Среди допрошенных судом оказался Олег Кижеваткин, работавший водителем Вадима Молякова, бывшего депутата городской Думы и предпринимателя, осуждённого позднее за убийство и бандитизм. По-видимому, связь с Моляковым, который считался до посадки лидером «братских», и послужила основанием для обыска в жилище Кижеваткина. «Вадима Вадимовича я хорошо знаю, он очень хороший человек», – заявил его шофёр. И добавил: «Горжусь тем, что мне выпало с ним работать». Жаль, что Вадим Моляков, участвующий в судебном следствии также в качестве потерпевшего, этих признаний не слышал: из-за занятости конвоиров в зал заседаний его доставили чуть позже. Но на этот раз на заседании присутствовали родственники и знакомые Молякова, пришедшие, видимо, его поддержать. 

О том, как проходил обыск, Олег Кижеваткин сегодня рассказывает с нотками юмора. Ему показали официальную бумагу с кучей печатей и подписей: «Там было написано, что в Ангарске кто-то кого-то убил, а в моей братской квартире скрывался якобы причастный к этому преступлению. Какой-то Толстоухов. Я говорил, что с таким человеком не знаком, это какая-то подстава, но меня не слушали. Вот почему я умолял соседок, которых пригласили понятыми: «Бабулечки, глядите в оба, как бы мне чего-нибудь запрещённого не подложили». Чувствовал подвох, но не понимал, что происходит». В ходе обыска у Кижеваткина ничего не изъяли. «Хотели компьютер забрать, но доча упала на него и не отдала, отстояла, – пояснил потерпевший. – Доча-то моя в иняз готовилась поступать, компьютер ей нужен». Про вещдоки по уголовному делу об убийстве ангарского милиционера – служебное удостоверение и нож – следователи у Кижеваткина при обыске даже не поинтересовались: прекрасно знали, что к этому преступлению он не причастен. Зато спрашивали про ценности, деньги. «Хорошо, что не нашли, – радовался Кижеваткин нерасторопности сотрудников. – Деньги-то на поступление дочери в вуз в шифоньере лежали. Если бы их изъяли, накрылось бы у дочи высшее образование». 

Алексей Новиков, занявший, по оперативным сведениям, после ареста Молякова криминальную должность положенца города Братска, явился на допрос со своим адвокатом. О роде занятий высказался в том смысле, что сейчас он «временно не работает», но в то время, когда в двух его квартирах проходили обыски, трудился заместителем руководителя общественного фонда «Правозащита». Причастность к преступлению в Ангарске этот потерпевший также отрицал: «Прочитал в постановлении: то ли я к тем убийцам отношение имею, то ли они ко мне. Ничего не понял». Про ксиву пропавшего милиционера и нож, которым его зарезали, у Новикова следователи опять же не спрашивали, но забрали оружие вместе с разрешением на него, компьютер и фотографии. Во второй квартире, где жили мать и сестра «авторитета», не взяли вообще ничего. Потом положенца увезли в здание УБОПа и посадили в «клетку», куда на встречу с ним явился Владислав Матвеев. 

«Он был, по-моему, пьян, – вспоминает Новиков. – Ни про какое конкретное преступление не спрашивал. Заявил, что посадил Молякова, а теперь возьмётся за меня. Говорил, что сломает меня, спокойно жить не даст». Вопрос прокурора, является ли потерпевший членом преступной группировки, Новикова рассмешил. «Нет», – ответил он весело, очевидно, давая понять, что такие обвинения требуют доказательств. Если Матвеев и хотел, незаконно подтянув к уголовному делу криминальных лидеров, продемонстрировать им свою власть и превосходство, то результат получил обратный. Сидя на скамье подсудимых, бывший следователь-«важняк» молча слушал, как положенец обвиняет его в нарушении конституционных прав и сетует на то, что в его глазах теперь навеки подорван авторитет правоохранительных органов государства.

Потерпевшая Ирина Червова вышла на связь с Октябрьским судом из Новосибирска – в этом городе она теперь проживает. В её бывшей квартире в Железногорске обыск проводился в июле 2010 года. Матвеев расследовал тогда уголовное дело об убийстве некоего Кашина, подозреваемый в преступлении был знаком с мужем Червовой. В ходе обыска изъяли ноутбук сына, фотографии и сбережения – 1 млн 76 тыс. рублей. «Я не хотела отдавать деньги, – рассказывает потерпевшая. – Они принадлежали родителям, которые живут на даче. Старики оставили их у нас для сохранности, частично там были и наши с мужем накопления. Следователь, проводивший обыск, звонил Матвееву и спрашивал, что делать. Тот потребовал всё изъять. Тогда вызвали ОМОН и отняли у меня деньги. Обыск длился до половины первого ночи». Все вещи позднее были возвращены, но деньги исчезли. На жалобы потерпевшей руководитель отдела регионального управления СКР Андрей Давыдов и следователь Дмитрий Саликов, которому было передано уголовное дело, отвечали: «Деньги лежат в сейфе, к ним нет доступа». 

В том же судебном заседании был допрошен и сам Дмитрий Саликов, который сейчас возглавляет отдел СУ Следственного комитета России по Братскому району. Кстати, свою карьеру он начинал в 2006 году под руководством Владислава Матвеева – был стажёром, когда тот работал в Братске. И до сих пор, похоже, сохранил благоговейное отношение к учителю. На просьбу прокурора охарактеризовать подсудимого назвал его непримиримым борцом с преступностью, лучшим следователем и примером для других. Когда Саликова перевели в Иркутск, в отдел по расследованию особо важных дел, он поддерживал с Матвеевым рабочие и дружеские отношения, часто заходил к нему в кабинет, советовался по своим делам. Но при встрече в суде оба испытывали дискомфорт. Кажется, Матвееву ситуация, когда его ученик стал руководителем, сделал карьеру, а он оказался на скамье подсудимых, была неприятна. Хотя, послушать Саликова, он и сегодня чтит заслуги Матвеева в борьбе с мафией. Это было видно, когда он рассказывал о том, что творилось в Братске в декабре 2010 года, когда «непримиримый борец с преступностью» за одну неделю провёл там полтора десятка обысков. «Шумно было в городе. Ажиотаж был большой. Ведь обыски проводились у влиятельных персон, криминальных авторитетов. Абанина в том числе. Такого раньше никогда не было», – тут свидетель рассмеялся, видно, ситуация с унижением мафиози доставила ему моральное удовлетворение. 

На отношение Саликова к «лучшему следователю» не повлиял, похоже, даже факт пропажи ценных вещдоков по уголовному делу, доставшемуся ему от Матвеева. Это было то самое железногорское дело, при расследовании которого Ирина Червова потеряла сбережения – свои и родителей. Ещё большая сумма была изъята тогда Матвеевым у семьи Захаровых. Все вещдоки в августе 2010 года Матвеев передал Саликову вместе с материалами дела. Кроме денег в сумме 3 млн 800 тыс. рублей. Объяснил, что они хранятся в Братске, в УБОПе, и везти их без вооружённой охраны он остерегается. При каждом напоминании Владислав уверял, что, как только представится возможность, обязательно займётся доставкой вещдоков. Это длилось полгода. Пока Саликов не узнал, что на Матвеева совершено разбойное нападение, когда он перевозил из Братска в Иркутск ценные вещдоки, в том числе и деньги. Почему-то один, без охраны, на личной машине, вечером. «Там были и вещдоки по твоим делам», – сказал ему Владислав при встрече. 

На допросе в суде Дмитрий Саликов подтвердил, что многие коллеги занимали у Владислава деньги: в долг тот давал охотно разные суммы и без расписок. Сам Дмитрий лишь один раз воспользовался щедростью друга: не хватало 50 тысяч на покупку машины. Отдавал по 10 тысяч рублей с каждой зарплаты. Владислав всем говорил, что его жена занимается предпринимательством и много зарабатывает, а отец имеет крупный бизнес в Тулуне и недвижимость в Испании. Но всё это оказалось сказкой. В уголовном деле имеются справки о доходах супруги Матвеева, далеко не баснословных. А то, что бизнес отчима в Тулуне к собственности за границей отношения не имеет, подтвердил так называемый иной документ – справка отделения национального центрального бюро Интерпола. В ней написано, что никто из семьи Матвеевых не владеет на территории Испании недвижимостью, автомобилями, не связан с деятельностью каких-либо компаний. Имеются лишь сведения о том, что Матвеевы посещали эту страну в качестве туристов.