На сей раз путешественников по старому Иркутску застал врасплох не по-сибирски жаркий вечер. Спрятавшись в тени деревьев, прогулку они продолжали по историческим вехам вместе с доктором исторических наук Александром Ивановым. Рассказать он решил именно об уголовной ссылке, которая в разные годы привела в Иркутск тысячи людей. Кого-то из них она «перевоспитала»  – люди осели здесь и занялись земледелием либо поступили на заводы и фабрики. Кого-то сибирская ссылка укоренила в своих предпочтениях к свободному, но лихому образу жизни. 

– Историки выделяют два вида ссылки – московского и петербургского периодов. Московская существовала с 1582 и до 1700 года (главные реформы Петра Великого), – начал Александр Иванов.

Во времена московской ссылки для наказания провинившихся было три альтернативы: отправить на работы в посад, приписав уголовного к посадскому населению, на службу в казаки или же «в пашню». Наказание «пашней» и досталось самым первым уголовным ссыльным Сибири, появившимся здесь в 1640-х годах. Их направляли из северных областей Европейской России (многих – с Украины)  за разные провинности – мнимые или действительные – в Илимское воеводство, снабжая при этом скромным денежным пособием и орудиями труда. В ссылке люди должны были пахать так называемую «государеву десятину» – часть урожая они отдавалось государству, а часть оставляли себе. Всего, по подсчётам историков, в Илимском воеводстве жило до сотни семей, количество ссыльных достигало нескольких тысяч. По социальному сословию они относились к крестьянам, а значит, к тяжёлому труду им было не привыкать. Поэтому, оказавшись в Сибири, люди очень быстро обретали свои корни. «Роль этих ссыльных в истории Сибири  оказалась очень высока. Дело в том, что хлеб в Иркутске был тогда в буквальном смысле на вес пороха», – делится мнением доктор исторических наук.

В 1670-е Иркутская губерния продолжает заселяться уголовными ссыльными, которые селились на заимках вокруг Иркутска, осваивая новые деревни. 

– И даже начало посёлка Смоленщина (пригород Иркутска) было положено пашенным ссыльным Микиткой Смоляниным, – говорит Иванов.

Между тем в сам Иркутск провинившихся направляли для несения службы. В отличие от остальных казаков, которые свободно могли перемещаться по территории Сибири, ссыльные казаки были подневольными. И доставалась им самая тяжёлая работа – охрана города, сопровождение обозов с пушниной, которые шли из Сибири до самой Москвы.

– В первых иркутских летописях встречается около 90 имён ссыльных. Если учесть, что в 1700 году в Иркутске проживало 900 жителей, то получается, что каждый десятый человек являлся сосланным, – подсчитывает историк.

Со временем система наказаний в России «усовершенствовалась». Прежде всего появляется новое её направление – каторга. Творцом русской каторги, по словам Александра Иванова, считается Пётр Великий, именно при нём всех неугодных начинают отправлять сначала в Азов, а потом на строительство Петербурга и тех крепостей, которые окружали город. Главным указом, который привёл в Сибирь массу крестьян, оказался принятый в декабре 1760 года документ, разрешавший помещикам отправлять в ссылку неугодных крепостных. 

– За 20 лет после принятия этого указа в Сибирь пришло около 45 тысяч мужчин. А если иметь в виду, что почти каждый ссылался тогда вместе с семьёй, то получаем цифру около 70–80 тысяч, – продолжает рассказ Александр Иванов. – В Иркутской губернии ссыльные работали на всех крупных и мелких промышленных предприятиях – на Усольском и Усть-Кутском солеваренных, на Николаевском железоделательном в Братской волости, на Александровском винокуренном и т.д. 

Со временем площадки, где располагались заводы и фабрики, обрастали поселениями ссыльных, несколько их поколений потом продолжало работать на предприятиях. «Поэтому можно с уверенностью сказать, что именно уголовные ссыльные являются прообразом нашего промышленного пролетариата», – отмечает рассказчик.

Правительство страны, придерживаясь позиции о необходимости заселения Сибири, продолжает реформы. 

В 1799 году подписывается указ о заселении «полуденного края» Сибири – Даурии, туда предполагается направить 10 тысяч человек. Причём оговаривается, что это должны быть не просто ссыльные, а люди крепкие, хорошо физически развитые, здоровые и к тому же семейные. Однако такие попытки точечно заселить Сибирь результатов принесли мало. К 1800 году в Иркутск вместо 10 тысяч приходит только 1504 человека, ещё около 800 ушли в Нерчинск, Забайкалье, Даурию. «Люди и деньги просто потерялись», – пишет один из ревизоров того времени. Параллельно предпринимаются попытки по заселению Московского тракта. В 1780-е здесь проживает около 6 тысяч ссыльных, они обзаводятся семьями, государство выдаёт им в качестве безвозмездной ссуды утварь, устраивает для них хлебные магазины, где можно в случае неурожая получить продукты, хлеб. Собственно, эти меры поддержки оказались более эффективными. Люди прижились на местах, а их потомки составили большую часть сибирских ямщиков, а затем и современных железнодорожников.

В 1806 году правительство решается на ещё один шаг по заселению Сибири. Под Нижнеудинском создаётся 18 поселений – это около 3 тысячи ссыльных, которых пригоняют сюда по этапу, до 10 тысяч домов и разных построек, большое количество скота. Однако перспективы проживания здесь оказались не столь радостными. В поселениях вводится «палочная система» – на работу и с работы люди ходят по угону, то есть свобода их достаточно ограниченна.

– Особенно известен в этот период такой персонаж – полковник Лоскутов, который держал всю Нижнеудинскую волость в ежовых рукавицах. С этой должности его снял в 1819 году новый генерал-губернатор граф Сперанский. И все поселения развалились буквально в момент: люди разбежались и пополнили отряды сибирских бродяг, – добавляет Иванов.

Подобную реформу государство попробовало «откатать» и в другом пилотном регионе – Енисейской губернии, где появилось также 22 поселения, но их ждала та же участь: уходил начальник – разбегались люди. В итоге получилось, что эта попытка заселить Сибирь провалилась. В середине 1820-х годов в Сибири насчитывалось около 50 тысяч ссыльных, но работы им не было, счёт их не вёлся. При этом Сибирский тракт превращается в весьма опасное место, по которому невозможно проехать без встречи с лихими людьми. Эта ситуация не могла не тревожить Сперанского. Он предпринимает первые попытки перевести направление в более цивилизованное русло. Так, ссыльным выдаются паспорта, в которых указываются возраст, внешние приметы, характер судимости и т.д. Доставлять провинившихся в Сибирь начинают по этапам. Вся Сибирь была поделена на эти этапы – от Томска до Иркутска раскинулись придорожные тюрьмы (бараки), окружённые большим забором. Располагались они друг от друга на расстоянии от 25 до 30 вёрст – отрезок, который человек должен был пройти за один световой день. Вся эта система, введённая в 1822 году, просуществовала до 1897-го, когда по Сибири открылось сквозное железнодорожное движение. Это значительно облегчило положение наказанных. Ведь если раньше от Москвы до Нерчинска они доходили за 1,5-2 года, то по железной дороге в вагоне ехали за 40 суток. Конечно, и это был тяжелейший путь, во время которого люди теряли здоровье, а то и жизнь. В Западной Сибири была построена первая пересыльная тюрьма. Колонии формировались в центральной части России, под присмотром войск они двигались в Сибирь.

Сама ссылка по предложению Сперанского делится на две большие части – каторгу и поселение. Но система эта работала слабо, потому что с самого начала её существования ссыльных в городе было в три-четыре раза больше, чем планировал Сперанский. 1870-е годы можно назвать пиком сибирской ссылки. Сюда направляется ежегодно 15–19 тысяч человек. Сибирь и Иркутская губерния просто не справлялись с таким объёмом, и люди пополняли отряды тех, кто вёл криминальный образ жизни, наводняя трактовые сёла и не давая спокойно жить местным крестьянам.

– Тот хлебушек, который крестьяне оставляли у себя на опушке для ссыльного, говорит не столько о сердоболии сибиряков, сколько о необходимости откупаться от преступников малой кровью, – говорит доктор исторических наук.

Вторая часть ссыльных, согласно реформам, это поселенцы. В 1840-е годы в Иркутской губернии их насчитывалось 25–27 тысяч, в 1860-е – более 50. Приходили они в волость опять же с Московского тракта. По закону в том населённом пункте, к которому приписывался наказанный, ему полагалось порядка 15 десятин земли (десятина – чуть более гектара), 250–270 рублей. Кроме того, женщина, которую с собой брал ссыльный в Сибирь, получала в качестве финансовой помощи ещё 60–70 рублей.

– Казалось бы, государство сделало многое, чтобы люди укоренились в Сибири, но на самом деле денег не хватало, а женщины за ссыльных замуж почему-то не шли, – отмечает лектор.

И самое главное, поселенцам не удавалось получить положенные им 15 десятин. Формально вся территория находилась в ведении сельских общин, но на самом деле её поделили между собой сибирские крестьяне. Они ссылались на то, что землями этими владели ещё их предки. Поэтому ссыльным найти кусочек земли было очень сложно. В отдельных же сёлах им отказывали даже в участке под строительство дома.

Выхода у ссыльных в такой ситуации не было – многие из них соглашались на тяжёлые работы на при­исках, шли добывать золото или серебро. Причём серебро, которое добывалось в Нерчинске ссыльными и потом поступало в Петербург, стоило в три раза дороже, чем то, которое можно было купить на рынке. Конечно, это было невыгодно, но его всё равно покупало государство, чтобы вкладывать таким образом в развитие Сибири. 

Всего в XIX веке в Сибирь было отправлено до 900 тысяч уголовных. С начала XX века принят указ об отмене ссылки. После 1900-го оставалась только религиозная ссылка и ссылка по политическим мотивам. Но в Восточной Сибири, куда отправлялись каторжане, это политическое решение не имело большого значения: когда заканчивался срок, люди получали ещё до 10–18 лет поселения.

– Ссылка сыграла свою позитивную роль в развитии Сибири. И государство в то время не могло пойти по другому пути, – заключает Александр Иванов.