«Прогульщикам» последнее время хронически не везёт с погодой: три недели назад руководителю представительства Иркутской области в Монголии Евгению Лиштованному из-за ливня пришлось сокращать рассказ о роли соседней страны в исследованиях Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества; в прошлый вторник, когда выступала заместитель директора по научной работе СибНИИ «Наследие» Надежда Красная, над городом пронеслась сильнейшая гроза, безо всякого преувеличения вызвавшая потоп на центральных улицах. Прогноз на 24 июня не предвещал ничего плохого, но ближе к вечеру небо начало хмуриться. «Я сразу хочу спросить: далеко пойдём по парку или, может, ограничимся короткими перебежками?» – такой была преамбула к лекции заведующей историко-мемориальным отделом «Усадьба Владимира Платоновича Сукачёва» Иркутского областного художественного музея Натальи Гончаренко. Нестройный хор голосов пожелал обойти весь комплекс, но те неведомые силы, которые отвечают за погоду, помешали этим планам: через десять минут на землю упали первые редкие капли, постепенно перешедшие в дождь. Так что большую часть  лекции о жене известнейшего иркутского градоначальника собравшимся пришлось выслушивать в окружении старинных картин в большом ярко освещённом зале внутри усадьбы. 

Родители неизвестны, дед – герой Крымской войны

«Прогулки по старому Иркутску» после двухлетнего перерыва вернулись в усадьбу Сукачёва, чтобы показать её жизнь с другого ракурса

Несмотря на то что два года назад во время очередной «Прогулки» та же Наталья Гончаренко говорила о самом Владимире Платоновиче и, вскользь, о его семье, лекция про Надежду Владимировну Сукачёву, урождённую Долженкову-Любим, обошлась без повторов. Но интересного в ней было ничуть не меньше. О той, что вместе с мужем и двумя сыновьями приехала в Иркутск в начале восьмидесятых годов XIX века, известно не так много, как о самом городском голове. «Мы долгое время ничего, абсолютно ничего не знали об её родственных связях, – заметила заведующая усадьбой Сукачёва. – Ничего, кроме личностей мужа и детей, не могли об этом человеке сказать». Известно лишь было, что она родилась в Новогеоргиевске – не существующем ныне городе в Кировоградской области Украины. Основан он был в 1616 году (стоит переставить две последние цифры, и мы получим год, когда был заложен Иркутский острог) в урочище Крылов, принадлежавшем Чигиринскому старосте Яну Даниловичу. За свою историю город сменил немало названий, успев побывать и Крыловым, и Александрией, и Новогеоргиевском. А в 1961 году он был затоплен при наполнении водохранилища Кременчугской ГЭС. 

Какая бы судьба ни постигла малую родину Надежды Сукачёвой, началом воссоздания её генеалогического древа послужила открытка, хранящаяся в фондах художественного музея. На карточке изображён эпизод из обороны Малахова кургана во время Крымской войны 1853–1856 годов, о чём повествует соответствующая надпись на французском. А на обратной стороне написано: «Д.С. Юферов». О том, кто это такой, иркутским коллегам поведал ведущий научный сотрудник Национального музея героической обороны и освобождения Севастополя Павел Ляшук. Генерал-майор Дмитрий Семёнович Юферов, командир 1-й бригады 9-й пехотной дивизии, погиб в бою 27 августа (или по новому стилю 8 сентября) 1855 года – в последний день обороны города на черноморском побережье. Каноничная версия гласит, что именно про него французский генерал Мак-Магон, впечатлённый доблестью и отвагой сражавшегося до последнего русского офицера, сказал: «Подобная смерть, такие имена – достояние всемирной истории: не говорю уже, что они должны сродниться с памятью того народа, которому принадлежали их носившие». Кстати, сам Ляшук, ссылаясь на сохранившиеся письменные свидетельства очевидцев и журнал боевых действий, её опровергает и говорит о том, что, наиболее вероятно, речь шла о майоре Кованько. Но это ни в коей мере не умаляет героизма Дмитрия Семёновича, смертельно раненного во время атаки на укрепления Корниловского бастиона, занятого французами. 

Как бы то ни было, иркутские музейщики установили, что генерал Юферов был дедом Надежды Сукачёвой. «Прямой связи не было, но был один нюанс, который дал нам ответ на многие вопросы», – рассказала Гончаренко. В семейной летописи Сукачёвых – месяцеслове, церковном календаре, в котором были пустые страницы для пометок о важных событиях – содержится запись о том, что восприемником, то есть крёстным родителем Бориса, старшего сына Владимира Платоновича, была некая Анна Семёновна Горлова. Выяснилось, что это родная сестра Дмитрия Юферова, вышедшая замуж за генерала Горлова. «К сожалению, мы не смогли найти промежуточное звено – родителей Надежды Владимировны, – посетовала Гончаренко. – Павел Владимирович [Ляшук] не смог нам сказать имён детей Дмитрия Семёновича Юферова, хотя известно, что он был женат на Эмилии Яковлевне Перрен, дочери знаменитого генерала Перрена. Дети у него были, и, очевидно, неизвестная нам дочь вышла замуж за некоего Владимира Долженкова».  

«Единомышленник, милый друг, бальзам души»

Семейный архив Сукачёвых, имеющийся в распоряжении иркутских музейщиков, хранит немало других сведений, касающихся Надежды Владимировны. К примеру, есть в нём несколько открыток, подписанных Сашей Бородиным. В них он называет Сукачёву не иначе как милой тётей. Племянником оказался преподаватель Николаевской царскосельской гимназии Александр Бородин – сын одного из основоположников российской школы паровозостроения Александра Парфентьевича Бородина и Анны Владимировны Долженковой, младшей сестры Надежды Сукачёвой. И, по совместительству, близкий друг историка искусств Николая Пунина, который многим известен как третий муж Анны Ахматовой. 

На этом список звучных фамилий, окружающих семью городского головы Иркутска и основателя одной из первых частных картинных галерей в Российской империи, не заканчивается. К примеру, поэт и литератор Иннокентий Анненский в своих письмах к Анне Долженковой называет её своей кузиной. А детская писательница и график Софья Лаврентьева в открытках, адресованных Надежде Сукачёвой, величает ту «единомышленником, милым другом, бальзамом души». «Мы хорошо знаем Лидию Чарскую, – упомянула Гончаренко ещё одну известную личность, пусть и не имеющую отношения к семье Сукачёвых.  – Софья Лаврентьева в своё время была той же Лидией Чарской: её книги так же ценились, их так же любили дети и покупали родители для своих подрастающих чад». В её знакомстве с Надеждой Сукачёвой можно увидеть итальянский след. Во Флоренции, в пансионе для русских путешественников на Виа Маргарита, 42, отдыхал средний сын Сукачёвых Борис. Там он и познакомился со своей будущей женой – дочерью владелицы пансиона и внучкой декабриста Александра Поджио Марией Высоцкой. Роман между ними начинался на глазах Софьи Ивановны, о чём можно прочесть в её воспоминаниях, равно как и о дружбе с Надеждой Владимированой. «Их разделяло двадцать лет, но между тем они стали единомышленниками по духу, дружили до последних дней старшей из подруг», – рассказала заведующая усадьбой Сукачёвых. 

Доступное образование  Надежды Сукачёвой

Из-за дождя очередная экскурсия превратилась из запланированного чаепития на открытом воздухе в лекцию в закрытом помещении

В том, что жена городского головы сдружилась с детской писательницей, нет ничего удивительного: Надежда Владимировна была из тех людей, что внесли неоценимый вклад в развитие образования в Иркутске. Когда Сукачёвы начали обустраивать дачу в Кокуевской роще, которую мы привычно называем усадьбой, она выкупила соседний участок с недостроенным домом у отставного поручика Павлинова. Строительство завершили, и в здании была организована школа для девочек, открывшая свои двери 2 февраля 1884 года. Обучение в ней было четырёхлетним: два класса по два отделения. Учениц набирали из наименее обеспеченных семей, живших в нагорной части Иркутска – Надежда Владимировна видела свою миссию в том, чтобы дать хотя бы начальное образование тем, кто по определению не мог его получить. Учили девочек не только стандартной для того времени теории – арифметике, основам истории отечества и  естественной истории, закону божьему, – но и тем предметам, которые могли пригодиться в будущем, к примеру рукоделию. «Школа могла принять до 150 детей, но в отчётах и иркутской летописи мы видим, что были годы, когда их было меньше, – добавила Гончаренко. – Почти за тридцать лет существования она дала образование нескольким тысячам девочек. Если судить по их отзывам, многие говорили о том, что нашли какую-то дорогу в жизни благодаря тем навыкам, которые они здесь получили». 

Примечательно, что Надежда Владимировна много внимания уделяла тому, чтобы удержать педагогов на работе. Для учителей в предместье Рабочем был построен жилой дом, а жалованье их было в два раза выше, чем у коллег из других учебных заведений Иркутска. Но и требования к ним были высоки, а за серьёзные проступки грозило увольнение. «В воспоминаниях одной ученицы есть пикантная деталь, – привела пример заведующая усадьбой Сукачёвых. – Один учитель как-то пришёл в весёлом состоянии и обратился к ученицам: «Ну что, (дальше шло нецензурное слово), как дела?» На следующей день его уже [в школе] не было». 

Содержание учебного заведения обходилось недёшево: 3 тысячи рублей в год. Это было в те времена, когда, скажем, булка чёрного хлеба стоила 4 копейки, килограмм парной телятины – 70 копеек, а за 60 рублей можно было приобрести дойную корову. При этом Надежда Сукачёва входила в попечительский совет Иркутской женской прогимназии и после смерти её основателя Ивана Хаминова в апреле 1884 года жертвовала деньги и на неё. «Надежда Владимировна – человек очень глубокий, цельный, удивительный, – заключила Гончаренко. – Вот Алексей Викторович [Петров, президент клуба молодых учёных «Альянс», организатор «Прогулок по старому Иркутску»] спросил, был бы Сукачёв тем, кем он стал, если бы не было его супруги. Я много лет занимаюсь историей этой семьи, и у меня складывается впечатление (могу и ошибаться, это субъективное мнение), что Владимир Платонович был человеком достаточно мягким и деликатным, а Надежда Владимировна – более сильной, умеющей противостоять ударам судьбы и вести людей за собой». На этом «Прогулку» можно было счесть завершённой, но тех, кто не побоялся капризов погоды, ждал сюрприз: чаепитие в честь дня рождения Надежды Сукачёвой, который по старому стилю можно было отметить 21 июня. Напиток, которым угощали собравшихся, был приготовлен по семейному рецепту, сохранившемуся в архивах музея. Желающие могут записать: взять «самолучший рассыпной» чёрный китайский чай, добавить лепестки шиповника и листья смородины, насыпать в воду, начинающую закипать, ни в коем случае не кипятить и дать настояться. Специально для участников «Прогулок…» заготовили два небольших самовара с таким чаем, но на всех желающих этого не хватило – очередная экскурсия, кроме шуток, собрала около двухсот участников.