Обладал феноменальной памятью

Толстый том с красным переплётом и золотыми буквами: «Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Жёлтой реки» – книга о третьем путешествии Николая Пржевальского в Центральную Азию. В книжном фонде ИОКМ этот роскошный экземпляр всё же уступает другому, оформленному более скромно. Но на титульном листе другой книги собственноручная дарственная надпись Николая Пржевальского: «Григорию Николаевичу Потанину от автора». Когда-то он вручил эту книгу своему последователю, известному сибирскому учёному Потанину. Повод вспомнить о книжном артефакте появился у сотрудников музея 12 апреля. В этот день исполнилось 175 лет со дня рождения Николая Пржевальского. В экспозиционном отделе ИОКМ «Окно в Азию» была организована выставка, посвящённая прижизненным изданиям Пржевальского и его не менее интересных последователей – Всеволода Роборовского, Петра Козлова. Все эти книги хранятся в отделе книжного фонда ИОКМ. В библиотеке находится множество прижизненных изданий Пржевальского, некоторые из них уникальны. «Сначала, естественно, они хранились в библиотеке Восточно-Сибирского отдела Императорского Русского географического общества, а затем оказались в ИОКМ, – говорит заведующий книжным фондом ИОКМ Валентин Грищёв. – Чем мы теперь и гордимся. По сути, сами эти книги – удивительное свидетельство эпохи. Большой формат, шрифты, особенности слога – всё это не может не заставить замереть сердце любого, для кого книга не пустой звук. А если подумать, что одного из этих томов касалась рука самого Пржевальского, то понимаешь, к какой истории ты сам имел счастье прикоснуться. Такие книги очень редко покидают фонды». 

Известно, что Николай Пржевальский был первым российским исследователем Центральной Азии. С 1870 по 1888 год он совершил четыре центральноазиатских путешествия: Монгольское – с 1870 по 1873 год, Лобнорское – с 1876 по 1877 год, первое Тибетское – 1879-1880 годы, и второе Тибетское – 1883–1885 годы. До Пржевальского Центральная Азия, территория южнее Сибирских гор и севернее Тибетского нагорья, была практически «белым пятном». «На этом «кусочке» мировая географическая наука была совершенно слепа. Не было географических исследований, не изучался растительный и животный мир. Всё базировалось на неточных слухах, домыслах, – говорит Валентин Грищёв. – России, как и её вечной сопернице Англии, важно было провести разведку этих земель. Нужен был человек, который предпринял бы сложное и опасное путешествие. И им стал Николай Пржевальский». Отправляясь в Центральную Азию, он выступал не только как исследователь, но и как военный разведчик. Именно поэтому финансировали экс­педиции военное министерство и Главный штаб. 

Почему выбор пал именно на Пржевальского? Судьба его необычна, и как будто всё его детство было подготовкой к будущим путешествиям, лишениям, трудностям. Родился он в 1839 году в семье небогатого помещика в Смоленской губернии. В 1846 году братья Пржевальские осиротели: умер отец, и они остались на попечении матери Елены Каретниковой и няньки Ольги Михайловны. Обе женщины мальчишками не занимались, но были очень ими любимы. Николай сохранил нежную привязанность к матери и няне на всю жизнь. Дети были предоставлены сами себе, жили по-спартански. Бегали по лесу, лазили по деревьям. Помогал в воспитании мальчиков брат матери Павел Каретников, живший у сестры. Он был образован, учил детей французскому языку и, в частности, пристрастил маленького Колю к охоте. Своё первое ружьё будущий учёный получил в 12 лет. Когда пришло время, Николаю из-за стеснённости в средствах пришлось заняться военной карьерой, хотя душа к этому не лежала. Он был очень активным человеком, обладал феноменальной памятью. Ему не давалась математика, но он показывал в ней блестящие результаты, и всё благодаря памяти. «Скорее зоолог, ботаник по натуре, естествоиспытатель, он должен был всё пощупать руками, а математика, как абстрактная наука, не давалась ему никак. Но благодаря своей феноменальной памяти Николай выходил из положения – формулы и последовательности вычислений просто всплывали в его голове. Прочитав книгу, он мог цитировать целые страницы на­изусть», – рассказывает Грищёв.

Учась в Николаевской академии Генерального штаба, он пишет свой первый труд – «Военностатистическое обозрение Приамурского края». Русское географическое общество заметило его и избрало своим действительным членом. Поскольку средств у РГО было тоже немного, Пржевальскому предложили исследовать Уссурийский край, но на свои деньги. Если проект будет успешным и будут получены интересные научные результаты, то после этого общество подумает о дальнейшем финансировании экспедиций молодого исследователя. В эти годы по протекции Пржевальский был приписан к Генеральному штабу. От штаба назначен для службы в Восточную Сибирь, а оттуда в мае 1867 года случилась командировка в Уссурийский край. «Не секрет, что Николай Михайлович был большим картёжником и ему в этом деле везло, – говорит Валентин Грищёв. – Когда он приехал в Уссурийский край и поселился в Николаевске-на-Амуре, то ему посчастливилось выиграть в карты 12 тысяч рублей. На эти деньги он уже мог себе позволить какие-то исследования, траты на экспедиции. После этого Пржевальский дал себе клятву никогда не играть и, уезжая из Николаевска-на-Амуре, выбросил карты в Амур. И больше этот зарок не нарушал». 

Ссора из-за книги

Перед командировкой в Уссурийский край в 1867 году Николай Пржевальский прибыл в Иркутск. В библиотеке ВСОИРГО он начал изучать всю имеющуюся литературу о крае, который ему предстояло посетить. «Путешествие в Уссурийский край оказалось очень удачным, принесло Пржевальскому большой успех. Статья «Об инородческом населении в южной части Приморской области», напечатанная в «Известиях…» СОИРГО, принесла ему серебряную медаль. Осенью 1869 года Пржевальский в Иркутске читал лекции об Уссурийском крае. Написал книгу «Путешествие в Уссурийском крае». Но именно эта книга и послужила причиной раздора между путешественником и СОИРГО. «Отдел написал критику на книгу, заявив: Пржевальский напрасно обвиняет власть, что та не предоставила должных условий для переселенцев, – говорит Валентин Грищёв. – Пржевальский потребовал напечатать свои разъяснения по теме, но СОИРГО не пошёл на это. Николай Пржевальский навсегда порвал отношения с отделом и, хотя часто бывал позже в Иркутске, никогда не переступал порог СОИРГО. Так был обижен». 

Первое трудное путешествие Николай Пржевальский предпринял в восточную часть Центральной Азии, описав Монголию. Подробности этого путешествия изложены в книге «Монголия и страна тангутов». «Он был великолепным рассказчиком, отличным писателем, – говорит Валентин Грищёв. – Если возьмёшь в руки какую-то книгу Пржевальского и прочитаешь хотя бы один абзац, поймёшь: это настоящее литературное произведение». «В начале ноября 1870 года, прокатив на почтовых через Сибирь, я и мой молодой спутник Михаил Александрович Пыльцов прибыли в Кяхту, откуда должно было начаться наше путешествие по Монголии и сопредельным ей странам Внутренней Азии. Близость чужих краёв почуялась для нас в Кяхте с первого же раза. Вереницы верблюдов на улицах города, загорелые, скуластые лица монголов, длиннокосые китайцы, чуждая, непонятная речь – всё это ясно говорило нам, что мы стоим теперь накануне того шага, который должен надолго разлучить нас с родиной и всем, что только есть там дорогого. Тяжело было мириться с такой мыслью, но её суровый гнёт смягчался радостным ожиданием близкого начала путешествия, о котором я мечтал с самых ранних лет своей юности…» – так начинается книга «Монголия и страна тангутов». Второе путешествие Пржевальский предпринял для изучения западной части Центральной Азии, прошёл по нижнему течению реки Тарима и дошёл до озера Лобнор. Озеро это было известно только по рассказам ещё со времён Марко Поло, первого европейца, проникшего в Китай. Никто не знал точно, где находится это озеро, каковы его характеристики. Когда Пржевальский сообщил о том, что обнаружил это озеро, и дал координаты его местонахождения, европейские учёные не поверили ему. По другим источникам, озеро находилось в совершенно другом месте, а Пржевальский ошибся. Оказалось, что река Тарима, впадающая в озеро, не имеет постоянного русла, наполняя то одну котловину, то другую. И озеро Лобнор «путешествует». Пржевальский это доказал великолепно. Двигаясь к югу от Лобнора, экспедиция сделала очень важное открытие, обнаружив огромный неизвестный до того времени хребет Алтын-Таг. Всё это изложено в книге «От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-Нор».

«Чёртова дюжина»

Толстый том с красным переплётом и золотыми буквами: «Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Жёлтой реки» – книга о третьем путешествии Пржевальского

Мечтой Пржевальского было попасть в Тибет, к Далай-ламе. Этому были посвящены третья и четвёртая экспедиции. В третьей его сопровождал друг и соратник Всеволод Роборовский. В будущем он станет самостоятельным исследователем Центральной Азии, выпустит собственные труды (они тоже хранятся в отделе книжного фонда ИОКМ). По результатам экспедиции Пржевальский выпустил книгу «Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Жёлтой реки». «Ближайшими моими помощниками, принёсшими неоценимые услуги делу экспедиции, были два офицера – прапорщики Фёдор Леонтьевич Эклон и Всеволод Иванович Роборовский, – писал Пржевальский. – Первый из них, ещё будучи юнкером, сопутствовал мне на Лоб-Нор; второй теперь впервые отправлялся в Азию. Эклону поручено было препарирование млекопитающих, птиц и пр. – словом, заведывание зоологической коллекцией; Роборовский же рисовал и собирал гербарий. Кроме того, оба названных офицера помогали мне и в других научных работах экспедиции. В составе последней находились, кроме того, трое солдат: Никифор Егоров, Михаил Румянцев и Михей Урусов. Пять забайкальских казаков: Дондок Иринчинов – мой неизменный спутник при всех трёх путешествиях в Центральной Азии, Пантелей Телешов, Пётр Калмынин, Джамбал Гармаев и Семён Анносов; вольнонаёмный препаратор отставной унтер-офицер Андрей Коломейцев и переводчик для тюркского и китайского языков, уроженец города Кульджи Абдул Басид Юсупов, уже бывший со мной на Лоб-Норе. Таким образом, вся наша экспедиция состояла из 13 человек – как нарочно, из цифры, самой неблагоприятной в глазах суеверов. Однако последующий опыт путешествия доказал всю несправедливость нареканий, возводимых на так называемую «чёртову дюжину».

В отделе книжного фонда ИОКМ хранится не один экземпляр этой книги. Но самый ценный – с авто­графом самого Пржевальского. «Эту книгу Пржевальский лично подарил Григорию Потанину, – рассказал Валентин Грищёв. – Потанин был продолжателем дела Пржевальского. И, что характерно, если первоначально труды Потанина сухие, научные, то потом он проникся стилем Пржевальского и стал писать интересно для широкого круга читателей». Во время второй экспедиции Пржевальский практически проник в Тибет, но чиновники Далай-ламы, правителя Тибета, не разрешили этого сделать. «Сначала ему угрожали, потом подкупали и в конце концов стали умолять не ехать в Тибет, – рассказывает Валентин Грищёв. – Пржевальский вернулся в Россию». Через несколько лет, поправив здоровье, написав книгу, он отправляется в четвёртую экспедицию (экспедиции были изнуряющими, после первой, к примеру, Пржевальский долго болел). В этом путешествии к нему присоединился его почитатель и последователь, а в будущем – легендарный первооткрыватель мёртвого тангутского города Хара-Хото Пётр Козлов. По итогам этой экспедиции, в частности, Пржевальским были открыты истоки реки Хуанхэ, а результаты оформлены в книгу «От Кяхты на истоки Жёлтой реки, исследование северной окраины Тибета и путь через Лоб-Нор по бассейну Тарима». Но в Тибет он так и не попал. Экспедиция была небольшой, и она подверглась нападениям тангутских племён. Пришлось снова вернуться в Россию. В 1888 году Николай Пржевальский собрал экспедицию в попытке в пятый раз попасть в Тибет. Из Ташкента он выехал на озеро Иссык-Куль, готовился отправиться за пределы России, однако заболел тифом и скончался 20 октября 1888 года. 

На изучение Центрально-Азиатского плоскогорья Пржевальский потратил 9 лет, 2 месяца и 27 дней, пройдя во время своих экспедиций 30 000 вёрст. На основе работ Пржевальского топографы Генерального штаба составили великолепные карты Центральной Азии. До Пржевальского эти районы были практически сплошным «белым пятном». Собранные исследователем коллекции были такими объёмными, что сам он не мог всё обработать. Этим занимались другие учёные. И после смерти Пржевальского издавались книги о научных результатах его путешествий по Центральной Азии. «Его труды сложно переоценить, мы в ХХI веке пользуемся работами Пржевальского, данные не устарели. А коллекции, привезённые им в Санкт-Петербург, до сих пор украшают музеи», – говорит Валентин Грищёв. 

На титульном листе книги, помимо дарственной надписи учёного, кто-то оставил подпись другим почерком: «Н.М. Пржевальский», видимо, на память. Осторожно переворачиваем последнюю страницу старинного тома – и как будто оживает человек. Книга завершается словами самого Николая Пржевальского: «Грустное, тоскливое чувство всегда овладевает мной, лишь только пройдут первые порывы радостей по возвращении на родину. И чем далее бежит время среди обыденной жизни, тем более и более растёт эта тоска, словно в далёких пустынях Азии покинуто что-либо незабвенное, дорогое, чего не найти в Европе. Да, в тех пустынях действительно имеется исключительное благо – свобода, правда, дикая, но зато ничем не стесняемая, чуть не абсолютная… Вот почему истому путешественнику невозможно позабыть о своих странствованиях даже при самых лучших условиях дальнейшего существования. День и ночь неминуемо будут ему грезиться картины счастливого прошлого и манить: променять вновь удобства и покой цивилизованной обстановки на трудовую, по временам неприветливую, но зато свободную и славную странническую жизнь…». Имя Пржевальского высечено на фризе отдела истории Иркутского областного краеведческого музея.