Бийск – город белой трости

Игорь Журенко – уроженец Амурской области, там он родился и окончил школу. В 2002 году получил осколочное ранение, зрение частично утратил. С планами пойти учиться в Высшую школу милиции пришлось распрощаться, остановился на Благовещенском технологическом техникуме: Игорь хотел получить профессию программиста. В 2005 году произошла авария, после которой зрение основательно село.

– Пришлось мне из Благовещенска вернуться в родное Сковородино, – вспоминает он. – Поначалу подрабатывал, а в 2009-2010 годах практически дома сидел. Затем узнал о Всероссийском обществе слепых, обратился туда, меня отправили в реабилитационный центр в Бийск. С этого и началась моя активная жизнь. Каждый, кто приезжает в этот центр, берёт то, что ему надо. Есть и те, кто приезжает просто провести время, они не хотят толком учиться. 

Игорь вспоминает, что при попадании в «свой» социум, в общество, где было 60 незрячих человек, он стал чувствовать себя более комфортно. И именно там взял в руки белую трость. 

– Если честно, в первый раз брать трость страшно. Присутствует какой-то психологический барьер – как на тебя посмотрят, что скажут. А в чужом городе, среди своих, среди «коллег» таких проблем нет. Я быстро обучился, стал заниматься волонтёрской работой, помогать другим слепым. В июне приехал домой, взял в руки трость – а страшно! Неделю, наверное, побаивался, потом вышел на улицу. Напросился на вторую реабилитацию в Бийск, уже профессиональную. В этом центре в Бийске не только дают социальную адаптацию – учат за собой ухаживать, ходить с тростью, разбираться в азбуке Брайля, – но и компьютеру обучают, некоторым профессиональным навыкам, например столярным. Это уже программа на полгода. 

Игорь и Ольга нашли друг друга в реабилитационном центре
в Бийске. И их позиция – быть самостоятельными и нести ответственность за свою жизнь

Подобных реабилитационных центров для инвалидов по зрению в России немного, ближайший к нам находится как раз на Алтае. Желающих обучаться – около 600 тысяч россиян, возможностей – даже не в сто, а в тысячу раз меньше. Но для кого-то поездка в Бийск становится судьбоносной: именно там Игорь познакомился с Ольгой. Сегодня Оля носит его фамилию и они вместе живут в Иркутске. 

Ольга потеряла зрение в 30 лет, это было осложнение на фоне диабета. Многолетний диабет может давать множество осложнений, в том числе и слепоту, но никто и никогда не предполагает и не загадывает, что такое может произойти конкретно с ним. И диабет у каждого свой. 

– У меня была зрячая жизнь, я не вижу лишь четвёртый год. И трость взяла в руки до реабилитационного центра, – рассказала Ольга. – Я сразу вступила в общество слепых. У нас проходит множество мероприятий, мне необходимо было побывать на одном из них, а сопровождающего не оказалось. Пришлось ехать самой, я взяла трость и просто пошла. Конечно, было страшно одной в первый раз оказаться на улице, а особенно переходить дорогу. Но мне помогло то, что я город знаю, помню. Так и начала выходить из дому. После получила путёвку в Бийск, прошла реабилитацию, научилась работе на компьютере. Встретила Игоря. 

Когда слепота обрушивается не с рождения, а в зрелом возрасте, это и сложнее, и проще, как ни парадоксально это звучит. Сложнее, потому что надо принять этот удар, необходимо адаптироваться и изменить жизнь. Проще – потому что уже есть зрительная память и зрительные представления. Это подтверждает и Игорь Журенко: «Мне очень помогает то, что я знаю объекты, помню, как они выглядят, как их обойти. Это и в учёбе здорово помогло». 

Горожане не готовы к слепым 

Наша газета несколько раз писала о сложностях с безбарьерной средой в Иркутске, о полном её отсутствии на отдельных участках, о тех проблемах, с которыми сталкиваются люди в инвалидных колясках. У незрячих свои болевые точки. И Иркутск, по мнению человека незрячего, также довольно сложный город. 

Во время обучения пространственной ориентировке Игорь Журенко учит ловить звуковые ориентиры, обходить бордюры,
ездить в транспорте, спускаться и подниматься по лестнице

– Дороги для нас мало приспособлены. Конечно, есть светофоры со звуковым оповещением, но далеко не везде, особенно их мало в отдалённых микрорайонах. Бордюров недостаточно, они не везде прощупываются, – перечисляет Игорь. – Есть места, где просто можно убиться, очень страшно. Но я уже выучил город. Существуют методики, которые позволяют определять своё местоположение. Спросишь, сориентируешься и идёшь в том направлении, куда тебе нужно. Главное – найти ориентир. С точки зрения прав человека для нас в городе должны быть созданы специальные ориентиры – бордюры, поверхности, заборчики, много чего. Но, кроме светофоров, ничего, по сути, нет. 

– А идеальный город для незрячих и слабовидящих каким может быть?

– Для начала было бы хорошо, чтобы его оснастили звуковыми светофорами, починили те, что почему-то находятся в нерабочем состоянии. Автоинформаторы в транспорте чаще всего не работают, даже если они предусмотрены. Бордюры нужны: нам просто необходимо чувствовать тростью чёткую границу между проезжей и пешеходной частью, чтобы не выйти ненароком на середину дороги, и такие инциденты бывали, – перечисляет Ольга. – Асфальт нужен целый, ведь если здоровый человек перепады и ямы может обойти, то для нас они чреваты падениями и травмами. Открытые колодцы – тоже опасный фактор. Стёршиеся пешеходные зебры – также наша проблема. Если у человека есть «подгляд», то есть остаток зрения, то белый цвет он видит, белый хорошо заметен незрячему человеку. Если зебра хорошо прорисована, нам проще ориентироваться. Но регулярно освежают цвет полос пешеходных переходов только в центре. 

Другая беда – человеческий фактор. Отношение к людям с инвалидностью остаётся сложным. И нужно обладать определёнными душевными качествами, высокой степенью эмпатии, чтобы предложить инвалиду свою помощь. А кто-то просто стесняется это делать. Многие же предпочитают не замечать чужую беду и даже игнорируют просьбы о помощи. 

– Не только город плохо приспособлен, но и сами люди не готовы к слепым. Иногда кричишь на весь автобус, никто не откликается. Просто тишина вокруг. Однажды я тростью задел дорогую машину, много «приятных» слов выслушать пришлось, – рассказывает Игорь. – Или, например, ведутся дорожные работы, а ограждения никакого нет. В конце зимы я шёл мимо дома, с крыши которого сбрасывали снег. И тоже ограждения не поставили. А у меня был маршрут вдоль дома, хорошо, парень какой-то остановился и помог мне пройти, но ведь его могло и не быть. А по правилам должен стоять человек и предупреждать об опасности. 

– Но в основном иркутяне отзывчивые, некоторые сами предлагают помощь. Хотя, конечно, люди очень разные. Некоторые не сразу соображают, что перед ними незрячий, даже если говоришь: «Я слепой». Они отчаянно жестикулируют и объясняют маршрут, применяя общепринятые ориентиры: «Дойдёте до красного здания и повернёте налево». Я говорю: «Я не вижу, я не определю красный цвет», а человек продолжает: «Ну, до красного иди!» И день на день не приходится: иногда с утра все помогают, а иногда – никто, не допросишься, не докричишься. В тех местах, где часто бываем, людей к себе приучаем, но в супермаркете рядом с домом только к тебе привыкнут, как персонал меняется, и опять всё по новой, – делится Ольга. 

От теории к практике

Перепады и ямы, канализационные решётки, открытые колодцы, стёршиеся пешеходные зебры – всё это проблемы
и препятствия для незрячих

Столкнувшись со сложностями адаптации незрячих, преодолев все страхи, которые возникают у человека, впервые взявшего в руки белую трость, Игорь Журенко решил помогать таким же, как он. И сегодня учит пространственной ориентировке тех, кому это необходимо. Как же строится учебный процесс?

– Сначала я просто рассказываю, что такое пространственная ориентировка, что такое трость, какие виды бывают – и пластиковые, и алюминиевые, и титановые, и латунные, как трость держать правильно. Рассказываю, что такое препятствия и ориентиры, как их находить и определять тростью, как ориентироваться на улице, с какой стороны обходить препятствие и как правильно переходить дорогу – встаёшь с краю дороги, прислушиваешься, машины затихают, ты тростью даёшь знак, что готов перейти дорогу, и начинаешь движение. Я учу, как себя вести не только в общественных местах, но и в лесу. То есть стараюсь осветить жизнь с разных позиций. В идеале выдал теорию – переходишь к практике, человек идёт нарабатывать навыки. Поначалу мы ходим по безопасному месту, где нет транспорта, например в небольшом парке, чтобы человек просто научился с тростью передвигаться. Идём вдоль бордюра, находим одно препятствие, другое: важно научиться с разными преградами работать. Вычленяем из беспорядочного оркестра уличных звуков те ориентиры, что могут нам пригодиться. Работаем и в зданиях, потому что правила передвижения в здании отличаются, одни лестницы чего стоят! Потом уже выходим на оживлённые улицы, идём маршрутами посложнее, ездим в транспорте. Я рассказываю о методиках не только самостоятельного передвижения, но и с сопровождающим, тут есть свои тонкости. Если родные желают присоединиться к обучению, это очень хорошо. Я рассказываю и показываю, как помогать незрячему, чтобы ему было проще. У каждого разные сроки учёбы, многое зависит от человека, от его личного порога обучаемости. Кому-то требуется полгода, кому-то достаточно нескольких уроков. Бывает, что один день теорию рассказываешь, а второй практике посвящаешь. Человек понимает процесс, его суть и принципы и начинает новую жизнь – с тростью в городе, среди людей. 

Как ни странно, но не все инвалиды по зрению хотят пройти такое обучение, максимально адаптироваться к этой ситуации. Почему? Всё дело в страхах, инертности, отсутствии активной жизненной позиции. 

– Не зарегистрированные в обществе слепых инвалиды сидят по домам, не знают, куда себя девать и что с собой делать. Они не верят, что придёт какая-то помощь. И даже если помощь предлагают, не готовы её принять. Я говорю тем, кто не видит пять–девять лет: «Давайте я вас обучу, чтобы вы хотя бы в магазин могли выходить». Но они надеются на какое-то чудо, на возврат зрения, отказываются от трости со словами: «Я не хочу её даже в руки брать». 

Кроме того, Игорь Журенко обучает работе на компьютере. Есть специальная программа экранного доступа, которая озвучивает все движения на мониторе. Работа происходит без мышки. Слепой заучивает комбинации и расположение клавиш, а программа озвучивает все буквы, что вводит человек. При комбинации клавиш идёт озвучение текста. Процесс хлопотный и трудоёмкий, но сколько возможностей он открывает! В том числе и профессиональных. 

Когда есть внутренний стержень

Трудоустройство – отдельная тема для всех людей с инвалидностью, в том числе и слепых. Государство большинство полномочий передало в частные руки, многие унитарные предприятия ныне принадлежат предпринимателям, которым не так уж выгодно давать работу людям с инвалидностью. Причина? Маленький КПД. Для галочки на работу принимают нескольких инвалидов, и, наверное, их можно назвать счастливчиками. 

У Ольги на этот счёт своя точка зрения:

– Людям не стоит надеяться на государство, лучше приобрести новую профессию самостоятельно. Например, я работаю психологом, занимаюсь экспрессивной арт-терапией – это терапия с помощью творческого самовыражения. У меня есть клиенты. Среди слепых много массажистов. Люди себя находят, несмотря на ограниченные возможности. 

– Как вы думаете, от чего зависит, отступится человек перед трудностями или приспособится к новой жизни? 

– Конечно же, от характера, внутреннего стержня, от близких, это совокупность факторов, – продолжает Ольга. – Нам известен случай, когда однажды мама сказала незрячей дочери: «Теперь ты будешь ездить в школу сама». И дочка ездила на автобусе самостоятельно. Через несколько лет женщина призналась, что все эти годы следовала за ней на расстоянии – подстраховывала. Когда дочь начала терять зрение, мама стала её максимально адаптировать к новой реальности – учила, как общаться с людьми, обращаться с деньгами и так далее. Нам повезло, что мы живём отдельно от родителей и никакой гипер­опеки не испытываем. В быту особых проблем нет, развлечения почти все доступны – кино, театр, концерты, кафе, прогулки, ходим в гости и любим у себя гостей принимать. Два года подряд ездим на Ольхон, садимся на маршрутку и едем, живём в палатке. Всё в наших руках, как говорится. Так что многое зависит от самого человека, насколько он хочет быть самостоятельным и брать ответственность за свою жизнь. 

– По осени приходила женщина, рассказывала: «У меня мальчик есть, ему помочь надо. А то он дома сидит, трость боится брать». «Давайте посмотрим, встретимся, поговорим», – предложил я. Мальчику оказалось сорок лет. И без мамы он даже в туалет не мог сходить, а зрение потерял три года назад. Это неправильно и с точки зрения своей жизни, и с точки зрения обременения родных, – убеждён Игорь Журенко. 

– А что бы вы пожелали и незрячим, и людям здоровым?

– Терпения и внимания друг к другу. Очень много раздражительности в обществе, зрячие начинают на незрячих раздражаться и наоборот. Никто не хочет уступать и договариваться. Терпимости и уважения друг к другу не хватает. А незрячим хотелось бы пожелать побольше ответственности за свою жизнь, активной и позитивной жизненной позиции. Только так можно справиться с бедой и приспособиться к новой жизни.