Квартал, застроенный современными многоквартирными домами от трёх до пяти этажей в высоту. Так, согласно генеральному плану Иркутска, должен выглядеть прямоугольник, ограниченный улицами 1-й Железнодорожной, Гоголя, Румянцева и Касьянова. Реальность сильно разнится с этой картиной: на весь квартал сыщется лишь две пятиэтажки, построенные ещё в девяностые годы, десять одноэтажных частных домов и двухэтажный барак на восемь квартир. Жительница последнего, расположенного по адресу: Гоголя, 22, и обратилась в редакцию «Сибирского энергетика». 

Снести нельзя отремонтировать

Дому, в котором живёт пенсионерка Нелли Коростелёва, перевалило за сотню лет. Она рассказывает, что в те годы, когда готовилось к затоплению ложе водохранилища Братской ГЭС, деревянное здание перевезли в Иркутск и установили на левом берегу Ангары повыше железнодорожного вокзала. «Бьёмся уже столько лет, и никто ничего не может сделать, – говорит Нелли Михайловна, когда мы встречаемся с ней во дворе. – Первое время нам говорили, что не надо даже дров заготавливать – дом сносить будут. Сносят уже сорок пять лет: в 1969 или 1970 году была комиссия, которая поставила нас под снос». 

Однако документов, которые могли бы это подтвердить, не сохранилось. Единственное, что есть в бумагах моей собеседницы, – адресованное ей и редакции газеты «Восточно-Сибирская правда» письмо из отдела учёта и распределения жилой площади исполнительного комитета Иркутского городского совета народных депутатов, датированное 22 ноября 1989 года. В нём о сносе дома по улице Гоголя нет ни слова, но сказано, что гражданка Коростелёва состоит на учёте в Свердловском райисполкоме с 1965 года и номер её очереди по общему списку нуждающихся в переселении – 57. «В 1989 году на жилищное строительство планировалось выделить 57 миллионов рублей, фактически было выделено 37 миллионов, – писала четверть века назад заведующая отделом Любовь Лазурина. – Планом распределения жилой площади в текущем году Свердловскому райисполкому предусмотрено выделить 33 квартиры, за счёт которых райисполком должен улучшить жилищные условия участникам Великой Отечественной войны, инвалидам I-II групп, многодетным семьям и другим категориям граждан, имеющих право на первоочередное улучшение жилищных условий, а также граждан, проживающих в ветхом и аварийном жилом фонде. Ввиду недостатка выделяемых лимитов на жилищное строительство возможности горисполкома и райисполкома крайне ограничены, поэтому улучшить жилищные условия гражданки Коростелёвой в ближайшее время не представляется возможным». 

За прошедшие с того момента годы в доме с печным отоплением несколько раз случались пожары. Из-за состояния, в котором находится здание, жильцы одной из квартир на первом этаже предпочли переехать, дети самой Коростелёвой тоже съехали на съёмное жильё. Этим проблемы обитателей дома на Гоголя, 22, не исчерпываются. Пока мы поднимаемся вверх по двору (вместо привычного горожанину асфальта под ногами простирается обычный грунт, по которому, судя по всему, не так давно прошлись метлой), в глаза бросаются квадратный остов сарая, засыпанный мусором, и покосившиеся кладовки, чьи стены подпёрты досками. Довершает пейзаж старая выгребная яма, заполненная мутной водой, которая выглядит и пахнет соответствующе. Рядом находится деревянный туалет, доски пола в котором угрожающе поскрипывают и прогибаются, стоит сделать шаг за порог. «Это бе­зобразие как оставили на зиму, так всё и продолжается, – возмущается Коростелёва. – Ещё в «Сибирскую» в своё время писали, они нам отвечали, что всё откачали. Где же откачали, когда просто открыли, посмотрели и сказали, что займутся. И никто ничего не сделал, так что нечистоты эти стекают на Гоголя и люди по ним вынуждены ходить». 

Справедливость этого утверждения на себе проверить не удалось. Но тот факт, что буквально всего в паре десятков метров от современных многоэтажек, расположенных через дорогу, люди не могут воспользоваться обычной канализацией, вызывает некоторое изумление. «Когда начали строить дома напротив, мы писали и спрашивали, почему бы водопровод и нам не сделать, раз уж он рядом, – объясняет Коростелёва. – [Председатель комитета по управлению Свердловским округом Юрий] Воронцов ответил: больше денег уйдёт на ремонт, чем на новые квартиры для вас». Очевидно, той же логикой руководствовались и в 2003 году, когда в доме, включённом в городскую программу капитального ремонта, по словам жильцов, никакие работы не были проведены. 

Строго по договору

В комитете по управлению Свердловским округом на звонок из редакции ответили просто: «Обратитесь сначала в управляющую компанию». Здание обслуживает ООО «Холдинговая компания «Коммунальные системы», в зону ответственности которого оно перешло от обанкротившегося ООО «УК «Сибирская» по итогам конкурса по выбору управляющей организации, проведённого районными властями в августе 2012 года. «Мы выполняем те функции, которые определены договором управления, – разводит руками директор «Коммунальных систем» Павел Артамонов. – В принципе, мы можем и новый дом построить, если собственники жилья нам его закажут. Но в данном случае управление касается только содержания и ремонта общего имущества многоквартирного дома строго в тех объёмах, которых прописаны в договоре». 

Объёмы эти невелики: уборка придомовой территории и очистка вы-гребной ямы. На любые другие работы, которые стоят дороже, у компании попросту нет денег: за месяц со всего дома на Гоголя, 22, набегает 4,7 тысячи рублей. При этом владельцы жилья в нём задолжали коммунальщикам около 8 тысяч. «Есть квартиры, где платят вперёд, но есть и те, где наличествует небольшая задолженность, – с этими словами Артамонов демонстрирует таблицу, где расписаны начисления. – Она небольшая, если брать относительные цифры, но всё познаётся в сравнении». Например, квартплата в одной квартире составляет 226 рублей в месяц, но при этом долг достиг 2 134 рублей. Владельцы другой накопили задолженность в 3 757 рублей при том, что ежемесячно с них должны взыскивать лишь 295. 

Закон в данном случае на стороне коммунальщиков: собственники жилья несут затраты на содержание общего имущества, совладельцами которого они формально являются. Управляющая компания лишь выступает в роли подрядчика, который на их деньги выполняет ту или иную работу. Остальное зависит от инициативы жильцов. «Гоголя, 22 – это только один пример, но есть и другой: Карла Либкнехта, 17, – иллюстрирует глава «Коммунальных систем» этот тезис. – Это старый дом. Девушка приобрела в нём квартиру, пришла к нам и сказала, что хотела бы его капитально отремонтировать. Мы подготовили сметы, она организовала местных жителей, так что мы с участием Фонда содействия реформированию ЖКХ выполнили капремонт на два миллиона рублей». 

Между тем управляющая компания нашла способ привлечь сторонние средства на обустройство выгребной ямы в доме по улице Гоголя. По просьбе районной администрация «Коммунальные системы» подготовили необходимые сметы. Цена вопроса – от 100 до 200 тысяч рублей в зависимости от того, будут бетонировать яму или нет. 70% этой суммы готов взять на себя бюджет, но оставшиеся 30% должны будут внести собственники жилья – других вариантов действующие законы не предусматривают. «Понятно, что ремонтировать дом, который находится в ветхом или аварийном состоянии, нет смысла и мы можем только поддерживать его до того момента, как будет принято решение о расселении, – отмечает Артамонов, отвечая на остальные претензии, высказанные Коростелёвой. – Но давать какие-то комментарии касательно того, предназначено ли под снос конкретное здание, я не могу – это компетенция администрации». 

В списках не значится

Заместитель мэра – председатель комитета по градостроительной политике администрации Иркутска Евгений Харитонов сообщает, что в общей сложности в городе насчитывается 537 жилых домов, признанных аварийными, однако барака на Гоголя, 22, официально среди них нет. Он не включён ни в реестр зданий, подлежащих сносу, ни в реестр домов, подлежащих реконструкции. Надежды на то, что в квартале между 1-й Железнодорожной, Гоголя, Румянцева и Касьянова будет реализован проект по развитию застроенных территорий, как в районе Депутатской или Мухиной, где строительные компании возводят новые многоэтажки взамен ветхих домов, тоже нет – большая часть этого квартала приходится на частный сектор. «Для инвестора это неприемлемо, потому что механизм развития застроенных территорий подразумевает работу только с много-квартирными зданиями, а частник вправе продать свою собственность за столько, за сколько пожелает», – по-ясняет Харитонов. 

Несмотря на то что злополучный дом на Гоголя, 22, отсутствует во всех реестрах ветхого и аварийного жилого фонда, его нет и в перечне зданий, включённых в региональную программу капитального ремонта. В то же время его жители могут обратиться в межведомственную комиссию по признанию жилых помещений непригодными для проживания, которая располагается там же, где и комитет по градостроительной политике, – на улице Ленина, 14б. Её специалисты проведут обследование и вынесут вердикт о том, является ли дом аварийным и подлежащим сносу или реконструкции. Каково бы ни было их решение, оно не будет принято без инициативы владельцев приватизированных квартир или нанимателей муниципального жилья. Таков один из основных принципов современного гражданского законодательства: собственник сам несёт бремя владения имуществом, будь то личная квартира или часть придомовой территории.