Анатолий Евсеев родился в забайкальском городке Могоче, расположенном на границе с Амурской областью. Окончив школу и пытаясь определить свой жизненный путь, он предпочёл связать его не с Дальним Востоком, а с центром Восточной Сибири.

Иркутск для него начался в 1963-м: учеников из Забайкалья повезли на экскурсию туристическим поездом «Чита – Иркутск – Братск». Больше всего запомнился в той поездке почему-то завод имени Куйбышева, признаётся он: «Представьте: декабрь, морозы под 40 градусов. А когда зашли в цеха – там тепло, парит, мощь, индустрия. Впервые тогда в Иркутске увидел я и трамваи (в Забайкалье их не было). На улице холодно, окна покрыты инеем, а на замёрзшем стекле нацарапана надпись – «Терпите, люди, скоро лето!».

Так получилось, что следующего визита в Иркутск, а вместе с ним и новых, уже «тёплых» впечатлений, ждать пришлось недолго. Летом 1964-го из Забайкалья Евсеев приехал сдавать вступительные экзамены в один из крупнейших институтов Восточной Сибири – иркутский «политех».

– Тогда вы определили направление, которому следовали потом всю трудовую жизнь, – энергетику. Значит, решение было не случайным?

– Я ехал в Иркутск, чтобы поступать на энергофак. Когда мы учились в школе, на слуху был лозунг – «Коммунизм это советская власть плюс электрификация всей страны». Так определялся дух того времени, поэтому выбор был очевиден. 

Нас, вчерашних выпускников, ждал большой конкурс – желающих учиться по энергетическому направлению оказалось много. Я пытался поступить на специальность «Электрические станции», ну и схватил на экзамене по физике «хорошо». Не добрал одного балла… А тут как раз образовывалась новая специальность – «Теплоэнергетичес­кие устройства электростанций». Предложили перейти на неё. Пошёл. 

– А студенчество? Неужели всё воспринималось на новом отделении энергофака в духе советского лозунга? 

– Ну что вы. Среди студентов, конечно, такого не было. Наше студенчес­тво – спортивные игры, походы, танцы прямо на улице вечерами, музыка из окон общежитий…

В свой первый год в Иркутске я жил на улице 4-я Железнодорожная. Снимал комнату со студентом из авиационного техникума.

А получилось всё так. Перед поступ­лением в «политех» мы делали запрос, узнавали про места в общежитии. И нам пришло гарантийное письмо – общежитие будет! Но, когда экзамены были позади, выяснилось, что мест для нас нет. Тут возможны только два варианта – либо возвращаться в Забайкалье, либо снимать квартиру. И вот я пошёл с утра по улицам. Ходил-ходил, спрашивал у людей, не сдают ли они комнаты; к вечеру, обессиленный и потерявший на­дежду, встретил бабушку. Она-то меня и пожалела. Сказала, что у неё уже квартирует один парень, если мы согласимся жить вдвоём, то она готова приютить. Год спустя дали общежитие, и, когда я съезжал, отпускать меня бабушка не хотела.

Я все пять лет был участником институтского духового оркестра, играл на ударных – на большом барабане, тарелках и треугольнике. Наш строгий руководитель Борис Эммануилович Буковский, в прошлом военный дирижёр, признавал только классическую музыку и не допускал, чтобы его ученики отвлекались на эстраду. А соблазн у оркестрантов был. Где-то на свадьбе подыграть, где-то на танцах…

Служба, дружба и новая ТЭЦ

Однако лёгкость студенческого бытия помехой учёбе не стала. До красного диплома студенту Евсееву не хватило всего 0,25 балла. Два с половиной года он сдавал экзамены на «отлично» и уже шёл на ленинскую стипендию (для этого как раз требовалось сдать 3-4 сессии на высший балл). Но оказалось, что такая привилегия полагается лишь одному студенту на факультете. Ленинский стипендиат на энергофаке уже был. «Так и пропал стимул учиться исключительно на пятёрки», – шутит Анатолий Иванович.

– После института я уже знал, что получу повестку и отправлюсь служить – военную кафедру у нас отменили. Поэтому получил диплом и поехал домой, в родное Забайкалье, где «откочегарил» два месяца машинистом на местной электростанции – энергопо-езде, пока не призвали в армию. Успел поработать по специальности.

Когда меня призвали, в читинском полку как раз собирались организовать духовой оркестр и рядового Евсеева оставили в городе, хотя могли отправить куда-нибудь на отдалённую точку. Закрепили меня за лабораторией измерительных приборов – привилегированное подразделение, имевшее определённую степень секретности. Мы все давали подписку не разглашать на протяжении 20 лет информацию о службе. Прошло уже более 40 лет, поэтому могу рассказывать спокойно.

Работать было очень интересно: ездили по всем точкам ПВО – Чита, Улан-Удэ. Я за это время научился паять, собирать электросхемы, ремонтировать и поверять приборы, сконструировал электроизмерительный прибор, которым до сих пор пользуюсь.

В Иркутске у нас располагался штаб дивизии, в которую и входил Читинский полк. И вот 1970-й – год столетия со дня рождения Владимира Ильича Ленина, читинскому полку в честь события полагался комплект медалей. За ними решили отправить в Иркутск рядового Евсеева.

До Иркутска решил добраться не поездом, а взял билет на самолёт и выиграл сутки. Рядом с Красными казармами, где находился штаб, жил мой товарищ Николай Буйнов. У него переоделся в гражданку. По городу походил, подышал вольным воздухом! Наутро идти в полк, а Николай мне: «Не торопись, сейчас мамаша блинов напечёт, позавтракаем – пойдёшь». Ну, я и опоздал на полчаса. А там уже ждут, в Читу позвонили: «Опоздал ваш командированный!». Получил медали, возвращаюсь в Забайкалье, в аэропорту встречает меня военный уазик «шестьдесят шестой»; забросили в кузов – пол выстелен жестью, лавочек нет, холод. Так везли до города 20–25 км, а потом за такой проступок получил наряд – отправили чистить туалет. Это ещё повезло.

– И всё-таки вернуться вы решили «на гражданку» не в Забайкалье, а в Иркутск.

– Когда защищал диплом, мой рецензент Павел Фомич Жесько намечался на должность директора строящейся Ново-Иркутской ТЭЦ. Он написал в рецензии мне «блестяще» и пообещал взять к себе. Когда я вернулся, вышло всё не так. На ТЭЦ – отставание стройки от плана, финансирование не выделяют, работа приостановлена. «Приходи года через два-три. Сейчас пока в «Иркутскэнерго» устраивайся», – предложил Павел Фомич.

Устроился я в службу наладки и испытаний тепломеханического оборудования, и начались командировки. Ездили по всей области, по всем электростанциям Ангарска, Усолья, Черемхова, Железногорска-Илимского, Шелехова; регулировали режимы горения котлов – чтобы работало оборудование экономично, а выбросы в атмосферу не превышали установленные пределы. И так четыре года. За это время пришлось многому научиться – помог мой наставник Валерий Павлович Сенов, с которым дружим и сейчас. Позже он ушёл на Ново-Иркутскую ТЭЦ, с собой позвал и меня. Тем более что я очень сильно мечтал об этом.

– Новый, мощный индустриальный объект. Трудиться на нём мечтали, наверное, тогда многие, но везло не каждому?

– Да, ощущения от ТЭЦ тогда были как раз такими. В институте мы изучали современную энергетику: мощные котлы, мощные турбины. Когда я ездил четыре года по Иркутской области, то видел и другое – старые, маломощные, запылённые станции среднего давления.

Совсем иное явилось на Ново-Иркутской ТЭЦ. Всё новое, современное, интересное. И всё с самого начала! Предполагалось, что я стану начальником смены котельного цеха, поэтому меня сразу же отправили стажироваться в Ангарск на ТЭЦ-9. Там за полгода прошёл все должности от машиниста обходчика до старшего машиниста, но до начальника смены немного не дотянул. Близилось долгожданное событие – запуск Ново-Иркутской ТЭЦ, и меня срочно отозвали со стажировки – почти сразу назначили заместителем начальника производственно-технического отдела (ПТО).

Многие называли ТЭЦ тогда Марковской, хоть и значилась она по проекту как Ново-Иркутская. Просто расположена она ближе к поселку Маркова. Добираться было неудобно: дороги нет, конечная автобусная остановка – «Масложиркомбинат», а дальше – пешком по пустырю, по полю, в горку. Это сейчас гору срезали, а остановку перенесли ближе к ТЭЦ. Тогда же минут 20 точно приходилось добираться пешком.

И вот 75-й год, декабрь месяц – проводятся предпусковые операции, а морозы на улице под -40. С собой брали сушки-баранки, чай, ведь на работе приходилось чуть ли не дневать-ночевать в тот ответственный период. То там, то тут возникали неожиданные ситуации, требовалось немедленно что-то предпринять, переделать. Постоянно приходилось зарисовывать новые схемы, варианты, отдавать эти предложения конструкторам, которые оформляли мои зарисовки уже как положено.

Для запуска станции использовался энергопоезд, он вырабатывал пар, который поступал в основное здание ТЭЦ и здесь уже разогревал всё технологическое оборудование. Пусковая котельная работала на угле, и работала, надо признать, плохо – часто доходило до поломок.

Мы решили усовершенствовать объект – перевести его на мазут. Для этого поехали в Савватеевку Ангарского района, где работает котельная на мазуте. С неё взяли образцы форсунок, изготовили их в Иркутске и установили на котельной. И вот так я, как бывший наладчик по котлам, зажёг мазутную форсунку на пусковом котле энергопоезда. 

«Всё чисто по специальности»

Сейчас Анатолий Иванович – неизменный
лектор музея «Иркутскэнерго»

А дальше начались трудовые, но интересные будни. Перемежались они с учебным процессом, повышением квалификации – от работников новой крупной ТЭЦ в Иркутске требовали особой ответственности, серьёзных знаний.

В этот-то период – конец 1970-х – происходит переломное событие в жизни Анатолия Ивановича, из-за которого он расстался с ТЭЦ, но получил возможность увидеть другую сторону региональной энергетики.

– В один прекрасный момент меня «заметили» в райкоме партии. Случилось это так: район Синюшиной горы замерзал (тогда ТЭЦ ещё не обслуживала эту территорию, а энергопоезд масложиркомбината работал плохо), и Свердловский райком дал задание директору Ново-Иркутской ТЭЦ откомандировать кого-нибудь из специалистов в помощь на энергопоезд. Выбор пал на бывшего наладчика котлов. Вместе с начальником поезда в самые морозы мы дежурили на энергопоезде, сами кочегарили на нём.

Дальше – та же ситуация на котельной Мельниковского комбината крупнопанельного домостроения. Плохо работает, не тянет дымосос – опять задание от райкома устранить неполадки, которое руководство ТЭЦ перепоручает мне.

И тут в 1978 году в Иркутском обкоме партии в отделе промышленности появляется новый сектор – топливно-энергетический. Райкомы подыскивают кандидатуру на место инструктора ТЭК, и в итоге меня вызывают в обком для беседы: «Как члену партии мы даём тебе время для раздумья, но утром ты придёшь и скажешь: «Согласен»». Уходить с ТЭЦ очень не хотелось, но даже директор станции Виктор Александрович Филатов сказал, что выбора нет: «Если на тебя уже глаз положили, отбиваться бесполезно».

В секторе ТЭК сразу «отдали» всю энергетику области, и опять начались многочисленные бесконечные поездки по региону. 

– Выходит, ваши опасения не оправдались – пришлось не идеологией заниматься, не теорией, а самой что ни на есть настоящей практикой?

– Да, никакой партийной идеологии, всё чисто по специальности! Ведь энергетическая система Иркутской области на тот момент становится одной из ведущих в стране – и гидравлические электростанции, и каскад ГЭС! Нашему отделу приходилось заниматься всеми проблемными вопросами, связанными с деятельностью этой индустриальной мощи, – как провести реконструкцию объектов, как пройти кризис в энергетике, какие наметить планы в дальнейшем её развитии? Мне приходилось готовить письма с различными предложениями в Совет министров, ЦК КПСС, профильные министерства. Когда я стал уже заведующим сектором ТЭК, в нагрузку мне добавились угольщики, геологи, проектные институты; и я поехал по всем горным, угольным разрезам Приангарья – на Братское газоконденсатное месторождение, на только-только открытое Ковыктинское…

Ковыкта, кстати, была одним из главных впечатлений. Ведь это был проект, который, как нам тогда казалось, приведёт очень скоро к ещё одному экономическому прорыву в регионе. Прилетели в Жигаловский район на вертолёте зимой, там уже горел на факеле ковыктинский газ (постоянный расход голубого топлива – обязательный процесс, если скважина запущена). Как только подъехали к площадке, сразу почувствовали тепло – оно распространялось, наверное, в радиусе метров ста от факела, снега нет, видно траву, почти как летом. И гудение, как от турбин в аэропорту. Такая сила! Все тогда думали – уже скоро газ придёт в Иркутск, Саянск.

Словесный летописец истории электроэнергетики

Во время запуска Ново-Иркутской ТЭЦ сотрудникам предприятия приходилось чуть ли не ночевать на работе

Когда партийная власть закончилась, все отделы были расформированы, и Анатолий Евсеев вернулся в «Иркутскэнерго», теперь на должность заместителя гендиректора по кадрам и социальным вопросам. А немного спустя и по всем производственным и непроизводственным вопросам. Человеку технической специальности, технического склада ума пришлось попробовать себя в абсолютно новом качестве. «Было тяжело, но нет таких крепостей, которые не взяли бы большевики», – с улыбкой говорит собеседник «СЭ».

Потом в энергокомпании появилась необходимость создать новую долж­ность гендиректора по более актуальным вопросам, чем кадровые. Анатолий Иванович становится помощником гендиректора, продолжает заниматься кадрами. «Иркутскэнерго» на тот момент возглавлял Виктор Боровский, а в 1999-м­ он ушёл в Законодательное Собрание. Смена руководства означает и смену аппарата; Евсееву предложили возглавить группу протокола. 2008 год – новые перемены в руководстве компании, нестабильность в экономике всей страны, кризисное время и волна сокращений на предприятиях. Анатолий Иванович решил уступить дорогу молодым – перешёл на работу в музей истории «Иркутскэнерго». И даже сейчас, на заслуженном отдыхе, оставить работу энергетик не готов – перед любой аудиторией он предстаёт словесным летописцем давно минувшей, но так хорошо ему известной истории электроэнергетики.

– Вас называют одним из старейших работников «Иркутскэнерго». Не жалеете, что упустили возможность сделать карьеру чиновника, когда работали в партийном аппарате и напрямую общались с профильными ведомствами, хорошо узнали отрасль и ситуацию в муниципалитетах?

– Я пришёл в «Иркутскэнерго» 16 декабря 1970-го, и даже когда уходил в обком партии, с энергетикой не расставался. Конечно, меня пытались «продвинуть» по партийной лестнице – отправляли учиться в Высшую партийную школу. Но для меня эта учёба была не по душе. Я не идеолог, я – технарь.

– Дети пошли по вашим стопам?

– Моя дочь Татьяна работала в отделе материально-технического снабжения «Иркутскэнерго», затем – начальником отдела в исполнительной дирекции «Иркутскэнерго», директором дочернего предприятия – ЗАО «Иркутскзолопродукт». Сейчас занимается воспитанием моего внука.

А сын Алексей закончил политех по моей специальности и работает заместителем главного инженера в ООО «Инженерный центр «Иркутскэнерго». Он подарил мне двоих внуков.

– С чем сейчас у вас ассоциируется Иркутск? Город по-прежнему удивляет?

– Во-первых, чистая ангарская вода. Её пьёшь из-под крана, и никаких опасений. Как в детстве дома, в Могоче. А природная изюминка – Байкал, на берега которого и самому приятно приехать, и гостям показать-похвастать! Нравятся улочки в центре города, они, за исключением, наверное, только Карла Маркса, такие кривые: идёшь-идёшь в одном направлении, а оказаться можешь совсем в другом месте. Нравится, что город и старый, и новый одновременно.

Он постоянно меняется. Раньше въезжаешь со старого моста в центр, видишь старенькие развалившиеся домишки, какие-то киоски. А сейчас – всё по-другому. А микрорайоны – Солнечный, Байкальский, Приморский – когда я приехал в Иркутск, всего этого не было. Но всё появилось прямо на глазах: я ещё помню, как наши студенческие отряды работали в строящемся Академгородке, помогали выносить строительный мусор из новых жилых домов.

Есть у нас, иркутян, ещё одно преимущество. Даже когда начинает сходить снег, можно продолжать кататься на беговых лыжах по льду Иркутского водохранилища. Даже в апреле. Однажды я так удачно прокатился: встал на лыжи в районе Иркутской ГЭС, и меня буквально понесло ветром. Это настоящий полёт, необыкновенная скорость. Посмотришь на берег – как будто на мотоцикле мчишься, так быстро всё мелькает перед глазами.