«Теряю надежду выбраться из этой фразы»
Владимир Марченко.
«Как стать сюнди».
Год издания: 2013.
Издательство: «Амфора».
Многие бизнесмены Иркутской области предпочитают вести дела с Китаем. Даже те россияне из приграничных территорий, кто не занимается закупками, поставками и грузоперевозками, легко поймут слова «нихао», «чифань», «шанхайка», да мало ли чего ещё, включая названия блюд. В Иркутске издаётся газета на китайском языке, а в одном из вузов города постигают экономику и менеджмент несколько сотен китайцев на специализированном русско-китайском факультете. Те же, кто хочет постичь азы коммерции и управления в восточном стиле, могут прочитать эту книгу. Здесь никакой выхолощенной науки или скучных терминов, со страниц к вам обращается предприимчивый малый с шестилетним опытом работы в Китае и с Китаем. Что дарить деловым партнёрам? Говорить тосты короткие или длинные? Как отказать, чтобы не обидеть? Что написать на визитках? Брать или нет переводчика для придания статусности?
По ходу дела автор поясняет, что альтруистам в Китае не место – они здесь просто не выживают. И держит, держит тему бизнеса. Может повеселить совет о том, где устроить деловое совещание, параллельно сэкономив на проживании, но ведь и польза от такого совета существенная. Если вдруг слово «сюнди» не на слуху, то его можно пояснить как «братан» или «бро», мировой человек, с которым можно не только вести дела, но и дружить. Только для этого нужно повысить свой рейтинг в глазах восточных коллег таким образом, чтобы в головах у них возникла мысль: «Ага, а ведь этот лаовай не безнадёжен, его вполне можно цивилизовать! А там, глядишь, и сюнди станет…». Да, читатели вполне могут знать, что втыкать палочки в рис нехорошо, а любимые цвета – непременно красный и чёрный, но ведь есть и другой пласт знаний из области прикладной синологии. Везёт, Владимир Марченко рассказывает легко и интересно, да с огоньком, да с юморком. Даже те, кто не собирается делать бизнес в Китае, прочитают книгу с удовольствием и поднаберутся военных хитростей для повседневного применения.
«Но вот когда видят туристов, которые ведут себя не совсем вежливо – по китайским понятиям, обязательно скривятся и скажут брезгливо: «Ну вот, понаехали тут!.. Лаоваи!..». Однако если в России вы встретите китайца и скажете ему: «Привет, лаовай!», он не оценит ваш юмор. Потому что, даже находясь в другой стране, китаец остаётся китайцем, он представляет собой центр мира, а всех прочих считает периферией. Представляете – приезжает китаец в Россию и видит целую страну иностранцев, сто сорок миллионов вайгожэней, от Калининграда до Сахалина? Понаехали, понимаешь, лаоваи!..».
Нил Стивенсон.
«Вирус «Reamde».
Год издания: 2014.
Издательство: «АСТ».
Свежая книга от знаменитого американского фантаста. Его «барочный цикл» в своё время собрал гирлянду крупных премий – «Хьюго», «Локус», премию Артура Кларка. И если тот цикл отсылал временами на пару столетий назад, то «Вирус «Reamde» – стопроцентное настоящее. Здесь всё начинается с геймеров, которые по всему миру полюбили многопользовательскую онлайн-игру «Т`Эрра», а затем случилось непоправимое: вирус, затронувший пользователей как минимум сорока трёх стран. В поисках решения главные герои исколесят весь земной шар, не всегда по своей воле. Как только история разгонится за десять секунд до сотни километров в час, начнётся тотальный Джеймс Бонд и экшн до последней страницы этого увесистого кирпича. Даже так: «Вирус «Reamde» – это книжное воплощение последней части «Крепкого орешка», той самой, где половину действия перетягивал на себя худосочный айтишник с пристрастием к фигуркам из любимых компьютерных игр.
Нареканий нет никаких, даже невероятный объём не кажется избыточным. Если бы автором был кто-то другой, а не Нил Стивенсон, претензии к тексту могли бы быть, но у него даже на опасных темах комар носа не подточит. Когда американец пишет про русских, велика вероятность ляпов и разных несуразиц, а фамилия главного героя будет если не Чехов, то Достоевский. Со Стивенсоном всё иначе. У него и «Пал Палыч», и вполне удачные высказывания: «Перефразируя Толстого, все богатые районы похожи друг на друга, каждый бедный беден по-своему. Трущобы Лагоса, Белфаста, Порт-о-Пренса и Лос-Анджелеса таили бы в себе совершенно разные опасности». Напряжение нарастает, а события похожи на снежный ком: героиня даже усмехается, что подвергалась опасности со стороны бандитов, террористов и медведей в течение одной недели. И всё происходящее настолько похоже на компьютерную игру, что становится отражением отражения. Автор поднимает интересную тему: как получилось, что корпорация, которая ничего не производит (как сталеплавильный завод, например) и не продаёт (как любой интернет-магазин), а всего лишь обращает в деньги желание игроков владеть виртуальными товарами, поднимая ими статус вымышленных персонажей, зарабатывает миллиарды и увлекает миллионы?
«Из-за своего любопытства Марлон влипал в неприятности с того возраста, когда ребёнок впервые может подползти к розетке и что-нибудь в неё засунуть. Он видел, как толстый белый человек застрелил тонкого и как черный двинулся за ним в подвал. Разумеется, Марлон не мог не узнать, чем всё закончится. Он спустился на асфальт, подбежал к подвальному окну, встал на колени и заглянул вниз».
Ричард Форд.
«Канада».
Год издания: 2013.
Издательство: «Фантом Пресс».
Удивительно много больших писателей неизвестны в России. «Канада» – вообще первый роман Ричарда Форда, который переводят на русский. А ведь он одновременно получил Пулитцеровскую премию и премию Фолкнера. Задумка у романа интересная – наизнанку вывернут один из самых популярных сценариев кинематографа: если на экранах показывают удачные ограбления банков, то здесь ограбление закончилось полным провалом и родители двоих детей попали в тюрьму после неудачного налёта, а дети разбредаются в разные стороны. О них и речь. О разных сторонах и вариантах, о детях и о том, как неправильное решение может разрушить их жизнь. Повествование неторопливо, как поезд, что останавливается у каждого фонарного столба. Похоже, Ричард Форд – один из последних идеалистов, которые уверены, что обсуждение проблем и литература могут что-то исправить, повлиять, наставить на путь истинный. К своим героям он относится с презумпцией невиновности, а каждую судьбу разбирает подробно, до петельки в лацкане.
«Канада» чудовищно нетороплива, заполнена рефлексией до краёв, напоминает меланхоличный вариант сериала «Как я встретил вашу маму». Здесь раз за разом доказывается, что события, изменяющие всю нашу жизнь, очень часто такими не кажутся. Жизнь вручается нам пустой. И наполнять её счастьем вынуждены мы сами. Далеко не всё обязательно должно иметь практический результат. Некоторые вещи мы делаем просто потому, что нам это нравится. Но каждое решение стоит серьёзно обдумать. Хотя это всё равно не спасёт от случайного «поворота не туда». Но попытаться всегда можно. Здесь каждый тащит на себе свою судьбу, как груз, который нельзя скинуть. Неизбежность возмездия очевидна, ведь наказание неминуемо следует за преступлением, даже если опаздывает на годы. Но даже когда прошлое жестоким образом оборвалось, а будущее грозит опасностями, не стоит унывать.
«Слова Бернер делали и меня, и всё, о чём я думал, каким-то неосновательным, жалким. Стоя в пижаме посреди кухни и рассуждая о замужестве с Руди, она словно отбрасывала густую тень на меня и мои мысли – получалось, что моя судьба должна повторять её судьбу, а все мои планы я мог разорвать, как мокрую бумажку, бросить клочья в унитаз и смотреть, как они в нём исчезают».
Роман Шмараков.
«Каллиопа, дерево, Кориск».
Год издания: 2013.
Издательство: «Издательский Дом Мещерякова».
Ну вот и появилось имя, которое смогут поднять на флаги интеллектуально голодающие выпускники филологических факультетов и прочие умники. «Каллиопа, дерево, Кориск» – аналог «кино не для всех», а только для узкого круга ценителей, для которых слова «апсиды», «гносеология», «синклит», имена Вордсворт и Теннисон – не способ превратиться в соляной столб, а часть вполне живого разговорного языка. Этой прослойке интеллектуалов повезло с автором вот ещё по какой причине: у него есть чувство юмора, оно порой даже переходит в самоиронию. Ну разве это не прекрасно: «Я уже описал такую бездну вещей, убив целую кипу бумаги…»? А когда пишет длиннотами (впрочем, он только ими и пишет): «Я теряю надежду выбраться из этой фразы; если я так и останусь здесь, передайте мой прощальный привет всем, кого я знал в этом мире…»? А какой милый штришок про соседей сверху, которые грохочут: должно быть, таскают по полу чемодан с трупом. И самое главное, что отдалит эту книгу от массовой аудитории, – у автора нет цели рассказать какую-то историю. Это литература ради литературы. Шмараков создал роман в письмах о любви к чтению как процессу. В чём-то текст даже похож на перебирание чёток.
В старомодном витиеватом стиле здесь будет всё от пола до потолка, даже завершения писем в духе «Преданный Вам Квинт». Сюжет? Фабула? Автор отходит от всего этого и вообще от цели рассказать конкретную историю, а сплетает всё подряд, что попадается под руку.
В какой-то момент этот роман в письмах даже начинает напоминать сборник вставных новелл и историй, рассказанных по случаю. Ломать ли копья? Читать или не читать? Осторожничать или попробовать? Можно лишь сказать, что ничего подобного в русской литературе ещё не было. Постмодернизм, туго завёрнутый в события прошлого. Интеллигенция, обменивающаяся бумажными письмами. Шмараков сумел написать смело, вязко, образно (ах актриса театра, она не раздраконенная, а «уедет от него на колеснице, запряжённой драконами»). Но сумеет ли читатель всё это одолеть? Ремарка «Текст публикуется с сохранением авторской орфографии и пунктуации» предостерегает сразу. Рафинированное чтение.
«Тётя Агнесса была чрезвычайно фраппирована тем, как некстати открывается человеку его предназначение, но практических выводов не сделала и через два месяца отвела эту комнату своему сельскому кузену, когда он приехал на неделю узнать, произошло ли в мире что-нибудь важное с тех пор, как мохноногих бентамок стали в декоративном отношении предпочитать клематису».
