«Отдельное полномочие на безвозмездной основе»

В двери кабинета директора детского дома пятилетний Сашка входит привычно, с хозяйским видом вскарабкивается на стул и ждёт отца. Его отец Михаил, молодой мужчина интеллигентного вида, в отличие от мальчика входит нерешительно, здоровается и садится рядом с сыном. После этой паузы беседа с директором Ириной Бурындиной возобновляется – она рассказывает, с чего всё началось.

Школа приёмных родителей при этом детском доме общего типа начала создаваться ещё в 2011 году – подбирали кадры, готовили материально-техническую базу. На общественных началах школа проработала до 22 августа 2012 года – в этот день был заключён договор между министерством социального развития, опеки и попечительства Иркутской области и государственным образовательным казённым учреждением для детей-сирот города Ангарска. Предметом договора стало «осуществление отдельного полномочия на безвозмездной основе по подбору и подготовке граждан, выразивших желание стать опекунами или попечителями несовершеннолетних либо принять детей, оставшихся без попечения родителей, в семью на воспитание». 

Проще говоря, 22 августа стало официальным днём рождения школы приёмных родителей для ангарского детского дома. 

– Ещё несколько лет назад люди вообще не брали детей из детских домов. Сейчас это стало обычным делом, повседневной практикой, – рассуждает Ирина Георгиевна. – Причины? Видимо, сказывается политика государства в отношении этих детей – постоянно идёт социальная реклама по ТВ, формируется позитивное отношение людей к детям-сиротам, немаловажно, что идёт материальная поддержка таких семей. Показательным является и то, что сейчас очень много детей, оставшихся без родителей, забирают из детских домов их родственники разной степени родства. Видимо, сегодня людям уже становится стыдно бросать членов своей семьи, даже если это какая-то отдалённая родня. 

Люди приходят в школу по направлению органов опеки, и от них кроме желания требуется только обычный медосмотр. Из них формируют группы по 10–18 человек, которым читают курс лекций по специально разработанной и официально одобренной программе.

– Первое занятие-интервью провожу я сама, – объясняет директор Бурындина. – И я объясняю все сложности, которые ожидают людей, если они дойдут до конца обучения и возьмут ребёнка.

– Пугаете их? – перефразирует «Иркутский репортёр», и Ирина Георгиевна неожиданно соглашается:

– Да, лучше сразу слегка перегнуть с количеством ожидающих сложностей, представить самое неблагоприятное развитие событий. Люди должны быть уверены в своём решении, готовы ко всему. И для нас важно, чтобы нас потом не обвинили: «Я не ожидал, что будет так трудно, вы нас о таком не предупреждали!». Действительно, некоторые после одного-двух занятий понимают, что они поспешили с решением взять ребёнка, а реально к этому шагу ещё не готовы. 

«Они же должны быть нам благодарны!» 

Взять ребёнка из детского дома уже не считается чем-то стыдным –
даже на первом занятии будущие родители не прячут лиц

Бывает и обратная ситуация – некоторые семейные пары проходят обучение до конца, получают сертификат, но обращаться в банк данных органов опеки на подбор ребёнка не спешат, говорят, что ещё морально не готовы к окончательному шагу, им нужно подождать, решиться… Педагоги это связывают с завышенными требованиями.

– Некоторые ведь думают, что они оказывают ребёнку большую услугу и он за это должен быть им благодарен, послушен, хорошо учиться и вообще вести себя идеально. А это дети, часто сложные, с трудной жизнью, – рассказывает социальный педагог Александра Березина. – Например, были такие ситуации, когда люди уже прошли обу­чение и получили сертификат, приходят на подбор ребёнка – и никто не устраивает их, все кажутся не соответствующими их высоким требованиям. 

Одно из занятий с родителями посвящено определению правильной мотивации для решения взять ребёнка. И, как ни удивительно, многие считают, что тот самый стакан воды, который тебе принесут в старости, – это хорошая мотивация. «Мы же их взяли, накормили и воспитали. Они нам будут обязаны, когда мы состаримся» – такова обычная ошибка. С этим тренингом вообще возникает больше всего проблем. Очень многие люди хотят взять ребёнка под влиянием минутного импульса, благородного порыва, либо посмотрев слезливую мелодраму, либо попав в перерыве на социальную рекламу. Такие идеалисты быстро разочаровываются, когда им объясняют, какой это огромный ежедневный труд. 

Был и вовсе анекдотический случай, когда в школу пришла женщина, ни разу не бывшая замужем. Она заявила о причинах своего прихода: «Моему отцу нужна внучка!». Сама она ответственности не осознавала, да и не могла – на тренинги она ходила со своей мамой, которая всегда говорила за неё. Например, так: «Мы никогда не были замужем, потому что не нашли достойного кандидата в мужья». Так мать говорит о своей взрослой дочери. Конечно, они так никого из детей и не взяли.

Очень многие показывают своё отношение к будущим детям через отношение к занятиям. Социальный педагог Березина считает, что загруженность на работе или в семье не является уважительной причиной для пропуска занятий или опозданий:

– Люди часто говорят: «У меня не хватает времени, давайте учиться по сокращённой или индивидуальной программе». Приходится объяснять – если у вас сейчас не хватает времени, то, когда появится ребёнок, его и вовсе ни на что не будет. Готовы ли вы к этому? 

Единичные случаи составляют те претенденты, которые пришли не за детьми, а за полагающимися за них деньгами от государства. Напрямую они об этом не говорят, но всё равно проговариваются – к тренингам относятся невнимательно, с трудом могут сформулировать семейные ценности, представить будущую жизнь с ребёнком и его потребности, а когда в группе разговаривают, каким себе представляют своего ребёнка, они обычно отмахиваются: «Нам любой подойдёт!» Таких стараются деликатно отсеять. 

«Мы не раздаём детей, мы учим быть родителями»

Директор детского дома
Ирина Бурындина: «На первом занятии мы людей пугаем предстоящими сложностями»

Первое время педагоги школы предполагали, что люди будут зажаты, и собирались вести индивидуальные занятия. Но оказалось, что более продуктивно общение в группе – люди сдружились, советовались друг с другом и продолжали общаться уже после окончания школы. Даже случайно встречаясь на улицах с педагогами, они сразу начинают рассказывать, как дела у других членов группы, советоваться, пересказывать проблемы, сетовать на «кризис трёх лет»… 

– Быстрее других сертификат получают родственники детей, оставшихся без родителей, – им не нужно проходить темы подбора ребёнка, – объясняет особенности обучения Александра Березина. – Врачи, например, могут не ходить на занятия по медицинской подготовке. Но даже если человек имеет психологическое или педагогическое образование, он всё равно должен посещать занятия по воспитанию и обучению ребёнка. У наших детей заложено слишком много личностных особенностей.

– Например?

– Во-первых, дети помнят, что творилось у них в родной семье. Это даёт отклик, даже если ребёнок изъят из семьи в раннем детстве, а в подростковом возрасте с ними особенно сложно. Поэтому нужно их постоянно занимать, не оставлять предоставленными самим себе, – загибает пальцы Александра Львовна. – Во-вторых, трудности в обучении. У наших детишек слабая долговременная память, это нужно учитывать и не раздражаться, что они часто многое забывают. Ну и самая сложная проблема – они на любые обиды, стрессы или от усталости могут реагировать агрессией. 

Первое и принципиальное условие работы школы, которое очень многих будущих родителей едва ли не шокирует, – не проводятся занятия с детьми. Родителям сразу говорят – они пришли сюда не выбирать детей из числа воспитанников этого детского дома, их будут только готовить к обращению с ребёнком, обучать особенностям общения с детдомовскими детьми, знакомить с правовой базой, медицинскими и психологическими аспектами совместной жизни. База данных по детям, разрешённым к усыновлению, открыта и доступна в Интернете, но школа выдаёт сертификат, на основании которого органы опеки подписывают разрешение на общение прошедших обучение претендентов с конкретными детьми. 

– У нас на днях была женщина из Усольского района. У неё уже есть несколько приёмных детей, но за то время, которое она их воспитывает, законодательство изменилось, появились наши школы. И она приехала по направлению опеки со всем пакетом документов, уверенная, что в школе ей выстроят всех детей, а она из них выберет себе нового воспитанника. Мы объяснили ей, что так не работаем. Но, вообще, хорошо поговорили, душевно. Она всё поняла, – рассказывает психолог Светлана Петраченкова.

«Говорили, что внутри что-то ёкнет, а я думаю – как это?» 

Сашка два раза побывал в гостях и заявил: «Последний раз переночую
в детском доме – и завтра пойду жить к папе!»

– Пап, мы скоро домой пойдём? – дёргает Михаила за рукав заскучавший Сашка. Разговор естественным образом переключается на отца и сына. Михаил как раз выпускник школы и всего месяц, как папа. Сашка – приёмный, готовится на усыновление. Родителям, выбравшим ребёнка, администрация детского дома обязана предоставить всю информацию о здоровье и жизненных обстоятельствах малыша, и Михаил знает, что биологическая мать Сашки лишена родительских прав за неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего из-за пристрастия к алкоголю и тунеядства. Одним из принципиальных условий Михаила было отсутствие кровных родственников, чтобы в один печальный момент ребёнка не забрали из новой семьи. Ирина Георгиевна комментирует:

– У нас в прошлом году был случай – вышла мама из тюрьмы и забрала девочку из патронатной семьи. А жаль – очень хорошая семья была… 

Михаил рассказывает – решение взять ребёнка из детского дома было долгим и трудным:

– Мы с женой живём 12 лет, возможности завести своих детей нет… в силу некоторых обстоятельств, – Михаил уходит от неприятной темы. – Два года мы это обсуждали, потом пришли в школу. 

– Что-то было неожиданное на занятиях лично для вас?

– Да всё было неожиданным! – улыбается Михаил. – На первом же занятии нужно было «раскрыться» – рассказать о себе очень откровенно совершенно незнакомым людям. У нас в группе было двенадцать человек, и уже со второго занятия мы общались со всеми, как старые друзья. 

– Что было на других занятиях?

– Запомнились ролевые игры: мы делились на «детей» и «родителей», прорабатывали разные конфликтные ситуации – капризы, непонимание… Ещё мы рисовали и делали себе маски, чтобы понять разницу, что человек говорит и чувствует, когда он с закрытым лицом и когда остаётся без маски. Очень много рисовали – как себе представляем нашу новую семью, что, как мы думаем, нужно нашим детям, рисовали правильную и неправильную мотивацию при решении взять ребёнка. Рисовали даже своего будущего ребёнка. У нас всё совпало, – Михаил задумчиво смотрит на Сашку.

– Вы знаете, это мистика какая-то – слишком часто приёмные дети очень похожи на своих новых родителей, – удивляется Ирина Георгиевна. 

– У нас Сашка на маму больше похож, – скромно подтверждает Михаил, хотя они с сыном – как две капли.

Семья хотела мальчика от трёх до пяти лет: «Нам было страшно брать совсем маленького ребёнка», – признаётся Михаил.

– Это, кстати, нетипичная ситуация – многие хотят взять как раз ребёнка грудного возраста, – уточняет Ирина Георгиевна. – Но потом жизнь расставляет всё по своим местам. Например, пришла к нам в школу одна молодая пара и сразу решительно заявила, что после обучения возьмут девочку, возраст – один годик. Отучились у нас, ушли на подбор ребёнка, а потом одна наша воспитательница их встретила на улице и спрашивает: «Взяли?» – «Да». – «Девочку?» – «Мальчика». – «Один год?» – «Три…» Она удивляется – как же так получилось, а родители ей объясняют: «Увидели его и сразу поняли – наш мальчик». 

Подбор ребёнка после обучения – один из самых волнующих моментов. Подготовить к нему на тренингах невозможно, и всё равно обучающиеся постоянно спрашивают – как нам выбрать ребёнка, как не ошибиться. Михаил вспоминает:

– У нас, как я сейчас понимаю, были завышенные запросы. И прежде всего они касались здоровья. Таких мальчиков в базе по всей области нашли только двоих. Сашка нам сразу понравился – такие у него были умненькие глаза. Когда разговаривал до этого с Ириной Георгиевной, спрашивал – как понять, что это именно наш ребёнок. Она говорит: «Вы сразу это поймёте, внутри что-то ёкнет». А я сижу и думаю: «Как это – ёкнет? А если я не пойму, что уже ёкнуло?». 

Динамика положительная

На занятиях в школе много рисуют – как представляют себе новую семью,
что нужно детям, правильную и неправильную мотивацию при решении взять ребёнка. Рисуют даже своего будущего ребёнка…

Так счастливо совпало, что Сашка находился в том самом ангарском детском доме, в котором Михаил учился в школе приёмных родителей. Обычно такой зависимости нет – 

отучившись здесь, родители могут найти ребёнка в любом детском доме, да и сюда приезжают «коллеги» по обучению в таких школах из Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, с Дальнего Востока… Михаил признаётся, что, пока учился, в коридорах детского дома Сашку не встречал. А Ирина Георгиевна строго уточняет – любое общение взрослых с детьми без специального разрешения органов опеки запрещено категорически.

Но, раз увидев Сашку, Михаил с женой сразу поняли, что значит «ёкнет», и уже не хотели с ним расставаться. 

– Мы обычно не рекомендуем быстрое сближение детей с новыми родителями – это сложно психологически, – рассказывает Александра Леонидовна. – Обычно сначала мы предлагаем гостевой режим, то есть пообщаться здесь, у нас, потом взять ребёнка на короткую прогулку, в другой раз привести в гости домой, и очень важно, чтобы не было никаких родственников, которые не проживают в этой квартире, чтобы ребёнок привыкал к обществу своих новых мамы и папы без постороннего вмешательства. 

Но с Сашкой так не получилось. Он два раза сходил в гости, а потом заявился в детский дом и сообщил: «Последний раз здесь переночую, а завтра пойду жить к папе!» Сейчас Михаил оформляет последние документы на усыновление. 

Школа приёмных родителей в ангарском детском доме – одна из тринадцати подобных структур, разбросанных по социально-образовательным учреждениям крупных городов области: они есть в Иркутске, Шелехове, Братске, Усолье и даже в Ербогачёне. Только в Ангарске за полтора года работы выпущено одиннадцать групп по 10–18 человек – это 170 потенциальных приёмных родителей в абсолютных цифрах. За первый год работы в школу записался 131 слушатель. Сертификаты об окончании школы получили 105 человек. На воспитание в семью взяли 61 ребёнка, в числе которых 39 были взяты членами их семей. 

Статистика за прошлый год пока не готова, но верится, что она будет ещё более обнадёживающей.