топливно-энергетические ресурсы из восточных регионов государства на взаимоприемлемых условиях». В случае с природным газом речь идёт о 75–80 млрд кубометров ежегодно к 2030 году против 13 млрд «кубов» в 2010 году. Но в том, что касается твёрдых соглашений о поставках, пока есть лишь майский контракт между «Газпромом» и Китайской национальной нефтегазовой корпорацией (CNPC). Пусть он, безо всяких преувеличений, является самым большим за всю историю газовой отрасли (договор, напомним, предусматривает поставку 38 млрд кубометров в год в течение 30 лет) и серьёзно меняет структуру мирового рынка, эксперты высказывают довольно сдержанный оптимизм. 

Законтрактованный объём сопоставим с импортными поставками трубопроводного газа в КНР в 2013 году, когда из Туркменистана в Поднебесную пришло 26 млрд кубометров, а по запущенной недавно магистрали из Мьянмы — ещё 12 млрд. Если считать все виды сырья, в том числе сжиженный природный газ, то объём импорта в 2014 году может достигнуть 85 млрд кубометров (оценка Международного энергетического агентства) или даже 93,5 млрд кубометров (прогноз китайского правительства). «Объём импорта будет зависеть от объёмов добычи», – заметил пре-зидент российского исследовательского общества «Росазиягаз», председатель президиума Якутского научного центра СО РАН Александр Сафронов. 

В частности, энергетическое бюро Государственного комитета по развитию и реформе Китайской Народной Республики прогнозирует, что в 2020 году в стране будет добыто 120 млрд куб. м газа. Оценки в других источниках доходят до 250 млрд кубометров, причём учитывается не только природное сырьё, но и метан из угольных пластов и сланцевый газ, коего в настоящее время добывается около 200 млн «кубов». Предполагаемые объёмы потребления тоже разнятся: МЭА говорит о 109 млрд кубометров в 2020 году, официальный прогноз – о 340 млрд кубометров. Учитывая, что в 2013 году на нужды местных потребителей ушло 167 млрд «кубов» газа, наиболее реалистичной выглядит вторая цифра. 

«Если взять за основу прогноза оценки китайских экспертов, то потенциально возможный спрос КНР на импортный газ в 2020 год составит от 180 до 280 миллиардов кубометров», – добавил Сафронов. Туркмения и Мьянма смогут обеспечить 50–60 миллиардов из них. Мощность терминалов, принимающих сжиженный природный газ, на юге и юго-востоке страны планируют увеличить до 50–60 млн тонн в год, что в газообразном эквиваленте даст 68–84 млрд кубометров. Нехитрый арифметический расчёт показывает, что остаётся от 60 млрд до 136 млрд кубометров. «Можно предположить, что значительную часть этой ниши займёт Россия», – резюмировал председатель «Рос-азиягаза». Если говорить про 2020 год, то речь о доле в 10%. Впрочем, часть аналитиков указывает на то обстоятельство, что поставки сырья в газопровод «Сила Сибири» с Чаяндинского месторождения, расположенного в Республике Саха (Якутия), начнутся лишь в 2019 году, а Ковыкту подключат к трубе несколько лет спустя, так что в начале следующего десятилетия экспортироваться в Китай будет лишь 3-4 млрд кубометров газа, поэтому доля России не превысит нескольких процентов. «Мировая практика показывает, что с момента подписания контракта до выхода на проектную мощность потребуется семь-восемь лет, – прибавил Сафронов. – Это совпадает с прогнозом банка UPS, по мнению которого 38 миллиардов кубометров будут достигнуты только в 2026 году». 

Остаётся, впрочем, ещё один экс-портный проект – трубопровод «Алтай», который должен соединить месторождения Западной Сибири и магистраль «Восток – Запад», идущую из Туркменистана. Недостаток проекта в том, что его предполагаемая трасса проходит через природный парк Укок в Республике Алтай, который является объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО, но в августе власти Казахстана предложили альтернативный маршрут через Джунгарские ворота – проходом между Джунгарским Алатау и хребтом Барлык. Тем не менее, окончательное решения о строительстве газопровода пока не принято, хотя уже завершено обоснование инвестиций в проект. 

Потребителями российского трубопроводного газа могут также стать Южная Корея и Япония. Первая из них, к тому же, ведёт переговоры о строительстве газопровода по разным маршрутам ещё с девяностых годов прошлого века, а делегаты из второй во время конференции несколько раз говорили о привлекательности подводной трубы со стороны Сахалина. Но пока обстоятельства, по большей части политические, не вносят определённости в эти планы. Так что в ближайшем десятилетии приоритетом останутся поставки сжиженного природного газа с имеющихся и перспективных заводов. При этом стоит учесть, что конкуренция на этом рынке высока и существуют долгосрочные твёрдые контракты на его импорт из Австралии, Катара и Малайзии. 

Дешёво не будет

Для России выход на рынок трубопроводного газа несёт как плюсы, так и минусы. Безусловно, создание экспортных магистралей позволит вовлечь в оборот богатейшие ресурсы Восточной Сибири. «В Иркутском и Якутском центрах газодобычи разведано почти четыре триллиона кубометров газа, – сказал Сафронов. – И ещё есть 36 недоразведанных месторождений». В их числе – прозванное «двойником Ковыкты» Ангаро-Ленское месторождение, чьи запасы предварительно оцениваются в 1,22 трлн кубометров. Однако на создание системы транспортировки углеводородов необходимо не менее 80 млрд долларов, так что построить её без привлечения иностранных инвесторов не представляется возможным. 

На российских потребителях ориентация на экспорт отразится не лучшим образом: если учесть политику выравнивания цен на энергоносители на внутреннем и внешнем рынках, ожидать дешёвого газа не приходится. Это обстоятельство может застопорить планы по газификации регионов, поскольку традиционные виды топлива (к примеру, уголь в Иркутской области) окажутся предпочтительнее. О том, чем ещё может обернуться «поворот на Восток» для Приангарья, «Сибирский энергетик» писал подробно в номере от 11 июля (статья «Газуем до старта»). Так или иначе, прежде чем делать окончательные выводы, необходимо всесторонне изучить все плюсы и минусы от экспорта газа. «России необходима взвешенная, хорошо продуманная и научно обоснованная стратегия экономического и энергетического сотрудничества со странами Северо-Восточной Азии», – подытожил Санеев.