Роберт Макки. «История на миллион долларов. Мастер-класс для сценаристов, писателей и не только».

Год издания: 2013.

Издательство: «Альпина нон-фикшн».

Роберт Макки стал учителем для невероятно большого количества сценаристов: число слушателей его курсов давно перевалило за пятьдесят тысяч, в этой толпе сценаристы таких фильмов, как «Властелин колец», «Код да Винчи», «Бэтмэн», «Валли», «Шрэк», «Секс в большом городе», «Люди Икс», «Звёздные войны», список можно продолжать очень долго. Пожалуй, для западной публики Роберт Макки словно для России Станиславский. Конечно, книга интересна в первую очередь тем, кто собирается снять фильм, и многим стоило бы прочитать её несколько раз «с карандашом», ведь талант без мастерства похож на топливо, не залитое в бак автомобиля. Оно прекрасно горит, но толку от этого мало. 

Автору удалось создать такой текст, который легко назвать учебным. Книга может быть интересна и более широким слоям населения: любому, кому хотелось бы лучше разбираться в кинематографе и литературе; каждому, кто хотел бы рассказывать интересные истории. 

Модное сейчас понятие «сторителлинг» Макки препарирует перед лаборантами с вальяжностью заслуженного хирурга, выбирая простые слова для описания происходящего. Парой фраз разделаться с Хичкоком: «Саспенс предполагает сочетание любопытства и беспокойства. Когда речь идёт о саспенсе, зрители и персонажи владеют одной и той же информацией». Походя поставить всех на место: «Персонаж является человеком не больше, чем Венера Милосская – реальной женщиной». Дать готовые рецепты: «Хорошие кинематографические диалоги, как правило, состоят из предложений, в которых смысловая нагрузка приходится на их заключительную часть: «Если ты не хотел, чтобы я это делала, зачем же тогда…» Посмотрел? Дал пистолет? Поцеловал меня? Предложение такого типа создаёт напряжение. Его смысл остаётся нераскрытым до самого последнего слова, что вынуждает актёра и зрителей слушать его до конца».

Каждая деталь, о которой будет сказано на страницах книги, получит подтверждение на примере десятков известных фильмов. Где ещё расскажут, почему «Терминатор» так хорош, а «Касабланка» – легенда кинематографа? Как назвать свою историю (фильм, книгу, статью – нужное подчеркнуть)? Почему произведения великих писателей не поддаются экранизации? Это и многое другое – в интересной книге про истории за миллион долларов.

«В то время как графоманы сочиняют текст с такой же быстротой, с какой умеют печатать, сценаристы подвергают его беспощадному сокращению, стремясь выразить абсолютный максимум с помощью минимального количества слов. Однажды Паскаль написал своему другу длинное, пространное письмо, а в пост­скриптуме извинился за то, что у него не хватило времени написать короткое».

Генри В. Мортон.«От Каира до Стамбула. Путешествие по Ближнему Востоку».

Год издания: 2011.

Издательство: «Эксмо», «Мидгард».

Если бы о жизни журналиста, путешественника и писателя Генри Мортона снимали фильм, его определённо стоило бы сыграть Грегори Пеку; впрочем, они практически из одной эпохи. А то, что до российского читателя книги Мортона дошли только спустя несколько десятилетий – это какая-то непростительная ошибка. Зато сейчас его книги стали переводить на русский язык огромными пачками и в приятном оформлении: тревелоги не утратили срока годности.

Например, под этой обложкой путешествие через Египет-Палестину-Ирак-Турцию-Грецию – популярные (за исключением Ирака) направления глазами не современного ­обывателя, а британского интеллигента, способного описывать окружающее в светлых, акварельных тонах с изяществом и тактом. Рассказы получаются поэтичные и совсем не длинные. Здесь занятые на орошении люди «качают жизнь в жилы Египта», а «река меняет хозяев, как человек – перчатки», хорошая такая образность, которая расставляет правильные акценты.

Широкую известность в мире Генри Мортон приобрёл в 1923 году: он оказался в числе трёх журналистов, присутствовавших на вскрытии гробницы Тутанхамона, и сумел своим репортажем с раскопок в Египте опередить статью корреспондента официальной «Таймс». В той части книги, что посвящена Египту, Мортон остановится на археологической теме, расскажет о своих первых впечатлениях о самых знаменитых древностях в мире. Расскажет и о случайных встречах, о людях и обычаях, побывает на местной свадьбе и своими глазами увидит схождение благодатного огня. При этом его манера рассказывать – это что-то особенное. Вот, например, хозяин гостиницы: «Он легко вскакивал и исчезал, блеснув ледяными голубыми глазами, чтобы через минуту появиться с таким видом, как будто только что подавил мятеж». Сейчас заметки из путешествий так почти не пишут. А зря, стоило бы, ведь тогда любая информация о том, что фасоном одежды здешние женщины обязаны крестоносцам, воспринимается с большим интересом и становится объёмной.

 «Я знал, что приехал в уединённое и романтическое место, но никто не сказал мне, что Мерса Матру – ещё и одно из самых красивых мест в Египте. Утром, подняв жалюзи, я увидел пейзаж, заставивший меня вспомнить книгу Роберта Баллантайна «Коралловый остров» и фильм Стэкпула «Голубая лагуна». Это была идеальная декорация для романтической беллетристики: пенные гребни на волнах, искрящиеся в утреннем свете, золотой полумесяц, белые как снег барханы, поднимающиеся над синей, как гиацинт, лагуной; а восточнее небольшой гавани – несколько старых кораблей на якоре».

Денис Драгунский. «Архитектор и монах».

Год издания: 2013.

Издательство: «АСТ».

Тот самый Драгунский, сын автора «Денискиных рассказов», давно самостоятельный писатель и публицист, а его новая книга «Архитектор и монах» сверкает то в одном шорт-листе литературной премии, то в другом. Премию Белкина не дали (награда ушла к «Лёгким мирам» Татьяны Толстой), а вот про «Нацбест» решат в ближайшее время. Конкуренты серьёзные: Владимир Сорокин («Теллурия»), Павел Крусанов (рукопись «Царь головы»), Эдуард Лимонов («Апология чукчей»), Сергей Шаргунов («1993»). 

Уже просто попасть в такую компанию – это сильно. Между тем единственное слово, которым хочется обозначить «Архитектора и монаха», – психоз, а ощущение лёгкого шока и недопонимания не оставит до последних страниц. Но написано всё это не ради красивого слова, а «из головы»: начать высказывать любое мнение о получившемся тексте стоит только после прочтения целиком. Здесь ведь теории.

Например, теория о том, что проблема двадцатого века была не в Гитлере и Сталине, а просто время такое, ничего не поделаешь. И если бы два этих лидера (а заодно и ещё пяток фигур помельче) в самом начале сошли с дистанции и стали один человеком искусства, а другой верующим, то ничего бы не изменилось якобы. Время, дескать, такое. Состояние в обществе. Спорный момент. Годный к обсуждению. 

«Размышление об исторических развилках» – такой подзаголовок очень бы подошёл книге. Но это историческая фантазия с подзаголовком «Совершенно невероятная и абсолютно правдивая история», и так тоже верно. Потому что как ещё назвать историю, в которой Леон Троцкий находит смерть не в 1940-м в Мексике, а в 1913-м в Вене. И убивают его не ледорубом, а кулинарным топориком. Политэмигранта Ленина топят революционеры всё в том же тринадцатом. Германия становится страной победившей социалистической революции во главе с товарищем Тельманом. В России, избавившейся от монархии, утверждается тандем из П.Н. Милюкова и В. Набокова (отец писателя), превративший страну в диктатуру правого толка, где найдено «решение еврейского вопроса». А Гитлер и Сталин завязывают приятельские отношения. Но решить, что и фашизм и большевизм приходят в мир вне зависимости от влияния на этот процесс каких-то конкретных личностей, – это всё равно что приравнять политику к чуме: все носители рядовые. Вот оно как срикошетило, свержение культа личности. До полного обнуления.

«Это началось ещё до всевластия Набокова. Ещё при Милюкове правительство научилось выдавать в свет бессмысленно-громоздкие отчёты, из которых не следовало решительно ничего. Разве что одно: ответа нет и не будет. Куда делся последний царь вместе со всей царской фамилией? Он исчез. Они все исчезли. Вместе с двумя специальными вагонами».

Дорис Лессинг. «Бабушки».

Год издания: 2014.

Издательство: «Эксмо».

Сравнительно недавно – в 2007 году – Дорис Лессинг получила нобелевскую премию с формулировкой «автору эпических произведений о женском опыте, которая со скепсисом, страстью и провидческой силой изучила разделённую цивилизацию». С тех пор было переведено немало её книг, в том числе и свежайший сборник рассказов «Бабушки», это 53-я по счёту книга в библиографии Лессинг, не пожелтевшие архивные файлы, а современность. Тем сложнее понять, почему эти четыре рассказа исполнены такой наивности, если за плечами три десятка книг. 

И можно бы закрыть глаза на вручённую премию – «Нобеля» чаще дают по политическим мотивам, – но ведь наградами-то каминная полка Лессинг укомплектована целиком. Писательница даже высказалась, пользуясь покерным термином, что собрала «флеш-рояль» литературных наград. Очень хочется понять за что. Изысками текст не блещет: рубленые, короткие фразы, говорящие напрямую всё и сразу. Никакого подтекста, любая информация – прямо в лоб, всё прямым текстом. Читателю не нужно даже думать, а можно только верить идеям автора – в какой-то момент становится просто скучно. 

Общая тема сборника – материнство и детство в самых неприглядных вариантах. Здесь будут и два маленьких Эдипа (по сути, та же «Лолита», лишь в роли нимфетки мальчики), будет брошенная внебрачная дочь родителей разных рас и социальных слоёв, будут ребёнок-кукушонок и эти несчастные взрослые, у которых всё слишком запутанно. 

В прошлом году писательницы не стало, и теперь уже никто не объяснит, была ли эта книга попыткой обратить внимание общества на актуальные темы: расизма, перверсий разного рода – или всё-таки генеральная линия – феминизм и его составляющие. В фокусе здесь действительно только женщины, каждая судьба от первых дней и до седин – история борьбы и преодолений. Только вот без популистских лозунгов и программных заявлений феминизм почти незаметен. 

«В сумерках улицы запахли пряностями и специями: он нечаянно забрёл в малайский квартал. Джеймс воображал себе Кейптаун как огромное приветливое, однородное место, а не как скопление разнообразных наций и житейских укладов. Для него город на мысе Доброй Надежды стал воплощённым олицетворением мечты. Он взял булочку с лотка негра-разносчика и начал задумчиво жевать её под возмущённые крики торговца, который, по-видимому, требовал денег. Джеймс сообразил, что к нему обращаются на африкаанс, и протянул пачку денег».