Леонард Млодинов. «Евклидово окно».

Год издания: 2013.

Издательство: «Гаятри». 

На обложке не зря приведена цитата «Эталон научного нон-фикшна» из обзора авторитетного в литературной среде Константина Мильчина. Леонард Млодинов – это лучшее, что случилось в иностранной литературе о науке. Достаточно сказать, что этот учёный из «Калтеха» – соавтор Стивена Хокинга. И если книги Хокинга требуют во время чтения внушительного интеллектуального напряжения, то Млодинов пишет свои книги так, что будет понятно любому школьнику и интересно каждому взрослому. Подозревая, что читатель начнёт засыпать на фразах типа «в плоскости через точку, не лежащую на данной прямой, можно провести одну и только одну прямую, параллельную данной», он переводит язык науки на язык жизни с помощью метафор. И вот уже перед нами не график с X и Y, а карта города Нью-Йорка с планом улиц. Высоко над кофейнями и лотками с хот-догами возносится почтенное здание, заменяющее скучную точку, а с параллельными прямыми, в данном случае – авеню, мы уж как-нибудь разберёмся. И так с каждой темой. 

Рассказывая истории о Евклиде, Аристотеле, Максвелле, Гауссе, Эйнштейне и ещё многих других, Млодинов не пытается конкурировать с энциклопедией в перечислении максимально большого количества цифр и дат, он выбирает ключевые моменты разработок знаменитых учёных. Ключевые – не значит самые знаменитые. «Пифагоровы штаны», «Бутылка Клейна», «Демоны Максвелла», – это всё примелькавшиеся, но не поворотные моменты. Эйнштейн среди прочего вычислил орбиту Меркурия, Аристотель предложил делить мир на климатические зоны, а Клиффорд не зря воевал с ньютоновской механикой. Жизнь Пифагора и вовсе напоминала жизнь Иисуса Христа: считалось, что он был сыном божьим, умел ходить по воде и восставать из мёртвых.

Язык повествования просто прекрасен, Млодинов не только доступно объясняет, но и отлично шутит и позволяет себе некоторые вольности (вроде фраз «диванным овощам на радость»). Вместо безликих латинских букв он называет катеты Алексеем и Николаем («Удивительное совпадение: именно так зовут двоих сыновей автора книги»). Приводит забавный пример из жизни сыновей, чтобы подытожить: «Физика во многом смахивает на четвёртый класс школы», развивая мысль в интереснейшем направлении. Наверное, это единственная книга по геометрии, от чтения которой невозможно оторваться. Евклид когда-то открыл всем окно в геометрию. А кое-кому сейчас – Леонард Млодинов. Браво!

«Когда Риману исполнилось девятнадцать, директор его гимназии <…> дал ему кое-что занимательное – книгу Адриена Мари Лежандра «Theorie des nombres» («Теория чисел»), что математически эквивалентно выдаче юному Риману штанги для установления мирового рекорда по жиму от груди стоя. Штанга эта весила 859 страниц – обширных, плотных, набитых от края до края абстрактной теорией. Грыжа гарантирована: лишь чемпион мог бы справиться с таким весом – при этом обильно потея и кряхтя. Для Римана же эта книга оказалась суперлёгким весом, судя по всему, – захватывающим чтением, не требующим никакой сосредоточенности. Он вернул том через шесть дней с комментарием вроде: «Приятно было почитать». Через несколько месяцев Риман сдал экзамен по содержанию книги – с отличным результатом. Позднее Георг внесёт свой фундаментальный вклад в теорию чисел».

И. Зимин, А. Соколова. «Ювелирные сокровища Российского императорского двора».

Год издания: 2013.

Издательство: «Центрполиграф».

К четырёхсотлетию дома Романовых приурочено много мероприятий, в частности, издание подробнейшей книги «Ювелирные сокровища Российского императорского двора», которая по характеру сво-ему больше похожа на каталог или список, где перечислены все известные царские драгоценности вместе с историями их создания, приобретения и дарения. Внушительную часть книги составляют сканированные листы ювелирных альбомов княжон с зарисовками и описи коронных бриллиантов. Внушительный объём и у примечаний: ссылок на книги, архивные дела, журнальные статьи и другую литературу здесь более семисот. Работа выполнена дотошно, проиллюстрирована обильно, однако не помешала бы вклейка из современных цветных фотографий высокого качества со специальной предметной съёмкой ювелирных сокровищ. 

Не одним только Фаберже царская сокровищница приумножалась, были ещё Болин, Кехли, Кеммерер, фирма «Тиффани» и другие. Чем звание придворного ювелира отличалось от статуса поставщика Высочайшего двора, кто из коронованных особ рисовал эскизы и работал на токарном станке, сколько мог потратить на драгоценности в год каждый из членов семьи Романовых, а также почему Николаю II дарили украшения со свастикой – об этом подробнейше изложено на страницах книги. Вокабуляр читающего пополнится новыми словами: гарнитур из нескольких ювелирных украшений называется парюра, подвеска на драгоценности – панделок, а оправа драгоценного камня – шатон. Словом «шиферницы» обозначали лучших выпускниц Институтов благородных девиц, поскольку те получали «шифр» – драгоценный знак с инициалами царственной особы, при дворе которой они служили фрейлинами. Интересных слов будет немало (тот же солитер, одиночный бриллиант), но примечательнее всего – цифры. Пару пасхальных яиц работы Фаберже в семидесятых годах прошлого века продали за два миллиона долларов, а большую императорскую корону  в двадцатых годах двадцатого века оценили в 52 миллиона долларов. Указаны цены, по которым в царское время было приобретено каждое ювелирное изделие, а также по какому случаю была сделана каждая покупка. 

Иногда чересчур подробное описание начинает утомлять, но тут же возникает некая подробность, оживляющая весь текст. Например, как только описание драгоценностей к свадьбе великой княжны Марии Павловны (младшей), выходившей замуж за шведского принца в 1908 году, стало напоминать «список кораблей», появилась дневниковая врезка о жалобах невесты, которая едва могла двигаться под тяжкой ношей. Мария Павловна сделала то, чего не делала ни одна из невест: «От серёг у меня так болели уши, что в середине банкета я сняла их и повесила, к великому изумлению императора, на край стакана с водой, стоявшего передо мной». Есть запись, что от веса свадебного платья, расшитого бриллиантами, у неё на плечах остались темно-синие кровоподтёки. Как видно, работы для ювелиров было действительно много. Кому-то после долгой службы даровали потомственное дворянство, кого-то ссылали за воровство, а кое-кто из ювелиров получал крупные военные заказы: производство ручных гранат и гильз, на котелках и флягах сохранились клейма всемирно известных ювелирных фирм. Познавательная книга в духе «у кого щи пустые, а у кого жемчуг мелкий».

«Если верить дошедшим до нас семейным преданиям Фаберже, то «ещё во времена Густава Фаберже один из членов Императорского дома очень интересовался ювелирным ремеслом и хотел лично ему обучаться. С этой целью он обратился к Фаберже, чтобы тот составил ему реестр всех нужных инструментов и инвентаря мастерской. Старый мастер, которому поручили это дело, был большой оригинал. В список инструментов между молотками, штихелями, чеканами он включил «плоский ремень достаточной ширины». Заказчик обратил внимание на этот ремень и не мог понять, на что он может быть употреблён в ювелирных работах. На его вопрос старик ответил: «Ваше Высочество, это первый и самый необходимый инструмент, без него ни один ученик ещё не обучался ювелирному искусству».

Джим Батчер. «Халтура».

Год издания: 2014.

Издательство: «АСТ».

Некоторые книги авторы пишут, смеясь. И если Владимир Сорокин, непрерывно смеясь, написал «Теллурию», бичуя пороки общества, вскрывая раны на теле родины (вскрывать раны смеясь? Легко: вспомните доктора Ливси), показывая пальцем «а король-то голый», то Джим Батчер пишет, смеясь, чтобы просто получилось весело. Не каждой же книге быть пищей для размышлений о судьбах человечества, есть место и простой беллетристике для отдыха, развлечения и душевной лёгкости. 

Американцы любят называть детей именами городов и стран: есть публичная персона с именем «Париж» (Пэрис), актриса с именем «Холланд» (Голландия). Итак, знакомьтесь: Гарри Дрезден и книга рассказов о нём из цикла городской фэнтези. Если кому-то по душе Гейман, Ааронович и Роулинг про магический Лондон, то магический Чикаго, где живёт Гарри Дрезден, ничем не хуже. Здесь тоже обитают тролли у мостов, вервольфы под полной луной и фейри на свадьбах, а между ними всеми – частный детектив Гарри, специализирующийся на поиске пропавших детей и всех, кто попал в беду. Человек на обложке напоминает Майкла Фассбендера – этот актёр и вправду хорошо бы сыграл главного персонажа со всеми его крокодильими улыбками, если бы основательно похудел, как Мэтью Макконахи для «Настоящего детектива». Экранизация получилась бы похожей на «Охотников за привидениями», «Скуби Ду», «Ван Хельсинга» и сериал «Сверхъестественное» разом. 

О качестве текста косвенно может сказать тот факт, что Джима Батчера пригласили написать рассказ для сборника с текстами Джорджа Р. Р. Мартина. Однако Батчер – не из тех, кто изобретает свою вселенную, он работает на знакомом материале. В рассказах можно встретить как реверанс Стивену Кингу в словосочетании «код Кэрри» о страшной мести, так и пару лихих заимствований – фразу «Это огнетушитель в кармане или ты просто рад меня видеть?» и монолог Вина Дизеля про пальто из фильма «ХХХ». Однако и своих наработок у Батчера немало: «Его одеколон был так крепок, что мог задерживать пули». Но лучше всех в книге получилась собака сыщика, она переигрывает всех главных героев примерно как Грут (почти бессловесное дерево) переиграл в недавних «Стражах галактики» всех звёздных актёров вместе взятых. На две сотни фунтов лохматого веса открывается внезапная «аллергия» у любых правонарушителей, стоит псу уделить им особое внимание. Вот так и живёт чикагский сыщик, с псом, котом и говорящим черепом в доме с камином и лабораторией, под завязку набитой кошмарным, редким, дорогим и бессмысленным хламом. Помогает знакомым и незнакомым, ни на минуту не опуская табличку «сарказм» даже в разговоре с братом. Тем более в разговоре с братом.

 «– Алло, – ответил Томас с сильным французским акцентом, который всегда использовал на публике.

– Это Франция? – спросил я. – Я обнаружил дохлую мышь в банке с французским жареным кофе и хочу написать жалобу. Я американец и не собираюсь мириться с подобным отношением!

Мой сводный брат вздохнул.

– Минуточку, пожалуйста. <…> Стукнула, закрываясь, дверь, и Томас продолжил, уже без акцента: – Привет, Гарри.

– Я стою перед твоим домом с деньрожденным подарком, и меня заметает пурга.

– Это ты зря, – ответил Томас. – Меня там нет.

– Будучи профессиональным сыщиком, я это уже вычислил.

– Деньрожденный подарок, говоришь? – спросил он.

– Ещё пару минут – и я сожгу его, чтобы согреться».